Ольга Романовская - Лепестки и зеркало

  - Да, господин соэр, можете взглянуть, - живо откликнулся медик и вышел встречать начальника. - Если угодно, я труп простынёй прикрою.

  - Если вы не сняли с него мясо, не стоит.

  Медик пожал плечами и провёл Брагоньера вглубь помещения.

  Взгляд соэра скользил по морозильным ящикам, в которых хранились покойники. Каждый снабжён специальной биркой.

  - Что, господин Спенах так и не соизволил явиться? - Брагоньер укал на одну из них, где значилась дата вскрытия и имя следователя, ведущего дело.

  - Слабонервный, - вздохнул медик. - Я ему вторую записку посылаю...

  - Завтра сам прибежит. Боишься крови - занимайся крючкотворством.

  Медик одобрительно кивнул и с уважением глянул на соэра: тот мог спокойно рассматривать чьи-то внутренности, если того требовала работа. Без удовольствия, разумеется, и не без платка, если труп не первой свежести. Зато желудок крепкий и нервы не как у барышни. А то сколько извели нашатыря на молоденьких дознавателей! Сползут по стенке - и сами как покойники.

  На обляпанном кровью смотровом столе лежал Пий Банс, известный как Шелок. В самом неприглядном виде, лишённый любых покровов. Посиневшее тело в красный 'горох' вызывало брезгливость. Вывалившийся язык и распоротый живот с развороченными внутренностями красоты не добавляли. Пах покойник соответствующе.

  Брагоньер кашлянул, достал платок и отвёл глаза. Потом попросил открыть окно. Всё-таки маги могли привезти тело и раньше. Или оно так смердит от яда?

  Судебный медик, насвистывая, выполнил просьбу и начал рассказ. Соэр внимательно слушал и записывал. Платок убрал: мешал.

  - Гляньте-ка на его печень, почки. Череп я не трогал, но, полагаю, мозг также подвергся изменениями.

  Брагоньер с сомнением покосился на труп:

  - Это действительно стоит того, чтобы посмотреть, или вы на словах опишите?

  - Он длительное время принимал героин. Возможно, были ещё какие-то наркотики.

  - Значит, показания - это бред, - прошептал соэр и громко спросил: - А что с ядом?

  - Растительного происхождения. Из зелёного чая.

  Брагоньер удивлённо уставился на медика: не сошёл ли тот с ума? И выслушал краткую лекцию о том, как листья безобидного напитка приносят смерть.

  Яд замедленного действия добывали из зеленого чая высшего сорта с поэтическим названием 'Яшмовая роса'. Он обладал уникальными свойствами, но практически не использовался в Тордехеше по причине труднодоступности сырья: нужный сорт произрастал только в Шугайде, за сотни миль отсюда, и был по карману только высшим слоям общества.

  Чай из 'Яшмовой росы' заваривали очень крепко, выливали в деревянный сосуд, наглухо закрывали в нём и для быстрого гниения закапывали на тридцать - сорок дней. Получавшуюся жидкую черную кашицу следовало подмешивать в пищу жертвы на протяжении нескольких суток по две-три капли в день. В результате абсолютно здоровый человек тяжело заболевал через месяц, а через два отправлялся в мир иной. Ослабленный болезнью отправлялся на тот свет гораздо раньше.

  Определить, что смерть пациента вызвана отравлением, было крайне сложно. Без помощи волшебников, анализировавших кровь жертвы с помощью артефактов, - невозможно. Но Следственное управление обладало необходимыми сотрудниками, и союз судебного медика и судебных магов принёс результаты.

  - Что ещё? - Брагоньер хмурился. Он не привык ошибаться, а тут опять допустил промах.

  Яд актёру давал убийца с самой первой встречи, к тёмному магу он обратился позднее, чтобы ускорить действие отравы.

  Единственный ли это просчёт? Ошибок соэр не терпел, был строг к другим, но в первую очередь к себе.

  - Да так, магия... Действие яда ускорили и, по словам господина Крауста, покопались в голове. Это по части волшебников, нечем помочь не могу. Скажу лишь, что сердечко слабое у пациента было, нервишки не те... Ну, и пил.

  Сухо поблагодарив медика за проделанную работу, Брагоньер покинул морг и пару минут дышал свежим воздухом во дворе, заодно, обдумывая новые факты. В свете них карие глаза и полнота вполне могли превратиться в фантазии одурманенного разума, как и певучесть фамилии. Но вот имя 'Цинглин' явно подлинное: наставника господина Диюна звали так же. Только вся проблема в том, что никто из подозреваемых не носил этого имени.

  На время выкинув из головы дело о лепестках и розах, соэр забрал из кабинета папку с материалами другого, уже раскрытого преступления, и отправился в суд поддерживать обвинение. По дороге освежил в памяти доводы против правонарушителя - чиновника, пойманного на финансовых махинациях. Брагоньер не сомневался, что тому не избежать тюрьмы, даже с нанятым лучшим адвокатом Сатии. Последний, к слову, рисковал лишиться лицензии, если попробует вести нечистую игру: соэр не намерен был участвовать в балагане.

  Заседание затянулось, и Брагоньер освободился только к шести часам вечера. Утомлённый духотой и бессонницей, он с облегчением снял сюртук и, вспомнив, что с раннего утра ничего не ел, решил перекусить в городе. Заодно дать себе небольшой отдых: опыт подсказывал, что разум сейчас временно не работоспособен. В идеале нужно вздремнуть, но в Управлении остались дела, которые не следует откладывать до завтра.

  Отпустив служебный экипаж, соэр немно прогулялся. Выбрав первое попавшееся приличное заведение, он толкнул дверь и направился к отгороженному кабинету, когда услышал женский смех. Слегка скосив глаза, Брагоньер понял, что не ошибся, и задумался, так ли он голоден, что не обойдётся булочками госпожи Ллойды. В том, что секретарь оставила что-то съестное, соэр не сомневался: попытки накормить его предпринимались с начала рабочего дня. Из бескорыстных побуждений состраданию ближнего: в своё время Брагоньер проверил, не питает ли госпожа Ллойда каких-то надежд. Та, к счастью для себя, ни о чём таком не думала, поэтому благополучно сохранила место: никаких намёков на неформальные отношения соэр не терпел, а за служебные романы увольнял без объяснений. Зато Управление получило новую пищу для слухов: под боком начальника пятый год работает хорошенькая блондинка, а между ними абсолютно ничего нет.

  За столом в уголке сидела Эллина в компании Себастьяна Датеи. На коленях у неё лежал букет роз. Гоэта весело смеялась, слушая рассказ спутника. Оба, поглощённые друг другом, не заметили пристального взгляда Брагоньера, мазнувшего по лицам.

  - Чего изволите, господин? - к соэру подскочила улыбчивая подавальщица.

  Он не удостоил её даже поворотом головы и буднично сделал традиционный заказ.