Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич

Они остановились на краю зарослей, распространявших окрест густой дух, сотканный из сотен разнообразных запахов. Уловив аромат чащи, несколько коротышек скорчились в приступах жестокого кашля.

— Слабаки, — презрительно буркнул себе под нос Снулый.

— И где дорога? — недоуменно вопросил Ботелый, изучая взглядом сотканную из стеблей и листьев стену.

— Дай мне клинок, — обратился к Мешкотному Щедривый.

— Не-а, — помотал головой обладатель алого кушака.

— Без мечей, мы не сможем продраться сквозь джунгли, — одноглазый гоблин испытующе взглянул на Ражего.

— Отдай ханурикам тесаки, — повелел Мешкотному лысый.

— Угу, чтобы они меня потом зарубили, — заартачился гном.

— Я сказал, отдай гоблинам мечи, — зарычал обгорелый. — А коли они оттяпают тебе твою дурную башку, я буду токмо рад. Да и остальные, чаю, тож горевать не станут.

Карлики поддержали Ражего одобрительными кивками. Бросив на приятелей исполненный обиды взор, Мешкотный торопко сунул Щедривому клинки и спешной рысцой убрался в конец толпы — подальше от вооружившегося гоблина.

Одноглазый дунфай вручил один из мечей своему сородичу — высокому долговязому гоблину с вытянутой изъеденной рябинами физиономией.

Широкие лезвия легко рассекли колышущийся занавес. Отряд вошел под сень деревьев. Лес наводняли странные, во многом пугающие звуки: уханье, клекот, клацанье, рычание, вой и стрекот то сплетались в причудливую какофонию, то слышались по отдельности, словно каждому из них давалась возможность сыграть собственный отрывок этой странной мелодии.

Откуда-то издали доносилось нечто похожее на плач ребенка. Между стволов маячили подозрительные тени, заставлявшие вздрагивать и отшатываться даже обыкновенно кичащихся храбростью гномов. В кронах деревьев вились десятки разноцветных огоньков, озаряя лес казавшимся волшебным сиянием. Бо пригляделся и узрел, что оный свет источают раздутые брюшки порхающих между ветками жуков. Некоторые из диковинных светляков величиной превоскходили кулак взрослого мужчины.

Их тотчас обволокла пищащая туча крылатых кровососов. Помимо ранее встречавшихся Бо мух размером с дородную цесарку, здесь присутствовали москиты с ярко-алыми сетчатыми буркалами, слепни, брюшки коих лучились бледно-смарагдовым, и жуки, чьи тела оканчивались длинным жалом. Последние алкали не испить крови путников, а отложить им в плоть свои личинки. Чащу огласила зычная брань гномов, кои начали отмахиваться от гнуса всем, чем ни попадя. К счастью, окромя Мешкотного остальные карлики не прихватили с собой оружия. Отряд почти остановился, ввязавшись в схватку с насекомыми.

Разошедшийся Дебелый случайно двинул по загривку Рудого. Тот ответил пузану тяжелым тумаком. В этот самый миг Шалый невзначай засветил подобранной с земли корягой по лбу повернувшемуся на шум драки Ражему. Началась свалка.

— Оболтусы, олухи, остолопы! Мы так до города никогда не доберемся! Без баб останетесь! — завизжал Щедривый, ухватив за шкирку обгорелого, за что тотчас получил в поддых и с глухим стоном согнулся.

Остальные ханурики поддержали вожака, не позволив упасть на землю.

Упоминание женщин отрезвляюще подействовало на подгорных жителей. Через пару минут Ражему удалось навести среди соплеменников подобие порядка, и отряд вновь тронулся в путь.

Вопреки ожиданиям путешествие по лесу прошло спокойно. Спустя четверть часа, обогнув встретившееся по пути болотце, они вышли на широкую просеку. Еще через какое-то время отряд добрался до заброшенного села углежогов. Гномы с видом учуявших еду псов, обшарили круглые сработанные из тростника хибары, и, не найдя ничего съестного або горячительного с вящим разочарованием на лицах двинулись дальше.

Втянув в себя полдюжины выбегавших из чащи троп, просека обратилась в довольно сносную дорогу. Гоблины перестали рубить заросли, но оружие Мешкотному не вернули.

Впереди забрезжило бледное пятно, и через несколько минут отряд достиг опушки. Они очутились на краю равнины плавно спускавшейся к морю. У самой кромки побережья притулился небольшой городок, хищно впившийся в водную гладь клыками пирсов и волнорезов.

Расположенный в полулиге на полдень от селения каменистый утес венчал изящный шпиль маяка, словно маленькое солнце, сиявший ласковым желтым светом.

Узрев вдали смутные очертания строений, моряки разразились ликующими воплями и споро двинулись по ведшей к берегу дороге.

Они ходко пересекли широкую полосу выжженной земли, коей оградили свои владения от опасностей чащи местные жители, и углубились в поля заираха — высокого растения, на вроде пшеницы, чьи зерна использовались в Доргриме для изготовления муки.

Ближе к городу среди нивы стали попадаться обнесенные плетнями выселки. Глинобитные хижины окружали густые фруктовые сады. Через низкие изгороди тяжело свешивались унизанные плодами ветви. Завидев лоснящиеся в лунном свете фрукты, гномы радостно завопили и почали прыгать под ближайшим забором, тщась добраться до притягательного лакомства.

Мешкотный не придумал ничего лучше, чем попытаться забраться на плечи Ботелому, вследствие чего оба тучных гнома повалились на землю, свернув шаткую ограду.

От скрытой за стеной деревьев усадьбы послышались визгливые крики, между стволов замаячил огонек не то лампадки, не то факела. От строений донеслось грозное рычание биртов.

— Сматываемся! — зычно повелел Ражий, и моряки на удивление слаженно бросились бежать по ведшей к городу дороге.

Они остановились лишь спустя четверть часа, уже очутившись в узком лабиринте подола. Со всех сторон их обступили мрачные покосившиеся лачуги. Пахло здесь не лучше, чем в давно не чищенном хлеву. Верно, эльфы и бонзы из числа гоблинов никогда не посещали оную часть селения.

— Ну и воняет, — зажимая обеими ручищами нос, жалобно прогнусавил Ботелый. — Пойдемте отсюда.

— Так энто ж ты и смердишь! — высмеял толстяка Рудой. — От собственной вони не убежишь.

— Дык пошли уже к бабам. Чай, рассвет скоро, — вклинился между норовившими сцепиться сородичами Мешкотный.

— Ночью ворота наверняка закрыты, — подал голос Хилмо. — Надобно искать того, кто в город провести сумеет, шельму какую али жулика.

— Молодец! Соображаешь, Пустоголовый! — не то в шутку, не серьезно похвалил приятеля торговца Ражий.

— А мож, где-нить здесь девчушек найдем? — с надеждой вопросил Дебелый, видно, уже уставший от затянувшегося похода.

— Здесь?! — глумливо возопили сразу несколько гномов. — Здесь ты разве что гоблинскую старуху себе на ночь отыщешь.

Оное высказывание вызвало недовольное ворчание со стороны дунфаев.

— Поспешим, братцы! — зычно провозгласил Ражий и боком втиснулся в оказавшийся чересчур узким проход между домами.

Вскоре моряки выбрались на широкую мощенную брусчаткой улицу, ведшую к городским воротам. На фасадах домов здесь крепились фонари, представлявшие собой сплетенные из рогоза клети, в коих кружились светляки. Тут впервые столкнулись с местными обитателями — жалкого вида гоблинами и имарами.

Гномы тотчас почали хватать прохожих за грудки, вельми грубым образом пытаясь заставить их сообщить, как попасть в город. Лишь четвертый бедолага — в стельку пьяный имар в добротной невольничьей робе — поведал им нечто потребное. По словам раба отряду следовало идти в таверну Хаида и найти там некоего Муджафада.

— А где энта харчевня? — сурово прогудел Ражий, встряхнув человека, ровно тряпичную куклу.

— Прямо по улисе, — прохрипел имар. — Не пропустите… Там всегда много народу толпится.

Лысый гном небрежно отбросил имара в сторону и деловито засеменил по мостовой.

Однако спустя минуту карлика торопко догнал Щедривый.

— Прячемся, впереди патруль! — взвизгнул гоблин, дергая обгорелого за рукав.

— В стороны! — зычно повелел Ражий, однако его приказ явился запоздалым, поскольку все моряки, включая торговца, уже затерялись в окрестных переулках.

Спустя короткое время по улице прошествовал отряд вооруженных палками имаров, возглавляемый облаченным в бригантину гоблином. Когда шаги стражников стихли, карлики и дунфаи вновь выбрались на дорогу.