Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

– Наверняка трактирщик что-нибудь знает о Радионе,- заметил Элиа.

Ольг хмыкнул:

– Насколько мне известно, трактирщикам известно все обо всех. По крайней мере, там, где я раньше бывал, было именно так.

– С чего ты взял, что он тебе все выложит,- возразил Кларенс из духа противоречия.

На загорелом лице тана странно блеснули светлые глаза – серые, без малейшей примеси какого-либо другого цвета.

– Есть такое правило, усмехнулся он,- Принцип золота и стали.

Элиа подпер щеку рукой, явно заинтересовался. Кларенсу показалось, что от самого названия этого самого принципа уже веет типичным для танов холодом.

– А о чем оно?

Любопытство Элиа среди них троих начало входить в поговорку. Примерно как неистощимые запасы ругани Кларенса и привязанность к Фалине Ольга.

– О, это просто. За золото можно купить половину мира. Сталью можно покорить оставшуюся. Вывод: золото и сталь правят миром. В нашем конкретном случае, это значит, что можно либо купить сведения о Радионе, либо вытрясти их силой.

Элиа еле заметно вздрогнул. Кларенс глотнул воды из грубо сделанной глиняной кружки и сказал спокойно.

– Знаешь, друг воитель, я ведь иногда тебя побаиваюсь.

– Знаю,- ответил Ольг невозмутимо, – Однако льщу себя надеждой, что ты, в отличие от остального белого света, делать это перестанешь.

– А почему только я?

– Потому что я Ольга не боюсь,- улыбнулся Элиа. Как-то неярко улыбнулся.

Будто бы они все разучились улыбаться. Ухмылки, смешки, усмешки…а вот смеха нет. Ни ядовитого – у Ольга, ни заливистого хохота, не вытравленного годами – у Кларенса. Ни звонкого, удивительного смеха Элиа. Сдержанное истерическое спокойствие, через которое явственно прорывался крик: "почему?" и натужные, несмешные шутки.

– ТРАКТИРЩИК!- заорал Ольг,- Подойди, выпей с нами!

Сейчас он ничем не напоминал утонченного танского сына, кодекс чести которого не позволял бы ему даже сидеть рядом с таким человеком как опустившийся хозяин придорожной корчмы. Кларенс с интересом наблюдал за тем как опытный Ольг использует принцип золота и стали в действии. Впрочем, это больше походило на старый добрый принцип выпивки, о котором хорошо знал даже Кларенс. Напои человека за свой счет и он расскажет тебе обо всех известных ему тайнах. Возможно даже и о нескольких неизвестных.

Вино развязало трактирщику язык даже быстрее, чем рассчитывал Кларенс.

– Тан Радион-то? Эх, занесла его нелегкая в наши края!- ответил он на осторожный вопрос Ольга,- До его приезда благословенный край был, а теперь…Вы ребята, видно, неместные, так что мой вам совет: не связывайтесь с Радионом ни под каким предлогом. Вижу…- Тут Кларенсу подумалось, что издревле в содержатели подобных заведений шли только проницательные люди,- вижу ведь, что тан вас интересует отчего-то. Только опасно это – он с королем Лэрионом в хороших отношениях, друзья они старые, да вот только нашего тана последние годы и в столице не жалуют!

– Почему это?- вскользь поинтересовался Кларенс.

– Даже король Лэрион – при всем уважении,- в полупьяных глазах никакого уважения не было в помине, это Кларенс отметил совершенно точно,- не смог выдержать вызывающего поведения тана в Неаре, и отлучил его от двора. Впрочем, это все слухи…досужие сплетни местных…Может быть.

Ольг бестрепетно налил еще вина – и трактирщику и себе. Элиа сделал большие глаза.

– Вот как? Жаль, я хотел наняться солдатом у какого-нибудь тана.

Трактирщик перегнулся через стол – взгляд у него был тяжелый.

– Дурак!- выпалил он. Кларенс невольно зажмурился – ой, что сейчас будет…

Вопреки опасениям, Ольг не стал выхватывать меч, и даже просто сжимать кулаки – он расхохотался. Элиа робко улыбнулся, еще не понимая, что насмешило обычно очень серьезного тана.

– Может и дурак,- согласился Кларенс, отхлебнув из кружки некрепкого пива и вызвал еще улыбки,- Но солдатам неплохо платят, а всем охота жить.

– Знаешь, парень, ты верно рассуждаешь, но только ты еще не знаешь что делают отряды Радиона. Насилуют, убивают…мне можно говорить об этом вслух: я стар, но большинство людей молчит и терпит. На западе давно уже горят танские замки, люди восстают против Лэриона, а здесь царит страх! И ты, мальчик, сам наверняка понимаешь, что просто так он не закончится.

– Страх?- Ольг насмешливо приподнял одну бровь. Кларенс молча позавидовал – у него так не получалось.

– Тан – воин! А они – крестьяне! Думаешь легко бросать лопаты и вилы и браться за оружие? – трактирщик отхлебнул вина из кружки. Глаза уже стали мутными…ох и не любил Кларенс такой мутный взгляд, столько спившихся людей он перевидал в Келоне…- Я бы на вашем месте ушел из этих краев. Налей-ка мне еще, парнишка!

Кларенс молча налил вина в подставленную кружку.

Вот значит как. Трудно взяться за оружие? А видеть как убивают твоих родных из соседней деревни, пощадив вашу – легко? Кларенс не глядя плеснул себе вина и залпом выпил. По телу пробежала теплая волна и в голове отчего-то зашумело, но так было легче. Не так отчаянно хотелось вскочить с места и поднять людей на что угодно – на победу, на смерть, лишь бы не жить так…никак.

Крепкая рука легла на плечо. Ольг без слов отодвинул его чашку подальше и покачал головой.

– Не стоит,- подтвердил трактирщик,- Не стоит оно того, парень.

И глаза у него внезапно стали очень трезвыми.

– Элиа, Кларенс, идите, мы тут сами поговорим,- Ольг выразительно глянул на Элиа, отчаянно пытающегося понять, что происходит,- Идите,- добавил он с нажимом.

– Почему он всегда что-то скрывает? – со злостью спросил Кларенс, когда они уже сидели во дворе трактира и наблюдали за тем, как ветер колышет густую траву.

Элиа встряхнул медно-красными волосами.

– Он нас оберегает,- мудро заметил он.

– Как же! И ты конечно же на его стороне.

Элиа прикусил губу. Потом сказал – спокойно и выдержанно:

– По-моему, тебе не стоит больше пить. Ты начинаешь говорить глупости.

– Но это правда!

– Знаешь что,- Элиа встал,- Мне тоже не нравится, когда меня отсылают куда-нибудь под предлогом моей якобы безопасности, но Ольгу я верю! И ты верь!

Маленькая хрупкая фигурка с пламенеющими волосами вдруг начала источать странную мощь. Кларенс замечал такое за Элиа несколько раз, но сейчас ему вдруг показалось, что его непонятная сила, замешанная на упрямстве, величии и недетской мудрости, стала как-то глубже. Не такая явная, как при прежних показах, она стала крепче. Может быть, влияла страна, в которой они оказались, или уничтоженная деревня – Кларенс не знал. Задумываться об этом сейчас не хотелось.