Валентин Егоров - Граф Орлофф (СИ)

Бунга-Бунга оказался неплохим путником, он быстро входил в доверие другим путешественникам, болтая с ними о серьезной или о не серьезной информации. По крайней мере, на этих людей, путешествующими по дорогам Франции, этот молодой человек производил положительное впечатление. Но серьезные документы по торговым операциям с Московией своей компании он изучал в полном одиночестве, когда его карета катила по дороге.

В этом месте было бы уместным вспомнить и том, что маркиз Антуан де Монморанси, когда он услышал от меня, что Бунга-Бунга отправляется в Гамбург для переговоров с немецкими купцами, то он неожиданно заявил о том, что он сам будет находиться в Гамбурге в это же время. Что в этой связи он был бы рад с Бунга-Бунга, чтобы вместе с ним поучаствовать в переговорах с немцами. Разумеется, я совершенно не удивился такому странному совпадению интересов, предложению этого французского маркиза, который все больше и больше внимания начал уделять торговле с Московией а последнее время.

Такая торговля велась вот уже три месяца, три раза шхуна капитана де ла Рунге уже заходила в Архангельск, вывозя от туда немыслимое количество ворвани, пеньки и многие другие товары. Так, вот эти грузы еще ни разу не достигали берегов Франции, они втридорога распродавались по пути во Францию, в польских землях, на датском побережье или в германских княжествах. К этому времени нам удалось вернуть обратно все золото, которое мы вложили в организацию такой торговли с Московией. Уже сейчас мы собирались к кораблю капитана де ла Рунге, прикупить еще один кораблик для расширения этой взаимовыгодной торговли.

Поэтому я и не удивился этому неожиданно появившемуся желанию Антуана де Монморанси срочно отправляться в Гамбург! Там мы будем решать справедливое разделение уже заработанного золота.

Должен только сказать по этому поводу, что я особо не спешил перед этим своим французским другом, маркизом де Монморанси, раскрывать свой тайный замысел о том, что и сам, правда, несколько в ином обличье буду принимать участие в переговорах в этом немецком городе-порте. Меня в обличье второго конюха не узнал даже Джакомо, который практически все свое время проводил со своими друзьями всадниками, охраной нашей торговой делегации.

Этот молодой итальянец был настолько занят своими повседневными обязанностями, что у него попросту не было времени на то, чтобы ко мне присматриваться. Все его охранники к моему великому удивлению оказались выпускниками школы фехтования маркизе де Амбуаза. Эти молодые шевалье с раннего утра и до позднего вечера проводили в седлах своих скакунов. То они вели разведку дальнейшего пути нашего следования, то окружали карету своими лошадьми и, тренируясь, отбивали очередное вражеское нападение.

Сидя на своем кучерском месте, я со скрытым удовольствием наблюдал за тем, как с каждым днем они совершенствовали свою выездку, свое мастерство владение шпагой. Порой мне казалось, что перед собой я вижу не всадников, а самых настоящих древних кентавров. В душе я был доволен этими молодыми французскими шевалье, со временем они станут именно теми бойцами, которых я хотел из них сделать.

Что касается меня, то свое время я проводил на козлах рыдвана. В моем подчинении находились упряжные и верховые лошади, которые я и Агостино должны были содержать в должном порядке. Если мы останавливались на ночевку в поле, то в нашу обязанность включалось и приготовление ужина на всю путешествующую компанию. Одним словом свободного времени у меня практически не было, мне приходилось или весь день править лошадьми, или же по вечерам, когда мы ночевали в поле, собирать хворост, искать родниковую воду готовить ужин. Мне это нравилось я оставался доволен и своим положением кучера, и своей повседневной работой.

За все время путешествия до Гамбурга меня, окромя Бунга-Бунга, никто так и не опознал. Я неплохо постарался в том, чтобы магией превратить себя в молодого итальянца двадцати-двадцати двух лет. При этом особо постарался, чтобы этот паренек получился красивым и симпатичным итальянским парнем. То, что эта задача мною была успешно выполнена, я догадался, когда мы остановились на ночевку в первой дорожной таверне. Все ее служанки, подобно пчелкам на полевые цветы, тут же слетались, чтобы посмотреть на меня или чтобы случайно коснуться. В ту ночь мне так и не удалось хорошенько выспаться.

Возможно, нашей делегации попросту везло, но на всем протяжении дороги из Парижа до Гамбурга, во время проезда по французским, нидерландским и датским дорогам с нами ничего интересного так и не случилось. Мы спокойно переезжали из одного города в другой, из французского Меца в нидерландский Арлон, а затем в бельгийский Бастонь или Льеж. Останавливались на ночевку и поздний ужин в дорожных харчевнях. На нас никто не нападал, только изредка, да и то по просьбе местных властей мы платили подорожную пошлину. Местное население посматривало на нас любопытными и дружелюбными глазами.

Если мы были вынуждены останавливаться в открытом поле на ночь, то и тогда местные крестьяне предлагали нам на продажу практически за бесценок свежайшие продукты со своего огорода, которыми они и сами питались. Тогда мы и увидели, что крестьянство Бельгии, Нидерландов и Дании выглядело более хорошо одетыми, солидными людьми, они имели более богатые крестьянские дворы, нежели их собратья во Франции.

Но когда мы, наконец-то, достигли германской границы, то хозяин первой же дорожной харчевни нас предупредил о том, чтобы мы были бы более осторожны в своих путешествиях по немецким дорогам, свои пистоли держали бы наготове и заряженными.

— Большинство немецких правителей, князей, только на словах могут утверждать, что они являются законными правителями того или иного немецкого княжества. Что он в этом своем княжестве правит на основании справедливых законов. — Говорил нам хозяин этой таверны. — Но длящаяся пятнадцать лет война русских со шведами вовлекла в себя некоторые немецкие княжества. Германские княжества стали еще боле разобщенными, слова же их правителей о законности их деяний не всегда подтверждаются подлинными делами. Если богатые германские княжества еще в какой-то мере придерживаются и живут по каким-то законам, то другие князья, чьи земли были этой войной разорены, безобразничают и разбойничают на дорогах. Ради нескольких талеров их наемники или охранники грабят, насилуют и убивают дорожных путников, а талеры князья кладут в свои карманы.

Бунга-Бунга внимательно выслушивал предостережения хозяев харчевен, после чего долго беседовал с Джакомо, видимо, призывая того быть готовым к любым неожиданностям, которые могут возникнуть на дороге. Но нам, по-прежнему, продолжало крупно везти, никто на нас не обращал внимания, не нападал. Правда, в одном захудалом германском городишке мы случайно натолкнулись на одного такого местного правителя, на деле осознав то, что хозяева харчевен были правы, когда говорили о характерах и невежестве местных германских правителей.