В двух шагах от ада - Евгений Артёмович Алексеев
— Нет. Для этого у нас другой человек имеется. Вы все узнаете от Мэнделла, — объяснил он, заводя мотор. — Меня, кстати, Тайрон Бейкер зовут.
Слова таксиста меня насторожили. Сам Марли направил меня на завод, а получалось, что Мэнделл связан с повстанцами. Меньше всего на свете мне хотелось ввязываться в борьбу за свержение местного царька. Оказаться у столба на площади с завязанными глазами, я не планировал.
Словно прочитав мои мысли, таксист свернул на площадь, где днями раньше я лицезрел казнь. Столбы были убраны. Команда плотников в синих спецовках деловито монтировали помост. Рядом я заметил сваленные грудой доски, столбы, в которых угадывались пугающие силуэты виселиц. Я машинально расширил ворот рубашки и потёр ладонью грудь. Кровь маленькими молоточками забарабанила в висках. Не удержавшись, я спросил:
— Тайрон, часто у вас тут казни проходят?
В салонное зеркало заднего вида я заметил, как водила нахмурился, губы сжались в тонкую линию, на лицо набежала тень.
— В последнее время — часто, — глухо ответил он, склонившись над баранкой.
Расспрашивать дальше мне расхотелось. Лишь на душу накатилось, как ледяная волна, мерзкое ощущение безысходности.
Как и сказал парень, нам пришлось выстоять очередь к шлюзам между уровнями. И когда в очередной раз перед нами с глухим звоном отъезжала толстая стальная плита, я ловил себя на мысли, что мы действительно находимся на дне океана. А над нами огромная толща морской воды, готовая раздавить в любой момент.
Мои часы на солнечных батареях здесь не работали и я, не зная, сколько времени мы потратили, начал нервничать. Такими темпами мы приедем на завод только к вечеру. А я страшно не люблю опаздывать. У меня прекрасно развито чувство времени. Это было моей фирменной фишкой: я всегда приходил вовремя к назначенному часу. Мои сотрудники могли опоздать, я — никогда.
— Приехали, — я услышал голос Тайрона.
Вытащив бумажку, я протянул ему, но он покачал головой и слабо улыбнулся.
— Не надо. Если понадоблюсь. Позвоните в наше бюро и попросите, чтобы я приехал. Если я буду занят, тогда попросите Стива Фокса.
Тайрон уехал, а я направился к входу в глухой стене из темно-серого камня. В приёмной за невысокой стойкой сидела немолодая плоская, как доска женщина в костюме мышиного цвета. Когда хлопнула дверь, она подняла на меня строгий взгляд маленьких глаз, словно изюм в тесто вдавленных в круглое, отдающее желтизной лицо, и спросила:
— Что угодно, гражданин?
— Я — Генри Теллер. Меня направили сюда на работу.
Она нажала кнопку селекторной связи и монотонным голосом, не сводя с меня подозрительного взгляда, произнесла:
— Пришёл гражданин Теллер.
— Хорошо, пусть войдёт.
Кабинет Мэнделла поражал скудной обстановкой, и напоминал комнату допросов в полиции. Длинное, узкое помещение со стенами, выкрашенными светло-зелёной краской. Серый, потёртый на стыках, линолеум на полу. Впечатление усиливала панель выключенного экрана, занимавшего всю стену: аналог зеркала, через которое копы наблюдают за арестованными.
Хозяин, крупный пожилой мужчина довольно неприятной внешности, восседал за офисным столом, казавшимся слишком маленьким для его комплекции. Обрюзгшее бледно-розовое лицо с паутинкой склеротичных капилляров. Зачёсанные на косой пробор, волосы над высоким лбом, уже сильно поредели и выцвели, но пока ещё хранили медно-рыжеватый оттенок. Одет он был в неподходящий для главы компании мешковатый костюм в мелкую жёлто-серую клетку.
— Вы опоздали, — хмуро изрёк он, даже не предложив мне сесть. — Мы начинаем работу в восемь утра.
— Я не рассчитал время. Не знал, что придётся столько ехать, — сухо ответил я. — Потратили много времени в очереди к шлюзам.
Так и не дождавшись приглашения, я отодвинул стул и присел рядом со столом хозяина.
— На такси ехали? — полные губы Мэнделла скривила презрительная усмешка. — Теллер, вам придётся забыть о замашках прожигателя жизни. Таких условий, как на поверхности, никто не обязан вам предоставлять.
Неприкрытая враждебность Мэнделла так сильно не вязалась с доброжелательным отношением владельца лавки и таксиста, что я опешил и не нашёл слов для возражений. Я никогда не вёл разгульную жизнь мультимиллионера. Наша семья не была бедной, я имел почти все, что мог иметь мальчишка в моем возрасте: хорошую одежду, еду, игрушки, велосипед, в семнадцать лет — мой первый, пусть старый и поддержанный, но все-таки собственный автомобиль, который мы отремонтировали вместе с отцом. Я с детства увлёкся техникой, особенно тачками. Это стало моей страстью на всю жизнь. И моё первое изобретение я сделал именно для автомобиля. Я был несовершеннолетним, поэтому мы зарегистрировали его на имя моего отца. С отличием окончил колледж, и мой руководитель написал в характеристике: «или станет президентом, или, по крайней мере, знаменитостью». Несколько лучших университетов страны бились до смерти за меня, чтобы я стал студентом именно их учебных заведений. В двадцать пять лет я стал доктором физико-математических наук. А когда мои изобретения стали приносить мне хороший доход, я не мог себе позволить разбрасываться напрасно деньгами. Не видел в этом никакого смысла. Мне показалось унизительным пересказывать факты моей биографии. Я промолчал.
— Какое у вас образование? — скрестив руки перед собой, он упёрся в них подбородком, словно от усталости не мог держать массивную голову на весу.
— Массачусетский институт. Инженерное дело. Доктор наук. Инженер-конструктор.
— Вот как? Но все равно у нас нет ничего по вашей специальности. Не знаю, что вам предложить.
— Я машину хорошо вожу, — не выдержал я издевательств. — Могу грузчиком работать. Здоровье позволяет. Курьером. Уборщиком в цехе. Как прикажете.
Мэнделл чуть поднял в насмешке уголки рта. Разомкнув руки, откинулся на спинку кресла.
— Ладно, Теллер. Мы теряем время, — проронил он холодно. Нажав кнопку селекторной связи, добавил: — Вызовите мне Грегори Робинсона.
Через пару минут дверь распахнулась, и в кабинет прошёл невысокий лысоватый мужчина средних лет. На округлом простодушном лице светились печалью небольшие глаза в сетке глубоких морщинок.
— Грегори, покажите гражданину Теллеру место его работы, — произнёс хмуро Мэнделл. — Цех: зет-четыреста двадцать.
Я обернулся, и успел заметить, как по лицу Робинсона пробежала тень, будто в этом простом указании таилась нечто неприятное для него. Он хотел открыть рот, но тут же закрыл, возражать не стал. Это насторожило меня.
Вместе с Робинсоном мы покинули завод и в полном молчании проследовали по улице, с двух стороной которой шли невысокие деревянные домики. Свернув в переулок, дошли до узкого короткого коридора со стенами, отделанными отбитой в паре мест грязновато-жёлтой плиткой. В конце находилась стальная дверь, матово поблескивающая в свете лампы, встроенной над входом. Робинсон набрал код на стене рядом. Дверь с глухим ритмичным грохотом поднялась.
— Чёрт! —
