Раз в четыре года - Дмитрий Яфаров
Камешек вытащил тягу собирательства цепким крючком наружу. Эта мелочь оставалась лёгким намёком на возможное приобретение чуда, таковым являясь лишь отчасти. Аня практично высмотрела и рассчитала за доли секунды этаж и крыло здания, выронившего песчинку прошлого. Получив постоянный анализ вероятностей, она поспешила к входу и с некоторым трудом пробралась через остатки дверей, некогда вращавших себя вокруг общей оси. Почувствовала запахи животных, неприятные, но старые и потому безопасные.
Вонь выветрилась, потому что внутри не оказалось ничего привлекательного с звериной точки зрения. Пустой холл, обрушенный временем интерьер, скрытый под грязью и мхом пол и занесённые пылью стены. Автоматов с давно истлевшей едой не нашлось, уютных укромных уголков не было. Аня прошла мимо слегка покорёженных дверей двух лифтов. Судя по состоянию третьего, системы напоминаний в годы подготовки исхода оставались несовершенными. Кто-то по рассеянности оставил кабину наверху и множество лет спустя, когда потомки непутёвого кочевника уже успели умереть на других планетах, системы безопасности не выдержали и обрушили остатки кабины и части дверей, сдирая всё попадавшееся на пути внутри шахты. Всё рядом носило отпечаток того удара.
Теперь в вертикальных колодцах шахт, в вестибюле и на лестнице гулял ветер. Веяло сырой прохладой, словно от открытого окна осенним утром. Расположенные в центре строения ступени лестницы покрывал слой пыли, равномерный и нетронутый. Аня не оборачивалась на собственные следы и сразу принялась отсчитывать этажи в мерных ударах шагов. Девушка экономила силы и оценивала прочность пролётов и здания в целом, пока ноги поднимались, шаг за шагом. На пятнадцатом этаже лестница обрывалась — для следующего пролёта шахту пришлось обходить снаружи, по этажу с парой выбитых стёкол и с зияющей полураскрытой шахтой лифта с покосившейся правой дверью.
На полу лежала поваленная и полуразрушенная, местами полузаросшая мебель. Остатки предметов, пол, стены и потолок клочьями покрывала трава. Кое-где кроме мягкой зелени проглядывал лишайник. Ближе к просвету выпавшей стеклянной части, наполненному перевалившим предвечерним солнцем, лежал серый ворох заброшенного гнезда. Сооружение в буйстве оттенков почему-то казалось единственным признаком жизни, действительной, а не забытой рухляди прежних призраков. Хотя мелкие насекомые сновали повсюду. Девушка покачала ногой пустой стакан, оказавшийся на полу, а затем оттолкнула стекляшку прочь. Переступая через прочий хлам, Аня добралась до продолжения лестницы и приступила к ещё шести пролётам, оставив позади противнейший пронзительный скрип проржавевшей местами двери.
Лестница уходила вверх ещё на десяток этажей, когда Аня вышла на нужный. Сначала подумала, что ошиблась, увидев стол посреди комнаты. Уже собираясь подняться на следующий пролёт, Аня всё же заглянула за угол. Словно бросила взгляд в заведомо пустую упаковку шоколадных конфет, не особо рассчитывая на успех. Но прорывающийся через прорехи свет на уцелевшем стекле витрин выхватывал разные оттенки солнца, поманив своим блеском. Магическое ощущение плотно вцепилось, подтягивая к себе девушку шаг за шагом.
За считанные секунды оказавшись у витрины, только край которой повредило выпадение стеклянной секции, Аня быстро поняла, что именно произошло. Стенды крепились к стенам, дополняя некогда прозрачные покрытия россыпью янтаря. Прозрачные жёлтые овалы и осколки с дымкой, вспененные пузырьками воздуха камни, цвета слоновой кости, содержащие различные хаотичные включения и прозрачные капли тысячелетней смолы, закреплённые рядом с хрупкими чёрными камнями. Осколки хранили в себе собранную жизнь и лучи солнца, спёртые под давлением прошедших лет. Выдержанные вдали от света и возвращённые к нему.
Среди окаменевших сокровищ разбегались глаза. Нахлынул азарт, пеленой застилавший все рациональные идеи. Только две мысли в голове девушки пробились сквозь гомон, пока левая рука потирала лоб под спадающей прядью волос. Аня застыла, прекратив единственное движение в покинутом и замершем здании. Остановилась на двух мыслях: домой можно унести только один предмет, но сокровище будет особенным. Она знала, что ещё не увидела искомое. Что сразу отличит и поймёт, что «это оно», как только увидит. Если не выкладывать янтарём пол, превращая дом в барахолку, то на память можно взять нечто, а не безделицу.
Так и вышло, когда в череде камней с включениями один из кусочков янтаря захватил внимание. Как только рука обвила пальцами гладкую поверхность и поднесла кроху на уровень солнечного сплетения, внутри грудной клетки беспокойство переросло в трепет. Словно десятки бабочек бились по ту сторону хрупкими крылышками. Аня едва различила это ощущение, знакомое снаружи и так давно не проникавшее под кожу.
Пока камень приближался, в фокусе глаз проступали примятые временем чёрточки. Складывались в силуэт части тонких конечностей и небольшого тельца, элемент за элементом. Анна впустила внутрь радость догадки прежде, чем разглядела скованный в солнце мираж целиком. Паук, не оставивший ни части себя, истлевший код среди процветавших потомков, не слишком отличался от современников в очертаниях отпечатка, призрачного следа в камне. Разве что небольшой хвост смотрелся непривычно.
Заворожённая, девушка не сводя глаз спустилась по лестнице на три этажа вниз. Она невольно вспомнила на втором пролёте о необходимости дышать. Пока взгляд не отрывался от маленького сокровища, свободная рука помогала прокладывать дорогу вниз. Предвкушая возможность рассмотреть все детали на втором спуске, Анна в минуту повернула за угол. И тут же выпустила весь воздух в беззвучном порыве, пытаясь удержать равновесие. Потеряв вторую опору, девушка съехала по стене, удачно перекинув чуть погашенный удар на колено устоявшей ноги. Вторая же смотрела в сторону крупного скола внешнего покрытия, уходившего большей частью на этаж ниже. Аня провожала глазами камушек, выкатывающий дугу мимо отлетевшего стакана. В ушах ещё стоял звук, с которым прочное стекло провернулось под ногой, пока янтарь ускользал. Подкатывался верно и медленно к краю, стремясь исчезнуть в пустоте на фоне первых багровых оттенков.
В начале девушка рванулась вперёд, перепачкав руки и перебравшись на четвереньки. Отключила предупреждения системы. С пары шагов она перешла на Бег. не сбавляла темп до самого конца, быстро приближаясь к краю. Шаги отдавались глухими ударами. Сердце ускорило ритм, пока глаза не отрывались с пробежавшего между поваленными стульями камня. Тот прокатывался уже последний метр, когда Аня резко наклонилась и левой рукой подхватила беглеца, прижав к себе. Ноги остановились в полуметре от выпавшего стекла, неприятно проскользив по инерции по грязи пола несколько сантиметров. Правая рука неприятно сильно ударилась о край скола, достаточно острый. Грань прорезала элементы перчатки костюма и кожу ладони.
Стоя на самом краю, над маленькими деревьями, над заросшими травой дорогами, провожая взглядом серую, шершавую от грязи стену, уходившую вниз среди строя десятка таких же высоток, Аня старалась сдержать дыхание и страх высоты. Она
