Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)

Наконец, солнце блеснув последним лучом скрылось за виднокраем. Одна за другой на небе вспыхивали серебреные звездочки. Колдун бросил взгляд в сторону где остались непогребенные после боя тела.

— Ну, не передумал еще? — Василий только пожал плечами. — Тогда пошли. Пришло время.

Коней брать не стали. Зачем кони, если до места побоища рукой подать — только перелесок маленький, на пару сотен шагов, перейти. Василий невольно поежился. Мертвяков он давно не боялся, но смотреть на неподвижные порубленные тела в бледном свете луны, это всегда… не по себе. Сбоку раздалось недовольное низкое ворчание, перешедшее в жалобное поскуливание. Несколько серых теней метнулись в сторону ближайших деревьев. Василий недоуменно покрутил головой — что так напугало волков, коли они даже ужин бросили?

— Меня почуяли, — усмехнулся Маргаст, отвечая на невысказанный вопрос. — Животные не любят пришельцев подземного мира… Ну, выбирай, с кем говорить собрался?

Пожав плечами, Василий огляделся по сторонам. Одеты все одинаково, в кольчуги да рубахи кожаные, шеломы, лицами только и разнятся. Где тут главного найти? Он беспомощно посмотрел на Маргаста. Пробурчав нечто неразборчивое о садящихся на шею, да норовящих всю руку отхватить, колдун пошел меж телами придирчиво всматриваясь в застывшие лица. Около одного остановился что-то прикидывая, задумчиво пожевал губами, и, наконец, широко улыбнулся.

— Вот этот. Не ахти какой глава, но как минимум десятский. Рожа больно продувная, да и пузо какое!

Колдун на пару с Василием оттащил тело в сторонку.

— Теперь погоди маленько. Подумай пока, какие вопросы задашь. И учти — только три вопроса, понял?

Василий кивнул. Как не понять, три так три. Спасибо и на этом. Привалившись спиной к молодому деревцу, богатырь, полузакрыв глаза, начал наблюдать за колдуном.

Склонившись над окоченевшим телом Маргаст неподвижно застыл. Лишь низкое приглушенно мычание сквозь сжатые губы нарушало ночную тишину. Только сейчас Василий заметил, что не слышит привычных звуков ночного леса. Никто не шуршит в кустах, не стрекочут кузнечики, не ухают зловеще совы. Только и слышно что это зловещее мычание, да ветер время от времени доносит тоскливое завывание волков.

Маргаст встрепенулся. Мычание оборвалось, губы зашевелились. Заинтересованный Василий напряг слух.

— … во море-окияне, во самом центре лежит остров Буян, — монотонно шептал колдун. — На том острове бел-горючь камень Алатырь. Вокруг этого камня летают-играют четыре ветра, четыре внука стрибожих. Охраняют стрибожичи вход-выход царства подземного. Ни живого не впустят ни мертвого не выпустят. Только я заклинаю не именем Стрибога. Не именем Сварога, но именем Чернобога. Отодвиньте бел-горюч камень Алатырь, откройте выход из царства подземного, пусть придет на короткий миг в мир живых, Ящеров подданный. Не во власти вам мне препятствовать, призываю именем Ящера…

Шепот колдуна становился все громче и громче. Воздух вокруг него потемнел, слова с трудом прорывались сквозь невидимый панцирь. Внутри этого панциря бушевал ураган. Ветер рвал одежду и волосы Маргаста силясь опрокинуть, заставить отказаться от своих слов…

Василий изумленно глядел на беснующийся ветер. В двух шагах от Маргаста ни травинка не шевельнется, а колдун уж и стоит с трудом…

— …Именем Ящера! — прорвал невидимый покров низкий рев колдуна. В тот же миг ветер стих будто его и небыло. Маргаст тяжело бухнулся на колени. Руки еще дрожали, но голос уже начал приобретать привычную твердость. — Спрашивай… времени мало…

Труп воина шевельнул закостеневшими конечностями, неловко встал. Остекленевшие глаза безразлично остановились на побледневшем лице богатыря. Из приоткрытого рта раздался протяжный стон.

— Больно… Отпусти… — слова срывающиеся с неподвижных синих губ рождались прямо в голове Василия. — Отпусти…

Стряхнув оцепенение, Василий заставил себя приблизится к ожившему мертвецу.

— Кто ты, отвечай.

— Пааво Яттикайннен… Отпусти… — голос мертвеца был глухой и безжизненный как… и он сам.

— Сколько вас пришло?

— Сотня. Личная сотня Райво Медвежья Хватка.

Василий открыл рот для следующего вопроса, но сбоку раздался тихий голос Маргаста.

— Три вопроса. Только три.

Проглотив так и не вырвавшийся вопрос, Василий задал другой:

— Где остальные?

— Встреча с Райво назначена в родной деревне пирозерского князя. Я ответил на твои вопросы. Отпусти…

Маргаст махнул рукой, и оживший труп упал на землю, словно перерубили невидимую веревку которая поддерживала его на ногах. Василий тяжело опустился рядом. Крупная дрожь сотрясала тело богатыря как в лихорадке. Он вытер обильно выступивший на лице пот. Что ни говори, а его дело с живыми мечами перемахиваться. А разговаривать с мертвяками… пусть колдуны разговаривают.

— Слушай, а как так получилось, он вроде языка не русского, а я все понял? — обернулся Василий к хмурому колдуну. — Тоже колдовство?

— Можешь назвать так, — пожал тот плечами. — Мертвые они ведь не словами говорят, а… ну в общем через мысли. Будь он при жизни хоть иудеем, хоть ромеем али еще каким персом, все одно бы понял.

— А-а! — протянул так и не понявший богатырь. — Колдовство одним словом.

К месту стоянки возвращались молча. Кони почуяв приближение хозяев радостно заржали. Василий встрепенулся. Оставили коней в ночи, а ну как волки бы подрали? Но бросив взгляд на пасть своего коня рассмеялся. Это еще кто бы кого подрал.

— Ну, доставай свою скатерку, — залихватски хлопнул Василий колдуна по широкой спине. — Перекусить не мешает.

Не разделяя его радости, Маргаст достал скатерку, расстелил. Только когда на крепких зубах богатыря звонко затрещали косточки сочного порося, негромко сказал:

— Значит так. Нам задерживаться не след. Этот сказал что встречаются они у пирозерского князя… оттуда до капища древних рукой подать. Не нравится мне все это…

Задолго до зари, невзирая на протесты, Маргаст заставил Василия отправиться в путь. Тот и не особо протестовал. Все так и зудело от желания поскорее нагнать извергов, что такие непотребства чинили. Маргаст, напротив, хмуро нахохлившись сидел в седле, время от времени сокрушенно качая головой.

День не задался. Низкие серые тучи затянули небо до самого горизонта. Юркие ласточки и стрижи, предчувствуя неминуемый дождь проносились низко над землей. Откуда-то издалека изредка доносились глухие раскаты грома.

— Перун гневается? — полуутвердительно спросил богатырь.