Свора: Волчьей Тропой - Марк Адамов
Остриё ушло глубоко в его грудь. Красная пена раздулась пузырями в ноздрях и уголках губ. Её брызги окропили лицо Марадо — даже на глазах проявились багровые потёки.
Боррос ещё трясся в надежде увернуться от силков смерти, когда он поднялся. Из-за спины доносились голоса: это собранные вором тугодумы из Олони остервенело материли что Марадо, что обескровленного нанимателя. Но двинуться вслед не решался даже моложавый маг, избежавший чернённого клинка.
Слишком многих они уже потеряли в этой Роще.
* * *
Йору глотал ртом воздух, но всё не мог надышаться. Тонкое покрывало обратилось наковальней на его груди, а под градом ледяного пота пылали его лёгкие. В ушах ещё стоял звон стали, но он не в силах был заглушить стоны олончан, хруст их рёбер и влажные шлепки внутренностей о камни.
Стойкий вкус крови объял язык. Йору даже вытянул его между зубов провёл по кончику. Лишь вязкая слюна осталась на мозолистом пальце.
Хрип не унимался. Йору нащупал пол пальцами ног и, не обуваясь, бросился прочь из комнаты. Тёмным коридором он добрался до опустевшего питейного зала. Щеколда поддалась лишь с третьей попытки, и Йору вынырнул в объятья ночи.
Окруженное лесом, Марау дремало, как и положено в такое время: лишь одинокая собака захлёбывалась лаем где-то на задворках селения.
Йору уселся на верхнюю ступень крыльца и сдавил ладонью неприкрытую грудь. С каждым толчком сердце под ней билось всё размереннее.
— Ты чего? — прозвучал над ухом скрипучий женский голос.
— Висида, — сказал Йору поверх одышки. — И почему ты не спишь?
— Я первая спросила.
Коварантка расправила подол ночной рубашки, чтобы не садиться на остывшие доски, и разместилась рядом. Видать, торопилась за ним, раз даже посох не прихватила: обычно Висида даже спала в обнимку с этим деревянным шестом, покрытым рунами.
— Хуёвый сон приснился, — сознался Йору, пусть и не полностью.
— У нас и явь обычно хуёвая, — Висида пожала плечами. — Неудивительно, что и сны такие же.
Йору эту связь понимал, но всегда считал нечестным поступком со стороны Единства. Если уж явь становилась такой паршивой, хотя бы во сне он желал отдохнуть от крови и смрада смерти.
Но всё меньше ему казалось, что речь шла именно о сновидениях.
— Тебе тут ничего странного не мерещилось? — вдруг спросил он. Сам не знал, зачем: когда дремал Хлад, с ним зачастую ускользал и расчёт.
— Даже не знаю… — Висида натянула волнистую прядь между пальцами. — Лес из пыли, возникший из ниоткуда. Старик с лосиными рогами, который его создал… Нет, пожалуй, ничего такого. Всё совершенно, блядь, нормально.
Она засмеялась, Йору ответил тем же. В снах, посланных Марадо, было много скверного — но хуже всего было одиночество. Только он — и кровь его врагов.
— Я вижу странные вещи. Как будто сон, только ярче, — произнёс Йору. — Чем ближе к Олони — тем чаще.
— Что за вещи? — Висида насторожилась. Она наклонилась вперёд, чтобы пересечься с его опущенным взглядом.
— Много крови и смертей. Я будто ищу что-то важное, и плачу за эту такую цену, — Йору расставил пальцы и надавил на виски. — И ещё это поганое ощущение… Будто я во всём виноват, в каждой смерти.
Висида втянула губы и распрямила их с щелчком. Её взгляд устремился к плоским крышам Олони, над которыми едва проявлялся в лунном свете силуэт нагнанного леса.
— Ты был здесь раньше? В Олони, в Марау? — спросила она вдумчиво. Йору покачал головой. — Тогда как ты можешь быть виноват в том, что здесь происходило, даже будь оно взаправду?
— Земли полны чудес, — ответил Йору. — Я бы спросил Нотонира…
— И получил бы в ответ очередную притчу о мальчике, который искал вино, а нашёл воду, — с издёвкой перебила коварантка. — О том, как он не оценил её важности и сморил жаждой всю деревню. Открой разум, пощупай душу — вот это всё, да?
Улыбка растянула его рот и тут же переросла в смех. Такого не было давно.
— Да, пожалуй, ты права, — сказал Йору. — Но Нотонира стоит слушать. И слушаться. Помнишь, я сказал, когда ты…
— Нет, когда ты пялился на мой зад, — поправила Висида насмешливо.
— С чего мне на него пялиться? — Йору отвёл взгляд. — Знаешь, сколько я задниц за тридцать с лишним лет повидал?
— Об этом Арачи расскажешь, когда оклемается. Он такие истории любит.
Висида осторожно, будто не желая уколоться, положила ладонь на его плечо. И тут же опёрлась на него всем весом — лишь для того, чтобы удобно было встать.
— Оклемается, — горько протянул Йору. Он старался не вспоминать о том, как истощён был живогор, да ещё и в такой важный момент. — Надеюсь.
— Вот именно, — голос Висиды затвердел. — Нам с тобой надо быть свежими, пока Арачи херово. Завтра большой день. Убьём Хозяина — будет нам и награда, и время пораскисать из-за плохих снов. Договорились?
— Так точно, — с усмешкой отрапортовал Йору.
День и впрямь предстоял важный. Именно этим утром они с Нотониром условились собрать все крупицы сведений о лесе воедино. Всё для того, чтобы тем же днём выступить к Олони и тылу Рощи. Всё для того, чтобы ударить по Хозяину, зная, чему противостоят.
Глава 22
— Оф-фень надеюс-с, што фсе вы выс-спались, — Нотонир с упоением жевал ломоть хлеба, не прерывая разговор.
Единственную на всю комнату тумбу он превратил в трапезный стол у своей кровати, разложив хлеб и остатки солонины вокруг миски с горячей похлёбкой.
— Ну, не знаю, — ожидаемо затянул обиженный условиями Горго. — Я на полу спал, было жёстко и холодно, и тараканы по мне ползали!
Клеп почесал свежий укус на сгибе руки. Кроватей было семь — как и членов Своры — и её наличие вовсе не значило, что шестиногие гости не нагрянут под покрывало.
— Прости, дружище, — Арачи потряс остатками рябчика на кости. — В следующий раз я пойду на пол, да. Похер же, что мне плохо, а ребятам ещё Хозяина Корней выгонять, чтоб его понос прошиб.
— Арачи, не говори про понос за завтраком, — потребовала Висида. Сестра уложила посох посреди кровати и старательно начищала и без того блестящее дерево.
— И следующего раза не будет, — добавил Йору с суровым взглядом исподлобья. — До Равноденствия — пара дней, так что нужно выходить сегодня, чтобы зайти в Рощу.
Клеп растянул губы и промычал в сомнениях. Все взгляды устремились к нему.
— Точно ли надо бить в этот день? — спросил он осторожно, щупая почву каждым словом.
— В Равноденствие
