Ник Перумов - Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

Теперь закричал и магистр, роняя меч и падая на колени в грязь рядом со хрипящим, дергающимся Метхли. То, что осталось от трёхглазого чародея, умерло быстро, замерев и вытянувшись напоследок; человек же рядом с ним погибал долго, мучительно долго, пытался срывать доспехи и одежду, катался по снегу и дорожной жиже, пока наконец не замер, лицом вниз, рядом со своим уже оцепеневшим противником.

Гниль справедлива. Не должен уйти ни один.

Глава XVIII

Чёрная волна. Да. Именно так, чёрная волна, и за ней – глухая бездонная пустота. Алиедора Венти, Гончая Некрополиса, пришла в себя. И, как обычно, вовсе не торопилась оповещать об этом весь мир. Привычка – вторая натура, а подобные привычки Некрополис вбивал намертво, даже удивительно, как Мастерам это удавалось за не столь уж долгий срок обучения.

Тихо. Пусто. Кожа не ощущает ни малейшего движения рядом. Она – будем думать – одна. Нет, не чувствуется и чужого ожидающего взгляда. Скорее всего, Мудрые на время взяли верх, законопатили Алиедору в какую-нибудь камеру. Что сказал бы мастер Латариус, узнав, как его лучшая ученица позволила себя провести?

Связана? Нет. Свободна и одна. Значит, в камере. Мудрые, они ж не полные глупцы, чтобы оставлять её на свободе. Потому что должны понять – она убьёт их всех, голыми руками и безо всяких колебаний. Хватит, один раз уже дрогнула.

Она полежала ещё немного, неподвижно, прислушиваясь и принюхиваясь. Нет, она никуда не делась из башни Затмений – здешний запах не спутаешь ни с чем.

Жёсткий камень под лопатками. Её, похоже, просто оттащили в сторону и бросили – потому что нет над нею нависающего потолка.

Тело, однако, не утратило ни силы, ни гибкости. Алхимия Мастеров продолжала сочиться из скляниц в жилы, оставляя Гончую – Гончей. Алиедора осторожно приоткрыла один глаз. Темно, тихо. Пусто. Гончая поднялась одним рывком, принимая боевую стойку.

Один из больших залов, через них она поднималась на самый верх башни Затмений. Продолжается бесконечная ночь, и мечи, свитые из звёздного света, по-прежнему пронзают темноту. Но пронзают впустую – никто не творит магические обряды в их скрещении, никто не вычерчивает замысловатые фигуры на пыльном полу. Мудрые куда-то исчезли. Тёрн? Нет, совершенное и жуткое молчание царит в башне, но где-то совсем рядом иными чувствами, не как у обычного человека, угадывается что-то кошмарное, растущее, голодное, поглощающее всё и вся. И где-то внизу, в самой башне, под её фундаментами, тоже что-то происходит.

А рядом с Гончей так и остался лежать серый кинжал, призрачное оружие, залог Мудрой ноори. Алиедора сама бросила его за миг до того, как её ударили в спину, и вот, гляди-ка, клинок никуда не исчез.

Пальцы доньяты сами сомкнулись на рукояти. Пусть чужое, пусть, быть может, предательское – но всё-таки оружие. Посмотрим ещё, чья возьмёт!

Алиедора бросилась к знакомой лестнице, вихрем слетела по ступеням. Вот и нижний зал, где очутились они с Тёрном, впервые оказавшись в башне Затмений. Дороги отсюда нет, во всяком случае, обычным глазом её не увидишь и обычной отмычкой не отомкнёшь.

Она заметалась, словно зверёк по клетке. «Нет, врёшь, Гончую Некрополиса так просто не возь-мёшь!» – повторяла она заученную, затвержён-ную мантру, пока та словно бы не сделалась бессмысленной. «Словно бы» – потому что именно к этому и стремились её создатели.

И точно, решение пришло, казалось бы, само по себе. Какой же Алиедора была глупой! Как могла забыть о столь очевидном, почему не…

Да именно потому. Потому, что страшно, потому, что сама память об этом режет, словно острый нож. Каждый день – словно пытка, и вновь вспоминать об этом – пытка едва ли не худшая.

Чёрный куб кора Дарбе. И к тому – опыт, полученный ещё в самой Гильдии Мастеров, когда Латариус учил её отделять часть себя и заставлять эту часть расставаться с жизнью. Он уверял, что именно Мастера Некрополиса нашли этот способ и смогли сделать его безопасным… до известного предела.

В самом деле, чем башня Затмений отличается от того же ящика, грубо сколоченного из неотёсанных досок и обитого шкурами, куда её засадил предводитель северных варваров? Да и руны тоже… Алиедора невольно провела ладонью по плечу, и оставленные остриём варварского ножа росчерки отозвались знакомо-послушной болью. Да, они тут. Да, случись что – придут на помощь. И конечно же, не бесплатно.

Она усмехнулась. Слабы вы стали, Мудрые, даже убить как следует не можете. Или не хотите? Или я каким-то образом вписалась в ваши хитроумные – как вам кажется – планы? Должна для чего-то пригодиться в последний момент, быть может, убить эту несчастную девочку, дитя Гнили? А что, с них станется.

Только они всё равно опоздали. Где там эта комета, близко ли, далеко – уже неважно. Она, Алиедора, должна просто вытащить Тёрна и убраться отсюда. Ничего более разумного ей сейчас в голову не приходило.

Помогайте, духи варваров с той стороны. Вы ведь верили, что я, капля крови вашего священного Дракона, милостивого, милосердного, имею право сделать с вами всё, «что потребно Дракону». Я вас убила. Я отомстила за себя и за тех, кто погиб от вашей руки, когда вы шли по Меодору, по моей стране, по несчастной стране, обращённой в руины и пустыню. Пришло время платить долги.

Пространство и стены послушно исчезали, протянутая рука не встречала преград – лишь бесцветную, всеобщую пустоту. Тогда, в кубе у варваров, её трясло от ужаса, ведь погибал и распадался сам мир вокруг. Теперь Алиедора радовалась, чисто и незамутнённо, словно в детстве подаркам на именины.

Чётко и строго она повторяла заученные с Мастером Латариусом формулы. Теперь Гончая точно и твёрдо знала, зачем и для чего она это делает. И страха, что всегда таился в глубине сердца, не стало тоже.

Она чувствовала, как вспыхивали одна за другой руны, прочерченные остриём ножа по её коже. Иные обжигали, от иных растекался жуткий холод, но не мертвящий, а словно создающий незримую ледяную броню прямо на теле. Та, вторая Алиедора, что созидалась сейчас, отделяясь от первой, должна была опрокинуть все каноны Мастеров. Не умереть, даруя создательнице толику силы, но стать первой, в то время как тело, лежащее здесь, на полу башни Затмений, просто умрёт, умрёт по-настоящему.

Странное дело, но Алиедора не боялась. «И нисколечки не» – как сказали бы сестрички, будь они живы. Она задумала немыслимое – перенести не только душу, но и тело Алиедоры-первой через непреодолимую, казалось бы, преграду из чёрного камня.

Если создание призрачного двойника ещё как-то укладывалось в правила и наставления Мастеров, то перенос тела, настоящей, вещественной плоти, не укладывался вообще ни во что.