Ростислав Гельвич - Беглец в жизнь

– Ну что, просто так пойдем или чего-нибудь для сугреву хряпнем? – Трирх выразительно обвел глазами пока что стоящих у ворот друзей.

Альфаран зевал во весь рот. Лий спокойно насвистывал разудалый марш, начищая тряпочкой кольчужную вставку на предплечье.

– Ты еще громче поори. А то никто не услышал, – процедил сквозь зубы писарь.

Некромаг лениво обернулся – жара была страшная, единственными людьми в поле зрения были двое стражников у ворот.

– Можно и для сугреву. Хотя лучше что-то охлажденное. Есть что на примете, бумажная ты душа?

– Нууу… – Лий задумался. – Нам патрулировать от замка до восточной городской стены. Там по пути есть несколько кабачков. Где-то явно будет пивко в холодном погребе. Денег-то сколько у нас?

Трирх развел руками – у него деньги не задерживались никогда. Если ему они доставались легко (а чаще всего так и происходило), то в ближайшее время он тратил их разными способами. Начиная от раздачи долгов и кончая игрой в кости.

Альфаран скорчил рожу и полез в кошель за пазуху. Грубыми от работы с мечом пальцами он нащупал три тенгия. В отличие от Трирха, он был бережлив. Поэтому предусмотрительно достал лишь один и сказал:

– Есть два. Один сейчас – один на крайний случай.

Писарь Лий, прекрасно зная характер своего друга, сразу откликнулся:

– А еще один на самый крайний, да? У меня всего один. Ну что, пошли?

Согласно уставу, патрулирование осуществлялось по системе:

Впереди – идет лидер группы.

Чуть позади, по бокам, двое остальных людей.

На роль лидера единогласно был выбран Трирх. Комплекцией напоминающий нехилого такого бычка, он одним своим видом отшибал у кого-либо охоту недобрых намерений к патрулю.

Торжественно поправив не столько острые, сколько тяжелые мечи, трое патрульных неспешным шагом пошли по своему маршруту. На площади было людно, несмотря на жару. Статуя Симона Орудена ярко блестела; двое стоявших возле нее на страже солдат лениво махнули руками патрульным.

Как водится, сразу же нашлись зеваки, которым поглазеть на патрульных было гораздо важнее собственных дел.

– Солдатики, а почему вы с мечами?

Ну да, ну да, старой бабке только это узнать и надо. Тайна столетия. Узнать – и умереть спокойно.

– Потому что спецрота. Бабушка, нам не велено разговаривать, – важно пробухтел Трирх.

Вряд ли это могло быть поводом для гордости. Патрульными из роты охраны в качестве оружия использовались алебарды. В основном из-за того, что выглядят внушительно.

Уже подходя к одной из улиц-выходов с площади, трое друзей увидели спешащего в замок полковника.

– Стой! Смииирна!

Как на параде, Альфаран вскинул ладонь к виску и замер подобно истукану… что осталось совершенно незамеченным. Полковник мимоходом взглянул на патрульных и рассеянно кивнул, чем, собственно, и ограничился, чесанув в замок еще быстрее.

Лий удивленно проводил его глазами:

– Вот же сволочь!

– Ты еще крикни, а то он не расслышал! – Трирх не упустил возможность отыграться.

Альфаран со вздохом констатировал:

– Вы оба придурки. Мы идем или нет? Где там обещанные тобою кабачки?

– Угу, угу, весь город по ночам оббегал!

– Скоро, скоро… – писарь поморщился. – Развонялись, блин….

Впереди, в самом деле, показалась блеклая вывеска в виде кружки. Однако Лий, все так же поморщившись, провел друзей мимо. Мотивируя: пиво там было вечно теплое, жаркое вечно холодное, а уж о вине и говорить противно! Хотя причина была не в том. Ну, или не столько в том, ибо Лий как бы невзначай отворачивался и прятался за Трирхом, проходя мимо окон этой обжорки.

Ариох строился постепенно, и заметно это было по мере удаления от его центра. Если центр был буквально вылизан и вычищен, то чем дальше от него, тем грязнее и дряхлее были постройки. Мощеных тропинок и аккуратных каменных особнячков уже не наблюдалось, зато лотки ушлых торговцев стояли то тут, то там. Торговали всем – едой, дешевой выпивкой, животными… свиньи, к примеру, облюбовали дорогу с полувысохшей грязью под место лежек. И если поросята с визгом уносились, стоило только пнуть, то жирных хавроний и кабанчиков приходилось обходить.

Лий знал город не так хорошо, как говорил. Во всяком случае, других питейных заведений в пределах видимости больше не наблюдалось.

– Мне вот интересно… – задумчиво произнес Альфаран. – Твои ребра выдержат мои ноги, или бить придется только руками?

– Та-а-а-ак, ты чего? Ну, нету тут обжорок, я-то при чем?

Трирх уныло пробасил:

– Ведь я же говорил, что лучше с лотка купить…

– Ты вообще молчи! – огрызнулся писарь. – Пить ту верблюжью мочу, что продают с лотков, я не стану!

– Лий прав. Вон, помнится, еще когда мы только-только в гарнизон пришли, какой-то идиот купил с лотка беленькой, литра три, а потом пять человек ослепли. Тебе оно надо?

– Я вам обоим морды набью! Один врет, другой ему поддакивает!

– Нам еще прямо тут не хватало друг другу зубы ровнять. Пойдем. Рано или поздно что-нибудь да найдем. На крайняк на рынке выпьем, – некромаг, как всегда, снял все напряжение.

Личности они были не то чтобы агрессивные… вспыльчивые. И спокойный Альфаран, и веселый Лий, и слегка тугодумистый Трирх. Это и объясняло как горячую дружбу, так и не менее горячие ссоры. Как порох. Вспыхивает сразу – сгорает быстро.

До рынка оставалось немного. Несколько улочек и один поворот. Быстро прошли и, как в омут головой, попали в атмосферу всеобщей суеты.

Что такое рынок? Дешевые товары – множество людей… Все верно. Но прежде всего рынок, если, конечно, он большой и людный, – это гомон. Сотни людей, и каждый кричит и требует чего-то своего. Почти непереносимая жара – неизвестно, как умудряются проталкиваться сквозь толпу продавцы холодных напитков.

Альфаран лениво сидел на сломанном ящике, прикрыв глаза. За обширной палаткой, где продавали всевозможную еду, образовалась отличная тень. Правда, на некую часть шрама свет все равно попадал, и его изрядно пекло.

Трирх – ел. Точнее, жрал. Сидя на перевернутой бочке, он держал на коленях деревянный поднос с горячими лепешками, мясом и двумя небольшими бутылочками вина. Лепешки высились горячей, ароматно пахнущей горкой, мясо лежало сбоку. Аккуратно поддевая свернутой лепешкой истекающие соусом мясные кусочки, Трирх быстро отправлял и то и другое в рот, пачкая и обжигая руки.

– Свинья ты.

– Зато ты хлюпик и бумажная душа!

– Может, что другое выучишь?

– Если я что другое скажу, у тебя уши завянут!