Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц-консорт

— Как вот сейчас, — поддакнул Эдгар.

Она посмотрели на меня в ожидании ответа, даже Бобик поднял голову и уставился до жути разумным взглядом.

— Не думаю, — сказал я твердо, — что это происки императора. Или даже по его указу. Слишком мелко и примитивно… Шалости какого‑то мелкого управителя не выше, чем замкового…

— Почему? — спросил Каспар.

— Слишком примитивно, — повторил я. — Задумай я такое, разве не смог бы организовать получше?.. А так можно предположить, что некий местный хозяин замка увидел в своих землях такой портал, подвернувшийся маг объяснил суть, и вот та сволочь от избытка времени и сил придумала такое вот развлечение. Бригада охотников расставляет ловушки для опасных зверей, потом их быстро в клетки и везут в пункт отправки.

Боудеррия поглядывает уже все увереннее. Понятно, что у нее на уме, да и сам начинаю подумывать, что действительно можно бы совершить рейд, если все в самом деле такое, как сам придумал и рассказал, будто так все и есть, но ведь гладко было на бумаге, да забыли про овраги…

Я поднялся, все сразу посерьезнели, Эдгар тут же подхватился, но я жестом велел ему и всем сидеть. Боудеррия спросила упавшим голосом:

— Так как насчет…

— Мне пора, — прервал я. — Пока уйдем в глухую оборону. Следующий здесь появится не скоро, если ваши подсчеты не спьяну. Похоже, эта пентаграмма срабатывает раз в два месяца. Так что есть еще время, но не начинайте праздновать!.. Я пришлю обоз с кузнецами, священниками, алхимиками и прочими… специалистами, а вы сами думайте уже сейчас, как обезопасить здешние земли.

Бобик вскочил и понесся звать арбогастра. Когда тот прибыл и с готовностью повернулся боком, приглашая в седло, все поднялись и встали в ряд.

Боудеррия обняла сюзерена, я крепко поцеловал ее в губы, не по — боудеррьи нежные, вздохнул и вскочил в седло.

Амброз стоит между Малькольмом и Максвеллом, чувствуя к обоим нечто родственное, на лице сожаление, что наше знакомство заканчивается так быстро.

Все выхватили мечи и вскинули над головой.

— Ричард!

Я в свою очередь поднял над головой кулак.

— Победа!

Бобик подпрыгнул на всех четырех и ринулся огромными скачками, все ускоряя бег.

Глава 10

От встречного ветра я спрятался в пышную гриву арбогастра, в голове стучат государственные заботы, в том числе мысли, что сейчас в мой глубокий карман текут широкой рекой налоги из Сен — Мари, Турнедо, Варт Генца и Скарляндии, так что ответственность на моих плечах все тяжелеет, нужно распоряжаться разумно и даже мудро, а я не уверен, что не наломаю дров, так как взял, как мне кажется, слишком уж бодрый темп, как на стометровку, а здесь должен быть марафон.

Армландию тронуть пока не решаюсь, пусть пока гордо хранит свои вольности, но королевскую систему сбора налогов в Ламбертинии и Мезине велел развернуть в самом срочном порядке, пока не опомнились.

Собственно, везде, где стоят мои армии, нужно вбить в головы, что отныне налоги собирает только король. Местным лордам любого королевства, что по эту сторону Большого Хребта, безразличны проблемы флота какой‑то Сен — Мари.

В первых же селах по дороге от пентаграммы я вызвал старост и велел немедленно послать плотников, вот направление, там вас ждут.

За несколько миль до Савуази впереди показалось и начало приближаться такое, что я придержал Зайчика, чувствуя, как все внутри встрепенулось, а сердце застучало быстрее.

С холма хорошо видно, как почти на протяжении мили удивительно широкая и прямая дорога облеплена с обеих сторон зелеными муравьями. Присмотревшись, я разглядел, что дальше она упирается в болото, нет, не заканчивается там, а идет через болото уже сейчас, постепенно забрасываемое землей и камнями.

На той стороне болота тоже разгружают глыбы, привезенные могучими волами. Тролли, ухватив такие камешки по сто — двести фунтов весом, прут их к мутной жиже и сбрасывают в липкую грязь, взметывая темные брызги.

Женщины и дети тащат мешки с землей и высыпают следом. Таким образом болото, если и не исчезнет сразу, все же будет перерезано пополам насыпью, а затем обе половинки со временем высохнут сами по себе.

Мелькнула слабая мыслишка о запрете эксплуатации детского труда, однако с другой стороны — дети должны помогать родителям, правильный педагогический прием. Я сейчас вроде Макаренко, что воспитывает здоровые полноценные личности через труд приобщения к протестантской этике, а дальше выпускает уже готовых личностей в свободное демократическое общество с чистой совестью или что там у них вместо нее.

Можно бы снять прямо отсюда бригаду и послать к Боудеррии, но, боюсь, в ее отряде окажутся не готовы встретить зеленокожих союзников и не смогут полноценно сотрудничать. Да ладно, тех ремесленников, которых направил из ближайших сел по дороге, должно хватить.

— Вперед, — сказал я недоумевающему Зайчику, — это я так, помечтать стопнулся. На скаку мечтать нельзя, для полноценного мечтания надо вообще весьма лечь.

И хотя мечтать вроде бы не вредно, но это как бы не по — мужски, хотя именно мужчины и мечтают больше всего, но помалкивают, зато уверяют, что мечтают только женщины, а они выстраивают глубоко продуманные планы, как я вот, на целый ход вперед.

К примеру, с паровозом никаких мечтаний, а чисто технические трудности; а вообще с ним все настолько понятно, что еще в древней Элладе у Герона Александрийского по саду бегала игрушечная тележка с паровым двигателем. Просто в благословенной Элладе, где все растет на деревьях, никуда не нужно ни ходить, ни ездить, у каждого эллина, даже самого бедного, не меньше двух рабов, что и так все привезут. Но мы не они, и у нас будут как хорошие дороги, так и средства передвижения, достойные нашей великой… гм… нашего добровольного объединения свободных демократических королевств под знаменем гуманизма и либеральных базовых ценностей тоталитаризма.

Бобик снова унесся вперед, я начал тревожиться, но на горизонте появился и быстро приблизился отряд шлемоблещущих рыцарей с грозно развевающимися знаменами, все в железе, цветные конские попоны стали серыми от грязи, а на белых плащах крестоносцев красные кресты настолько выцвели, что едва различимы.

Зайчик начал тормозить чуть ли не за милю, и на сближение мы пришли вполне в нормальном черепашьем галопе.

Во главе отряда на великанском коне широкий в плечах гигант, а когда снял обеими руками шлем и передал оруженосцу, солнцу открылось массивное и помеченное боевыми шрамами лицо, суровое, с тем минимумом морщин, что отмечают привыкшего к лагерной жизни и походам человека, когда кожу постоянно подтягивают и держат в тонусе свирепые ветры, зимние морозы и летний зной.