Джонатан Уайли - Владычица снов. Книга вторая

Растерянность Галена, не знающего, как быть дальше, после подобного заявления только усилилась. Он стоял не шевелясь, он чувствовал, что онемел от робости. Но тут в голову юноше пришла мысль, на какое-то время утешившая его. «В конце концов, он мужчина и я мужчина».

— Чем бы вам теперь хотелось заняться? — спросил король.

— Мне бы хотелось вернуться в Крайнее Поле… сир, — ответил Гален.

— Тогда поедем со мной, — предложил Монфор. — Именно там и решатся наши судьбы. — И, обращаясь не столько к Галену, сколько к самому себе, добавил: — Так или иначе…

— А они действительно воспользуются услугами иностранных наемников? — расхрабрившись после полученного приглашения, поинтересовался Гален.

— А почему бы и нет? Иностранцы никакие не дьяволы. Они точно такие же люди, как мы. А наемники встанут на чью угодно сторону — лишь бы им заплатили.

— Но иностранцы у нас, в Эрении? — Гален по-прежнему не мог себе такого даже представить.

— А что, это хуже, чем государственная измена? — невозмутимо спросил Монфор.

— Вы одержите победу, — вырвалось у Галена.

— У нас воинов даже меньше, чем у Ярласа вместе с его союзниками, — возразил король. — Не говоря уж о наемниках. Я никак не рассчитывал, будто что-нибудь подобное может начаться так скоро. Но с помощью Паутины мы все равно возьмем верх. — Он сделал паузу и улыбнулся Галену усталой улыбкой. — А когда это случится, заслуга будет записана — и в немалой мере — на счет «Народного защитника».

Галену хотелось ответить, но он не подыскал нужных слов. Но у него не было и тени сомнения в том, что он пойдет на все, что угодно, лишь бы помочь стоявшему перед ним молодому человеку.

— Кто-нибудь из моих адъютантов позаботится вас, пока мы не выступим на юг, — в заключение аудиенции сказал Монфор.

После ухода Галена король вновь обратился к картам изучая их на основе только что полученных сведений.

На следующий день Галену было нечем заняться и он буквально изнывал от безделья. В городе царила страшная суета: на улицах полно солдат, все куда-то спешат, что-то кричат…

Гален попытался разыскать Элларда, надеясь узнать какие-нибудь новости, однако капитана дворцовой стражи поймать не удалось, поэтому Галену пришлось довольствоваться слухами, бродившими по всему городу. Одни утверждали, будто на севере уже идет война, другие говорили, что это лишь отдельные стычки, причем не на севере, а на юге. Но все сходились на том, что кровопролития не избежать.

Слово «война» не сходило с уст горожан.

В тот же самый день, только на много лиг южнее, в двух главных портах государства Эрения также возникла легкая паника. Но здесь причины были всем понятны. В гавани вошли две крупные эскадры и с кораблей на берег высадились тысячи воинов вместе с лошадьми и тяжелым вооружением. Местную знать с челядью, судя по всему, предупредили об этом заранее, и аристократы вышли к причалу, приветствуя генералов наемничьего войска, однако большинство населения пребывало в настоящем ужасе. Даже здесь, где к иностранцам привыкли, как ни в какой другой части страны, с ними связывали всевозможные суеверия, и вторжение — пусть и бескровное — вызвало вспышку всеобщего страха, растерянности и неуверенности.

Рыболовецким и торговым судам, стоявшим у причала, пришлось потесниться, уступая место многочисленным боевым кораблям, причем, отступая, местный флот был заметно поврежден и даже частично потоплен, но никто не осмелился вслух пожаловаться на понесенный ущерб. Наемники были бледнокожими и остроглазыми людьми, носившими железо и кожу. Иногда казалось, будто они лишь вполуха внимают приказам своих командиров, с другой стороны, они казались одной хорошо слаженной машиной: на разгрузку каждого корабля у них уходило не больше двух часов.

Пока большинство горожан прятались за запертыми дверьми и опущенными ставнями, войска с Южных островов соединились и заняли походные порядки. Через день после высадки наемники выступили на север, в сторону Риано.

Каждый, кто попадался им по дороге, в ужасе бежал, а если несчастному случалось замешкаться, его безжалостно отшвыривали в сторону. По следу войска тянулись опустошение и разрушение, что злило даже некоторых аристократов, по приглашению которых наемники сюда и прибыли. Маршевые песни о крови, смерти и подвигах разносились далеко вокруг. Намерения головорезов не оставляли сомнений.

Эрения трепетала под грозной поступью идущих в ногу многотысячных армий.

Еще дальше на юг и сильно на запад, на полуострове, служившем их единственным прибежищем, ликовали монахи.

Настоятель обеими руками взял потир и поднял его высоко над головой.

— Великий договор близок к завершению! — воскликнул он.

Монахи, собравшиеся в большом зале под куполом, исступленными взорами смотрели вверх, на своего предводителя.

— Настало время покинуть наш древний чертог, чтобы засвидетельствовать рождение нового града, новой страны, новой жизни, — воззвал настоятель, и его хриплый голос ликующе зазвенел. — Тех, кто так долго стоял у нас на пути, ныне отметут в сторону. Отныне ничто не способно остановить нас. Братья мои, мы выходим навстречу собственному предназначению!

Он опустил потир и испил из его кроваво-красных глубин.

И великое множество столпившихся внизу монахов грянули радостным хором, гул которого потряс до основания стены древнего монастыря:

— Наш час настал!

Часть третья

ПРЯДУЩАЯ СНОВИДЕНИЯ

Глава 52

— Добрый вечер, барышни.

Крэнн стоял во весь рост, его серые глаза насмешливо блестели, учтивость выглядела откровенным издевательством. Сын Фарранда прибыл в кожаных и железных доспехах, на груди у него красовался фамильный герб — волчья голова. Его потное лицо с квадратной челюстью раскраснелось от удовольствия, черные волосы были стянуты в узел на затылке. В правой руке он сжимал меч, по лезвию которого стекала свежая кровь. На пару мгновений Ребекка с Эмер окаменели: не веря собственным глазам, они в ужасе смотрели на наглеца. Наконец к Ребекке вернулся дар речи.

— Пошел вон! — гневно воскликнула она. — Убирайся!

— Ну что ты, Ребекка, — с наигранным изумлением возразил Крэнн. — Разве ты не рада увидеться с женихом?

— Ты мне не жених, — огрызнулась девушка. — И никогда им не станешь.

— Понятно. Только в этом, барышня, вы ошибаетесь. — Крэнн улыбался, но глаза его оставались ледяными. — Мне кажется, вам стоит узнать о том, что ваш отец по собственной воле отдал мне власть в Крайнем Поле. Теперь я здесь барон… а ты моя подданная… И мое слово — закон.