Бесправыш. Предземье (СИ) - Рымин Андрей Олегович

И это хорошо. Носитель, несмотря на мои предостережения, чересчур импульсивен. Китар слишком долго терпел унижения будучи слабым, чтобы сейчас, сделавшись сильным, молча глотать оскорбления. Стоит кому-то из местной золотой молодёжи зацепить мальчишку, и конфликт неминуем. Радует, что хотя бы сын старосты, уронив здесь свой статус, судя по его реакции, не готов продолжать былую конфронтацию. У него сейчас собственные проблемы схожего характера во главе угла. Патару не до старого недруга.

Вскоре выяснилось, что и процесс обучения выстроен по аналогичному принципу. Занявшие всю вторую половину дня занятия в классах проходили у зимников и у годников в противоположных частях учебного корпуса. Более того, за каждым из отрядов была закреплена собственная аудитория с индивидуальными партами, и ученики покидали данные помещения исключительно для справления нужды в сопровождении дежурного служителя.

Видимо, вопрос возможных конфликтов между учащимися волнует местное руководство не меньше, чем меня. Очень грамотный подход — подростки привязаны к классу, а преподаватели переходят с места на место.

По завершению занятий так же организованно в сопровождении взрослого дети направились на ужин и после него в спальный корпус. С распорядком дня здесь всё просто — ранний отбой, ещё более ранний подъём, до обеда занятия во дворе, после обеда при дополнительном свете ламп и свечей в помещении. Перед сном час-другой поболтать с соседями, не покидая своего коридора. И так день за днём. Выходных, как Китар уже выяснил, не предусмотрено в принципе.

В это время года темнеет на этой широте рано. Пока светит солнце необходимо успеть пошвырять копья, пометать стрелы из лука и арбалета, пробежаться на время по полосе препятствий и вдоволь подраться друг с другом на кулаках и с оружием. Эта часть обучения для меня бесполезна. Китар же проводит первую половину дня с удовольствием, а во второй клюёт носом. Науки — это не к нему. Что арифметика — математикой этот примитив не назвать — что грамота с письмом, что география с историей, что собирательство с травничеством, где учат определять и искать ценные растения и минералы, что основы учения Единого его интересуют мало.

Носитель оживает лишь на зверологии, когда речь заходит про виды, повадки и места обитания разных зверей, способы охоты на них и ценность их органов, которые желательно сохранить при разделке. Вот здесь он внимательно слушает. Мне же достаточно просто услышать единожды — память моя абсолютна.

Первые две недели прошли без эксцессов. С соседями по комнате у носителя дружба. С остальными в отряде проблем тоже нет. Конкурируют между собой в наработке разных навыков и умений, соревнуются без фанатизма, на наказания со стороны служителей не нарываются. Пересечений с другими отрядами практически нет. Периодические встречи в столовой с чванливыми годниками столь скоротечны, что у конфликтов просто отсутствует возможность зародиться. Попадающийся же время от времени носителю на глаза Патар не пытается заводить разговоры с мальчишкой, а, наоборот, отводит взгляд.

Пойти в школу было хорошим решением. Если всё и дальше будет протекать в таком мирном ключе, весной Китар выйдет из этих стен уже не настолько дремучим, как прежде. А главное — гахару сюда путь заказан. Идеальное место для нашей зимовки на острове.

Глава семнадцатая — Наука терпеть

И снова я первый на полосе. Наконец-то из четвёртой риски смог выбежать. Мастер Боча своим угольком провёл чёрточку на песочных часах, перевернул их и поставил рядом с другими такими же. Рекорд Лымаря не побил, но лучшую из попыток Раста повторить смог. Глядишь, перестанет теперь зазнаваться. Подумаешь, у меня долей ловкости больше. Зато у него руки, ноги длиннее — он прыгает дальше, хватается выше. Лымарь тоже вон по долям уступает мне, а попробуй этого дылду обогнать.

Но сегодня я смог. Сейчас только Микиту и пару девчонок дождёмся, что вчера пробежали ещё хуже медлительного кожевника, и пойдём в тир — по мишеням стрелять. Там уж мне за первые места не бодаться. Но ничего — я учусь потихоньку, и успехи заметны. К весне, глядишь, наловчусь худо-бедно и стрелы пускать.

С копьём против старших мне тоже ловить пока нечего. Зато топоры и ножи я метаю почти так же лихо, как Раст. Жаль нет у нас такого урока, чтобы силки вязать и какие другие ловушки налаживать. Вот бы, где всех обставил. Но в целом я всё равно по отряду не на последних местах. Пусть драться на мечах не умею — на кой, вообще, эта наука охотнику? Зато на кулаках — спасибо Саносу за полученный опыт — могу потягаться, и с Растом, и с Лымарем. Один только Лео, несмотря на, казалось бы, огромную разницу в ловкости, меня постоянно уделывает.

Троерост троеростом, а мастерство всё же гораздо важнее, как я теперь понял. Это между парой долей и дюжиной оных настоящая пропасть, а когда речь идёт про десятки, то тридцать и семьдесят отличаются, не как небо с землёй. Я быстрее прилично, а всё равно не хватает той скорости, чтобы за счёт этой разницы доставать его чаще, чем он меня. Да и сила с крепью, что у варщика выше моих, тоже имеют вес в драке.

Вес — он и в прямом смысле важен. Вот Раст с Лымарем не учились два года у мастера Брыка и руками, ногами машут так же, как и я, по-простому. В силе с крепью я им уступаю, но в ловкости превосхожу. Ловкость всё-таки в тренировочном поединке важнее. Мы же в мягких шерстянках, надетых на руки, как варежки, друг друга мутузим. И на ногах вместо сапог чуни мехом наружу. Тут не свалить у нас противника цель, а как можно больше ударов нанести по уязвимым местам. Хотя, свалить и на болевой приём соперника вывести тоже к победе приравнивается.

Вот тут и режет их больший вес всё моё преимущество в скорости. Борьба — то и вовсе молчу. Завалили, не вывернулся в первый же миг — считай, проиграл. Но дело не в этом. Удары у этих громил, что ещё и по силе меня обгоняют, даже в шерстянках настолько тяжёлые, что пропустишь по голове — и поплыл. В корпус тоже приятного мало. Побеждаю обычно, когда две минуты, которые длится бой, удаётся отскакать вовсе без пойманных плюх.

Всё — последняя из девчонок кое-как доползла до конца полосы. Сейчас наш отрядный служитель Феокл поведёт нас на следующее занятие. Дальше у нас тир с луком, затем будем биться на мечах, потом снова тир, но уже с копьём, которое через день чередуется с топорами-ножами, а напоследок, уже перед самым обедом, помашем руками-ногами. Надеюсь, мастер меня снова поставит с варщиком в паре. Очень хочется хоть разок побить Лео.

* * *

О! А эти, что здесь делают? На занятие по кулачному бою к мастеру Зодасу мы обычно приходим после второго отряда наших же зимников. Расписание поменялось? Но постойте. Они не заканчивают, а, наоборот, начинают — раздеваются, натягивают шерстянки и чуни. Получается, мы сегодня без боёвки остались, раз арена занята годниками.

— Мастер Феокл, а куда мы тогда? — поинтересовался у служителя Лымарь, тоже удивившийся присутствием на арене другого отряда.

— Вы сюда, — равнодушно сообщил храмовник. — Мастер Зодас сейчас объяснит.

Мы обменялись непонимающими взглядами с Растом и Лымарем. А вот у всезнайки-варщика уже был ответ.

— Ну что же, друзья по несчастью, — скривил губы в ироничной улыбке Лео. — Поздравляю — сегодня нас поставят против годников. Пришло время показать всё, на что мы способны.

— Серьёзно? — нахмурился Лымарь. — Так нам же навешают.

Невероятно высокий для своих неполных пятнадцати годов парень с кудрявыми каштановыми волосами, которые вечно торчали из-под шапки даже при её подвязанных на подбородке ушах, несмотря на свои размеры, отличался чрезмерной для охотника робостью. Про себя можно было даже назвать её трусостью, но вслух произносить это неприятное слово при Лымаре не стоило. На сказавшего про него такое сын городского дружинника, забывая про свою робость, бросался с кулаками мгновенно. Уже дважды проверено. Они с Растом как-то даже словили босую пробежку за драку.