Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)

Прежде чем опешившие воины придя в себя схватились за оружие, десяток их товарищей со стонами валялось в пыли.

Противно взвизгнули стрелы устремляясь в оставшегося на крыльце колдуна. И в тот момент, когда острые жала собирались с чмоканьем пронзить мягкую плоть, фигура Маргаста подернулась легкой дымкой и исчезла с крыльца. Возникнув за спинами лучников, колдун с мрачным смехом разрубил пополам крайнего воина.

Райво Медвежья Хватка, с тихим ужасом наблюдал за происходящим побоищем. Его верные воины, все как один ветераны многих кровавых сражений, падали под ударами двух неведомых богатырей как листья срываемые ураганом.

Василий с наслаждением рубил ненавистные лица. Боль сжигавшая сердце последние дни, таяла с каждым ударом. Внезапно, Василий почувствовал как в груди начал разгораться знакомый пожар. Низкое рычание сорвалось с плотно сжатых губ вперемешку с хлопьями пены. Толпа наседавшая на него отхлынула, но спасаться от его мечей было уже поздно. В два счета прорубив в их рядах широкую просеку, богатырь оказался перед конем Райво.

— Дерись… Как мужчина… — глухо прорычал изменившийся до неузнаваемости голос.

Ни один мускул не дрогнул на лице старого воина. Окинув богатыря презрительным взглядом, Райво Медвежья Хватка медленно слез с высокого, тонконогого жеребца. Стальные подошвы глухо ударились в утрамбованную за многие годы землю двора. От сотрясения, забрало с лязгом опустилось, закрывая лицо. Так же неторопливо, Райво вытянул из притороченной к седлу петли, огромный, с жутко изогнутым носом, чекан.

Развернувшись с непостижимой для закованного в железо человека скоростью, Медвежья Хватка наотмашь ударил чеканом целя в незащищенную шеломом голову.

У Маргаста перехватило дыхание. Он внутренне сжался, ожидая глухого удара, хруста костей, но в последний момент, Василий поднырнул под летящее жало успешно избегая удара. Мечи полоснули в ответ закованное в железо туловище и отскочили обиженно взвизгнув.

Противники закружились друг против друга, делая обманные выпады. Мечи Василия беспомощно скрежетали о толстые латы, вызывая у Райво взрывы грохочущего, словно обвал, хохота. Сам Райво, как ни старался, но так и не смог даже задеть вертящегося ужом богатыря.

И Маргаст, и литва, прекратив битву напряженно следили за поединком. За Райво Медвежья Хватка прочно закрепилась слава удачливого и умелого поединщика, но нынешний его противник, похоже, был ой как не прост! Могучие удары Райво, запоздало разрубали воздух там где несколько мгновений назад находился юркий богатырь. Сам он выныривал где-то сбоку звеня градом ударов по стальному панцирю. Доспех Райво проминался под ударами двух мечей словно под кузнечными молотами. Каждый такой удар выбивал испарину на закрытом забралом лице и слова благодарности богам, что помогли в свое время выстоять в споре с кузнецами что доспех должен быть толще. Дыхание с хрипами вырывалось из могучей груди Райво. Пот заливал глаза, мешая следить за скачущим туда-сюда противником. Вдруг, он замер опустив руки с мечами будто ожидая напрасной милости от победителя.

Радостно взревев, Райво широко размахнулся, клюв чекана блеснул, на миг застыв в крайней точке, и… Острие меча, скрипнув нырнуло в узкую щель забрала, ломая переносицу, кости лица, пробло мозг, и ткнулось в стальную преграду шлема. Горячая кровь, густым, вязким потоком хлынула внутрь доспеха, ловко нашла незаметные щелочки в сочленениях и неторопливо закапала на утоптанную землю.

Райво еще стоял на ногах, когда тишину разорвал жуткий свист стрел. Вздрогнувший от неожиданности Маргаст, с удивлением смотрел как десятки смертоносных посланников выкашивают оставшихся в живых воинов Райво. Воздух наполнился криками и жалобными стонами смертельно раненых. Воины метались по двору силясь найти укрытие от неведомого противника, но все тщетно. Спустя несколько коротких минут, от личной сотни Райво Медвежья Хватка остался только пяток жалобно поскуливающих, сплошь утыканных — как заметил зоркий Маргаст, охотничьими, а не боевыми — стрелами, тел.

Не обращая внимания на появляющихся из-за забора спасителей, Маргаст кинулся к рухнувшему рядом с поверженным противником Василию. Мутные глаза бездумно смотрели на колдуна не видя лица. Пересохшие губы шевельнулись, и он с трудом разобрал тихий шепот.

— Ви…на…

Глава 19

Василий отпивался вином развалившись на ворохе мягких шкур постеленных на лавку щедрым хозяином дома. Маргаст лишь успел выяснить, что подоспевшие так вовремя лучники были жителями этой деревеньки, что не захотели умереть как остальные соплеменники. От дальнейших расспросов войт уклонился, до приезда князя отправив колдуна с Василием в свой дом отдохнуть и набраться сил.

Колдун с жалостью смотрел на осунувшееся лицо богатыря. Тот уклоняясь от разговора мрачно хлебал сотворенное чудесной скатеркой вино. Наконец, под его пристальным взглядом, Василий не выдержал.

— Берсерк я, берсерк! Ты это хотел услышать? Потому и пью, что бы зверя удержать, прежде чем он делов натворит…

Маргаст отвел взгляд от горящих глаз богатыря и медленно покачал головой.

— Да нет… Тут другое… Не думал я, что в мире живых остались еще умельцы. Давно это с тобой?

Кувшин медленно выпал из разжавшихся пальцев. Не обращая внимания на распахнутый в немом вопросе рот богатыря, колдун тихо продолжил:

— В берсерках воплощается ярость богов. И это в человеке от рождения и до смерти… Правда, некоторые викинги умеют сожрав какой-то дряни становится похожими на берсерков, но это так… жалкое подражание, ничего общего с истинной яростью богов не имеющее. А у тебя ни то, ни другое…

— А что? — жадно воскликнул Василий.

— Было когда-то такое проклятие, — помявшись, нехотя ответил Маргаст. — Были времена, когда правителями становились самые яростные воины. Когда же они становились неугодны или переходили кому дорогу, на них накладывалось проклятие, которое заставляло бросаться в самые кровавые сечи… Проклятие умножало силы мускулов, но выпивало жизненные силы. Так, постепенно, за несколько лет, герой затухал как пламя свечи…

— Несколько, это сколько?

— По разному. Кто-то держался год, кто-то десять лет. Чем чаще случаются приступы, тем меньше времени жить. Но одно ты угадал точно — вино немного смягчает проклятие.

— Так что, — немного помолчав спросил богатырь, — мне теперь или от опасностей прятаться или пьяницей всю оставшуюся жизнь?

— Не поможет, — с сожалением вздохнул Маргаст. — Но проклятие можно снять. Только вот снять его может лишь тот, кто его наложил.