Магнолия императора - Лю Ляньцзы
Я вспомнила, из-за чего так сильно устала этой ночью, и мне стало стыдно. Я опустила голову, чтобы скрыть смущение.
Фан Жо, казалось, ничего не заметила.
– Позвольте я помогу вам одеться, – сказала она.
Она подошла к кровати и вместе с Цзиньси помогла мне подняться. Пока они меня умывали, причесывали и одевали, я поинтересовалась:
– Как ты здесь оказалась?
– Раньше я читала молитвы для вдовствующей императрицы, а сейчас выполняю высочайшие поручения.
– Хорошая должность. А какой у тебя сейчас ранг?
– Благодаря доброте императора и его матери меня повысили до основного пятого ранга.
Я сняла с руки золотой браслет и протянула Фан Жо:
– Я не ожидала тебя увидеть, поэтому ничего не приготовила. Возьми этот браслет в знак благодарности.
– Что вы! – Фан Жо упала на колени. – Я не заслужила такой милости!
Я улыбнулась ей и взяла за руку:
– Забудь, что сейчас я твоя хозяйка, а ты моя служанка. Я дарю этот браслет в память о прежних днях.
Фан Жо поняла, что я настроена серьезно, поэтому кивнула и поднялась. Она взяла у одной из служанок пиалу, от которой исходил запах лекарственных трав, и протянула ее мне:
– Это лекарство унимает боль и успокаивает. Выпейте, пожалуйста. А после завтрака вам надлежит пойти во дворец к императрице и засвидетельствовать ей свое почтение.
Императрица не любила запаха благовоний, поэтому запретила их зажигать в своем дворце. Но при этом она считала, что если в ее покоях будет пахнуть только румянами да пудрой, это будет слишком обыденно, поэтому велела каждый день приносить самые свежие фрукты и овощи. Слуги клали их либо в кувшины с водой, либо раскладывали прямо на столе. Наложница Ши рассказывала, что благодаря задумке императрицы летом коридоры дворца были наполнены сладкими ароматами, сразу поднимавшими настроение. А зимой стоило вам войти в покои императрицы, вас сразу же окутывало благоухающее тепло. Почувствовав эти свежие и необычные ароматы, посетители расслаблялись и забывали о своих переживаниях.
Согласно дворцовому этикету, наложнице, которая впервые провела ночь с императором, следовало на следующее утро явиться к императрице и высказать ей свое уважение. Для этого наложница должна была три раза поклониться, встав на колени, и девять раз удариться лбом о землю. Когда я пришла во дворец государыни, перед ее троном с фениксом уже была расстелена циновка. Во время церемонии императрица сидела полностью неподвижно. Когда я закончила бить поклоны, дворцовая служанка помогла мне подняться.
Императрица очень любезно предложила мне присесть, а потом, словно я была ее близкой подругой, очень ласково сказала:
– Прости за это. Ты только поправилась, но тебе пришлось выполнять такой тяжелый ритуал. Но таковы правила, установленные нашими предками, и я не могу их нарушать.
– Я понимаю, – скромно ответила я. – Вам не следует извиняться перед своей рабой. Матушка-императрица управляет всем гаремом, и это благословение для наложницы, если она сможет видеть императрицу каждый день.
Императрице понравились мои слова:
– Неудивительно, что ты приглянулась государю. Ты не только хорошо себя держишь, но и красиво говоришь. Ты такая талантливая и очаровательная, что давно уже должна была стать любимицей Его Величества. Жаль, что тебе пришлось ждать так долго… Но как говорится, без труда не вытащишь и рыбку из пруда, а еще, что терпеливые всегда дождутся солнечного неба.
Я поблагодарила императрицу за добрые слова.
– Теперь, после того как твое тело познало ласку императора, оно принадлежит не только тебе. Ты должна хорошо о нем заботиться, чтобы радовать государя и обеспечить его род потомками.
– Матушка-государыня, я запомню ваши слова и буду делать так, как вы сказали.
Когда императрица закончила с наставлениями, к ней подошла служанка и подала чашку чая. Пока государыня пила чай, служанка посмотрела на меня и сказала:
– Когда младшая хозяйка Вань заболела, матушка-императрица несколько раз хотела лично ее проведать, но лекарь сказал, что ваше заболевание заразно. Мы побоялись, что Ее Величество тоже может заболеть, поэтому не позволили ей вас навестить. Но она постоянно беспокоилась о вас и никогда не забывала.
Я присмотрелась к этой служанке. На вид ей было около двадцати восьми. На ней была дорогая одежда, намного лучше, чем носило большинство дворцовых служанок. Она была миловидна и изящна и умела красиво говорить. Наверняка это была любимая служанка императрицы.
– Я уверена, что именно благодаря тому, что матушка-императрица беспокоилась обо мне, я выздоровела гораздо быстрее. Я готова расплакаться, потому что боюсь, что не оправдаю ваших ожиданий.
Императрица кивнула и улыбнулась:
– Получить благосклонность императора не так сложно, как сохранить ее. Пинь Вань, ты должна заботиться об императоре всем сердцем и отдавать этому делу все свои силы. Будь осторожна и не перечь ему. Постарайся поладить с другими наложницами и забудь про ревность. Вы должны жить мирно и счастливо.
Я внимательно слушала все, что говорила императрица. Вскоре пришли другие наложницы, чтобы справиться о ее здоровье, поэтому я попросила разрешения откланяться.
– Цзяньцю, проводи пинь Вань, – велела императрица служанке.
Мы с Цзяньцю шли по коридору. Она шла чуть впереди, показывая дорогу.
– Госпожа, вы пришли сегодня очень рано. Государыня рада видеть, что вы так дотошно соблюдаете установленные традиции, – Цзяньцю не смогла долго молчать.
– А разве еще не все наложницы пришли, чтобы поприветствовать государыню? Я думала, что кто-то уже приходил до меня.
Цзяньцю недовольно поджала губы, а потом усмехнулась и сказала:
– Госпожа Хуа всегда приходит позже других, особенно в последние дни.
Я напряглась. Почему она вдруг заговорила об этом? Я сделала вид, что не придала особого значения ее словам.
– Матушка Хуа помогает императрице в управлении гаремом. Наверняка она очень устает, поэтому и встает чуть позже остальных.
Цзяньцю фыркнула, в ее глазах промелькнуло самодовольство и презрение:
– А мне почему-то кажется, что госпоже Хуа стало не по себе после того, как вы, госпожа Вань, стали фавориткой императора. Скорее всего, она просто не посмела сегодня прийти.
Видимо, в моем взгляде появилось что-то такое, что заставило служанку стыдливо опустить глаза:
– Простите, младшая хозяйка. Язык – враг мой, столько чепухи наговорила.
У меня промелькнула мысль, что эта служанка – человек императрицы, и, возможно, та велела ей проверить, как я отреагирую на подобный разговор. Я широко улыбнулась и сказала:
– Не говори так, Цзяньцю. Твои слова для меня наука. Я очень тронута и благодарна. Хотя в гареме я уже полгода, но почти все это время провела в своем дворце. Мне все еще нужны поучения от знающих людей, чтобы
