Восстать из Холодных Углей - Роберт Дж. Хейс
— Я признаю, — продолжил Железный легион, — что заставил вас пройти через некоторые трудности. Это было необходимо. Видите ли, мне нужно было поместить вас в подходящую среду. Нужен был катализатор, который запустил бы изменения, которые я внес, и позволил бы вам выполнить Авгурии. Я понимаю, что это было не очень приятно для вас.
— Приятно? — Слово вырвалось у меня вместе с недоверчивым смехом.
— Тихо, ребенок! — прошипел Железный легион, и я обнаружила, что мои челюсти сами по себе крепко сжимаются.
Беспомощность таит в себе ужас. Страх, который превосходит все, что когда-либо показывал мне Сссеракис. Та же самая беспомощность, которую вселил в меня древний ужас, когда мы впервые встретились в глубочайшей тьме. Та же беспомощность, которую Приг навязал мне там, в Яме. Я ненавижу чувствовать себя беспомощной. Даже если я знаю, что не смогу победить, я буду упиваться борьбой, потому что шанс будет всегда. Но Железный легион раздавил меня своей невидимой хваткой, держал так крепко, что я не могла говорить, не могла двигаться, не могла дышать. И я с отрезвляющей уверенностью поняла, что ничего не смогу сделать, если он решит покончить с нами. Никто из нас ничего не мог сделать. Мы были, блядь, разбиты! Даже Аэролис, Джинн, бог, казался бессильным в сравнении с Лораном Орраном.
— Я не лишен милосердия, — сказал Железный легион. — Но мое терпение имеет пределы. Я пытаюсь исправить ошибки, совершенные в этом мире другими. Конечно, я понимаю, что это всегда будет неблагодарной задачей. Большинство не увидит необходимости возвращать их обратно...
Признаюсь, я перестала слушать. Это было не из-за отсутствия интереса, а из-за страха и паники. Я не могла пошевелить головой, но мой взгляд скользнул в сторону, туда, где держали Хардта, заключенного в голема, сделанного из затвердевшего песка. Он не мог освободиться от этого, не мог ни видеть, ни дышать. Есть предел тому, как долго можно прожить без воздуха, а земляне известны тем, что они хуже всех на Оваэрисе задерживают дыхание. И все же я не могла ему помочь. Я никому не могла помочь. Я не могла их спасти. Я ничего не могла сделать. Я перевела взгляд туда, где ждал Аэролис, с мольбой. Я ненавижу умолять, молить о помощи там, где я не могу помочь сама. Еще хуже, когда эти мольбы попадают в мертвые уши… или, как в данном случае, в глаза.
— Вы вообще слушаете, Хелсене? Я пытаюсь объяснить, почему ваши трудности были необходимы, чтобы вы поняли, на какие жертвы мне пришлось пойти.
Железная хватка на моей челюсти ослабла, и я сделала глубокий вдох. «Просто уйди!» — закричала я на человека, который когда-то был моим героем. В детстве мы многое игнорируем, или, возможно, просто смотрим на вещи по-другому. Когда-то я видела Железного легиона сильным и величественным, излучающим мощь и красивым до такой степени, что даже не понимала этого в то время. В глазах моего юного я он был героем, всем, кем я стремилась стать. Если бы только я видела его тогда так, как вижу сейчас, глазами взрослого человека. Я знаю, что не могла ничего изменить, не могла его остановить. Но Железный легион не заслуживал моего обожания, и, если бы я могла повернуть время вспять и забрать его, я бы это сделала. Возможно, это мелкая победа, но это, безусловно, одна из моих черт.
Краем глаза я заметила, как свободная рука Хардта опустилась и безвольно повисла вдоль тела, он перестал сопротивляться.
— Мне все равно, почему ты это сделал. — Ложь легко слетела с моих губ. Губы всегда так поступают, когда речь заходит о Хардте. — Ты победил. Просто оставь нас в покое. Отвали!
Железный легион фыркнул и покачал головой:
— Упущенная возможность. Я надеялся, что вы пойдете со мной. Добровольно. Может быть, вы и не избранная, но я все еще могу вас использовать. Йенхельм...
— Уходи! — закричала я. Что угодно, лишь бы он перестал говорить. Что угодно, лишь бы ослабить его хватку.
Он снова покачал головой.
— Я надеюсь, ради вас, что у нас никогда больше не будет повода встретиться, Хелсене. Такой упущенный потенциал. — За спиной Железного легиона распахнулся портал, и я увидела темную комнату с парой зажженных свечей, освещающих письменный стол и книжную полку рядом. Джозеф стоял возле стола, на его лице была паника, как у ребенка, которого застукали со сладким пирожным перед ужином. — Я вернусь за молотом, Аэролис. Когда ты поймешь правду и будешь умолять меня помочь тебе. — С этими словами Железный легион шагнул в портал, и тот захлопнулся за ним. Сокрушительная хватка, удерживавшая меня, исчезла, и голем, поглотивший Хардта, рассыпался вокруг него. Тело Хардта упало на землю и больше не двигалось.
Глава 3
Паника! Как только Железный легион скрылся из виду, Джинн что-то сказал, но я, не обращая внимания на грохот арены, вскочила на ноги и, спотыкаясь, направилась к телу Хардта. Имико бросилась мне на помощь, но я ее оттолкнула. Мне не следовало этого делать, но я была полна решимости действовать самостоятельно, а у нее были дела поважнее.
— Проверь Тамуру, — прошипела я и заковыляла дальше. Тамура лежал рядом, скорчившись. Он выглядел таким маленьким, хрупким. Сломанным. Мы все были так или иначе сломаны, и я не могла проверить всех сразу. Кивнув, Имико поспешила прочь, возможно, единственная из нас, кто не пострадал. Нет, это неправильно. Имико, конечно, пострадала, но не физически. Мне не следовало позволять ей приходить в До'шан. Моя младшая сестра так и не стала прежней.
Иштар лежала неподвижно. Ее нога все еще была заключена в камень, а кровь из глубокой раны на лбу сочилась на шерсть. Проходя мимо, я окликнула ее, и она застонала. Я восприняла это как добрый знак и пообещала, что вернусь, как только проверю Хардта. Здоровяк все еще не двигался, а я отказывалась принимать то, что, как я уже знала, было правдой.
Хорралейн сидел на песке, обхватив голову руками, и раскачивался взад-вперед. Каким бы кошмаром Железный легион ни запер его сознание, открыть замок будет нелегко, и я не могла рисковать тем, что он может сделать с любым, кто попытается привести его в чувство. Люди в таком состоянии имеют привычку срываться с места, не замечая ничего вокруг,
