Андрей Вербицкий - Безжалостный край

Вячеслав принюхался, пахло свежесрубленным лесом. Он поколупал ногтем кору вкопанного бревна за спиной, поднес к носу. Смолистый, кисловатый запах защекотал ноздри.

— Сосна, — больше для себя, чем племяннику шепнул он, — они бы еще керосином свой палисадник облили. Придурки. Поджечь бы сейчас все. Строители хреновы.

Минут двадцать прождали сигнала от Бера. Наконец в наушнике щелкнуло. Все пора. Вячеслав толкнул Эдика в плечо. Племянник молча подставил спину и плечи, на которые взгромоздился Вячеслав. Эдик с трудом выпрямился, поднимая своего дядю вверх. Бывший майор крепким хватом уцепился за край, подтянулся, напрягая мышцы. Голова оказалась поверх ограды. Он внимательно окинул взглядом открывшуюся картину.

Черные силуэты деревенских построек частично перекрывали обзор. Тусклый свет из окон уличную темноту не разгонял, а облака в вышине по-прежнему прятали небесных спутников этого мира. И это хорошо. Вячеслав подумал, что раз ему ничего практически не видно, то есть большой шанс, что и их никто не заметит. Никифоров подтянулся дальше и перекинул через верх ногу. Свесившись протянул руку вниз. Эдик подпрыгнул, руки сцепились. Помогая себе ногами Эдик, с помощью дяди, спустя несколько секунд лежал на ограде. Неровный край стены больно уперся в грудь.

Не мешкая "диверсанты" повисли на руках с внутренней стороны и спрыгнули на землю. Первый этап пока прошел успешно, теперь перевести дух, осмотреться и самое главное определить куда точно идти. Петрович подробно описал место расположение деревенской усадьбы и указал на карте, где жила мать его Любы. Никифоров, выбирая место проникновения руководствовался, как отдаленностью от наблюдательной вышки, так и достаточно близким расположением искомого дома к частоколу.

— Нам в ту сторону, — Вячеслав показал рукой в какую, — за этим строением нужный нам двор.

Вячеслав скорее ощутил, чем увидел, как племянник согласно кивнул.

Короткими перебежками, останавливаясь в самых затененных местах, достигли искомой постройки. Во дворе, почуяв чужаков забрехала псина. Определенно, по писклявому гавку, какая-то мелкая шавка-звонок.

Вячеслав в щель забора увидел, как вход в дом неярко озарился, скорее всего от масляной или керосиновой лампы. В проеме показался силуэт человека. На краткий миг лицо высветилось. Вышедший мужчина подкурил сигарету, глубоко затянулся, выпуская объемный клуб дыма.

— Заткнись Бим! А то пристрелю! — рявкнул любитель подышать никотином и ночным воздухом. Собака не вняла предупреждению и продолжала свой концерт, к лаю добавив звон звеньев цепи, на которой сидела. Вячеслав всегда удивлялся, зачем некоторые хозяева, садят мелких, размером с пекинеса друзей человеков на цепь.

— Ну, я тебе выдам по первое число, уродина! — мужчина быстро спустился и что-то поднял с земли. Бим, видать ученый жизнью, загремел "оковами" и поскуливая скрылся, судя по глухим звукам, в будке.

— А-а дрянь не нравится, — мужик запустил поднятым предметом в направлении, не видной отсюда, будки. БУМ. Попал. Перепуганный Бим выдал короткий скулеж и затих.

Вячеслав повернулся лицом к племяннику.

— Смещаемся левее, за пределы видимости и тихо перелазим.

— Понял, — также шепотом ответил Эдик.

Через пять минут родственники сидели под окном с обратной стороны дома. Внутри шла гулянка. Эдик заглянул. Чем-то обстановка напомнила ему виденный фильм про немцев. Трое полицаев жрут мутный самогон, а перепуганная крестьянка мечется у стола, пытаясь угодить "важным" постояльцам. В конкретном случае перепуганной выглядела любимая женщина Петровича.

— Она? — поинтересовался он у дяди.

Вячеслав смотрел через стекло внутрь, таким образом, чтобы его лицо не заметил гуляющий народ и сравнивал женщину с фотографией, которую ему дал для опознания старый сослуживец. Так, ничего примечательного в женщине не было. Обычная простушка примерно сорока лет. Заурядное лицо с курносым носом, близко посаженные глаза и длинные русые волосы. Битая жизнью и женскими переживаниями женщина. Таких на Руси сотни тысяч. Не во вкусе Вячеслава. Ему больше нравились фигуристые брюнетки с искрой стервозности в глазах. С такими жить интереснее, несмотря на то, что порой невозможно. Хоть стреляйся.

— Она, — с уверенностью ответил племяннику, когда хозяйка повернулась к оконному проёму лицом.

Люба так пристально уперлась взглядом в темноту за пределами помещения, что на какой-то миг Вячеславу почудилось, что она видит его. Слава инстинктивно отпрянул в сторону.

— Ты чего? — донесся шепот.

— Ничего. Так…. Показалось.

Никифоров снова осторожно заглянул в дом. Зазноба Петровича исчезла, дробышевцы продолжали выпивать и закусывать.

— Ты куда Любаша? — послышался голос на улице.

— В туалет. Или ты Митька собираешься мне подол подержать? — раздалось в ответ приятное женское сопрано.

— А что? Я это с удовольствием.

— Извращенец.

Со стороны крыльца раздался мужской смех.

— Иди, а то твои дружки весь самогон без тебя выжрут.

— Нет. Я больше не хочу. Лучше здесь посижу. Ночная прохлада, хмель, красивая женщина рядом, настоящему мужчине больше ничего не нужно.

— Философ, елки-палки. А вот женщине нужно, — громче необходимого сказала Люба.

— Иди, но возвращайся. Я буду ждать тебя.

— А я не одна приду.

— А с кем? — удивился тот кого женщина назвала Митькой.

— Как с кем? С кузнецом конечно.

Ее комментарий вызвал новый взрыв смеха у горе ухажера.

— Иди уж.

— Ой спасибо тебе благодетель. Чтобы без тебя делала?

Закончив дурашливую перепалку с любителем свежего воздуха Люба пересекла двор и вошла в деревянную кабинку туалета.

— Что будем делать? — спросил Эдуард. Сам он предпочел бы схватить эту Любу, ноги в руки и домой.

Вячеслав не успел ответить. Дверь уборной приоткрылась, зазноба Петровича выскользнула наружу и крадучись направилась в сторону Никифоровых.

"На ловца и зверь бежит", — Слава подобрался.

— Эй, — раздался тихий голос. — Я знаю, что вы там. Вы из Зареченска?

Вячеслав про себя выматерился.

— Мы не причиним тебе вреда. Нас прислал за тобой мой хороший друг и твой знакомый Петрович, то есть Глеб, — быстро поправился он.

— Глеб? — Люба удивилась.

— Да. Иди сюда. Не бойся и не шуми пожалуйста, — попросил Слава.

— Я не боюсь, — женщина остановилась в двух шагах от Никифоровых.

— Нам нужно уходить. Сейчас, пока твои гости пьют горькую тебя не хватятся. — У Вячеслава в голове появились вопросы к женщине, но сейчас задавать их не время и не место. — Пойдешь? — Насильно он никого тащить не собирался. Не хватало, чтоб она тут начала верезжать и отбиваться. Тогда точно "спасателей" пристрелят. На этот счет Вячеслав не обманывался. Это только в боевиках главный герой вошел и вышел, оставив после себя сто двадцать семь убитых и одного тяжело раненого в печень.