Ольга Романовская - Лепестки и зеркало

  Деньги? Жертва может передать аванс, остальное оставят в условленном месте. Либо, если реальная болезнь серьёзная, полностью оплатит свою смерть под видом выздоровления. Расценки магов высоки, подозрений не вызовут. Многие ходят к тёмным за запрещённым лечением...

  Алиби... Что ж, убийца получает любое, какое только пожелает.

  Брагоньер расправил показания актёра и вновь углубился в чтение. Разумеется, допрос уместился не на одном листе, который демонстрировал соэр господину Ульману, своему заместителю, а на двух, но всё равно не соответствовал стандартному, со всеми вытекающими из этого последствиями. Краткие сведения, вопросы вразнобой, отсутствие системы... Так, просто набросок перед настоящим дознанием.

  Скупые строки чередования реплик дознавателя и актёра. Брагоньера интересовали не все, только ключевые.

  Следователь: Ваше имя?

  Актёр(замявшись, положив руку на виски): Шелок.

  Следователь: Ваше настоящее имя.

  Актёр: Меня знаю как Шелока. Урождённый Банс. Пий Банс.

  Соэр попустил формальные вопросы и перешёл к концу листа.

  Следователь: Господин Банс, зачем вы сбежали из города?

  Актёр (после молчания, будто силясь вспомнить): Я испугался. На балу присутствовал Главный следователь... Он меня подозревал. Мне сказали, я должен бежать, иначе меня арестуют.

  Следователь: Почему казнят? Вы совершили что-то противозаконное?

  Актёр: Да.

  Что именно, сказать он отказывался, но был сильно напуган.

  Следователь: Кто предупредил вас на вечере?

  Актёр: Друг. Тот самый, который мечтал стать актёром. Я даже за кулисы его водил... Славный малый: спас меня от долговой тюрьмы.

  Следователь: Как его зовут?

  Нет ответа. Допрашиваемый будто испытывал сильную головную боль. Жаловался на дурноту.

  Ответ получен после повторного вопроса.

  Актёр: Цинглин.

  Следователь: Просто Цинглин?

  Актёр: Нет. Я забыл фамилию. Что-то короткое, певучее.

  Следователь: Вы уверены, что имя подлинное?

  Актёр (уверенно): Да. Я видел документы, сам просил показать.

  Следователь: Может, они поддельные?

  Актёр: Ростовщик говорил, что нет.

  Следователь: Ростовщик? Что вы делали у ростовщика?

  Актёр (смутившись): Цинглин кое-что выкупил... Моё. Он спас меня.

  Следователь: Как и где вы познакомились?

  Актёр: В трактире. Он искал человека, который помог бы проследить за его неверной женой.

  Следователь: Подробнее.

  Актёр: Я давал ему реквизит из театра. За две чекушки за день. И один раз караулил его жену.

  Следователь: Где живёт, имя?

  Актёр назвал адрес Алии Интеры и подтвердил передачу некому Цинглину сценического костюма массовки. Даты совпадали с двумя убийствами: госпожи Интеры и господина Весба. Шелок также признался, что неделю следил за домом 'неверной супруги'.

  Следователь: Бывали ли вы внутри дома?

  Актёр: Нет.

  Далее следовал неинтересный кусок, в пометках к которому и репликах Шелока читалось всё усиливавшее недомогание и забывчивость свидетеля.

  Наконец, вновь вернулись к Цинглину.

  Следователь: Как выглядел ваш знакомый?

  Актёр: С меня ростом, полнее. Глаза... Глаза карие.

  Следователь: Вы уверены?

  Актёр (кивая, вновь прикладывая пальцы к вискам): Да... От него пахло травами. Всегда пахло травами. Он разбирался в медицине: вылечил одну актрису от головной боли. Надавил куда-то пальцами - и всё... Любил театр.... Я показывал ему театр...

  После показания стали путанными, будто свидетель давал их под действием наркотического вещества. Через десять минут Шелока не стало. Случайность? Вряд ли.

  Карие глаза... Бред или правда?

  Морок. За этим и нужен тёмный маг. Как и затем, чтобы зелье не только убило, но и поработало с памятью. Только не стёрло имени преступника, пару интересных деталей... Увы, нельзя идеально совместить два противоборствующих по строению и полярности энергии заклинания: они нарушат плетение друг друга. Так что воспоминания стёрли лишь частично, зато всякое обращение к ним вбивало гвозди в гроб Шелока.

  Подлинные документы? Необходимо установить имя ростовщика, которому задолжал актёр, и допросить. В его книгах должны остаться записи. И он вспомнит спутника погибшего актёра.

  Полнота... Тоже морок? Или реальное телосложение.

  Но факт: чтобы вылечить головную боль, нужно обладать специфическими познаниями. Это не первая медицинская помощь. Мэтр Варрон? Короткая фамилия? Относительно. Певучая? Несомненно. Врач полнее Шелока? Да. Пахнет травами? Да. Таинственно исчез? Да.

  На приёме актёра предупредили сразу после того, как тот наткнулся взглядом на Брагоньера, как раз тогда, когда соэр беседовал с Матео Хаатером и леди Сантейн. Брагоньер досадовал: знал бы, не тратил время на пустые разговоры! А так упустил преступника.

  Мэтр Варрон присутствовал на том вечере: подчинённые соэра обнаружили это, проверяя передвижения врача за последний месяц. К слову, доктор отлучался из города...

  Брагоньер не любил судебного морга. Нет, не потому, что боялся трупов или крови - они-то как раз давно стали привычными, а из-за специфического запаха. Входить туда без носового платка не рекомендовалось, а потом приходилось выравнивать дыхание, сдерживая рвоту. Одно дело - свежие трупы, другое - начавшие разлагаться. А здесь вскрывали именно такие, уже покрытые характерными пятнами.

  Впрочем, с годами стало легче: привычка. Рвотные позывы сошли на нет, но ощущение мерзости не покидало.

  Морг ни у кого не пользовался любовью. Иные даже падали в обморок, поэтому соэр отправился туда сам: по крайней мере, сумеет задать нужные вопросы и сэкономит время.

  Внутри было холодно: требование хранения 'постояльцев', и Брагоньер порадовался, что захватил сюртук. Август - августом, но в покойницкой всегда царил декабрь. Накинув верхнюю одежду, соэр окликнул судебного медика, поинтересовавшись, проводил ли тот вскрытие актёра.

  - Да, господин соэр, можете взглянуть, - живо откликнулся медик и вышел встречать начальника. - Если угодно, я труп простынёй прикрою.