Рюрикович (СИ) - Алексей Калинин
— Прямо тут! — подскочил на месте Романов.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда я назначаю то оружие, которым каждому из троих будет удобно сражаться. Бой продолжается до потери сознания одной из сторон конфликта. Живицу можно использовать в сражении в полной мере. Вы согласны? Или слова о трусости можно повернуть в вашу сторону?
— Но… — Романов слегка опешил. — Если использовать живицу, тогда… Мы можем зацепить кого-нибудь ещё. И разрушить тут…
— А вы выйдите на улицу, господа, — предложил нам молодой русоволосый человек в костюме-тройке. — Я вас накрою силовым куполом и вы ничего не повредите.
— С кем имеем честь? — буркнул Бельский, оглядывая русоволосого.
— Князь Андрей Михайлович Курбский из Ярославщины, — отрекомендовал себя новый знакомец. — Буду рад быть вам полезен.
Мы трое представились в ответ. Я прикинул, что на улице и в самом деле будет лучше. Тут мы и в самом деле можем что-нибудь повредить, а мне бы этого не хотелось. Это не дуэль на крыше поезда, где я только развлекался, это будет избиение младенцев, которые убеждены в своей силе и превосходстве.
— Господа, но устраивать дуэли… Это же неподобающее поведение! — воскликнула Бесстужева. — Опомнитесь! Помиритесь! Неужели из-за такой малости вы будете подвергать свои жизни опасности?
— Всё будет хорошо, — взял я её за руку и улыбнулся. — Верьте мне…
— Я вам верю, господин Рюрикович.
Бельский и Романов развернулись, как по команде, и двинулись к выходу. Я же снял пиджак и положил его на спинку дивана, возле которого мы стояли. После этого подмигнул девушкам и пошел к выходу, чуть кренясь на правую сторону. Привлеченные нашими возгласами остальные абитуриенты тоже потянулись за бесплатным развлечением.
— Иван Васильевич, но если у вас болит бок, то… Никто вас не осудит, если дуэль будет перенесена, — негромко произнес Годунов.
— Борис, они первые начали врать про испорченную машину, я лишь плачу им той же монетой, — также тихо ответил я.
— То есть…
— Да, то есть всё будет нормально. Проследи только за тем, чтобы меня не ударили в спину. С этих ребят станется…
— Я прослежу, — вполне серьёзно ответил он.
Мне оставалось только улыбнуться. Надо было приободрить напарника, а уж что до моей спины… У боярских детей не будет никакого шанса воспользоваться даже секундной заминкой.
Также я заметил, что на улицу начала двигаться Марфа Васильевна Собакина. Её пытался удержать Шуйский, но рука легко выскользнула из пальцев, а сама девушка даже не обернулась на своего поджавшего губы спутника.
Может и его вызвать до кучи? А что? Одним махом всех троих на место поставить.
Мы вышли на свежий воздух. Освещение тут было похуже, чем в зале, что мне было только на руку. Площадки пять на пять метров нам хватит для небольшого танца. На этой территории уже разминались Бельский и Романов. Они тоже были без пиджаков, в белых рубашках. Шпага Романова загорелась огнём, а шпага Бельского побелела от накрывшей её ледяной корки.
Хм, огонь и лёд. Неплохое сочетание — весьма опасное. Вот только я не собирался давать им шанс показывать своё искусство в магии. Я и так дал им шанс на уход, но они им не воспользовались.
— Господа, как будете готовы, я задействую купол, — проговорил Курбский.
— Да-да, конечно, — я вытащил боевой нож из ножен и снова чуть согнулся, прислонив руку к боку. — Сейчас, дайте только секунду, чтобы воздух вдохнуть.
— Перед смертью не надышишься! — насмешливо бросил Бельский.
— Ваша правда, Степан Сергеевич, — ответит я и кивнул Курбскому. — Князь, сделайте милость…
Курбский присел, положил ладони на асфальт. От его рук в стороны по окружности разбежались ветвящиеся молнии, которые начали быстро расти вверх, накрывая нашу троицу полупрозрачным куполом. Возле краев купола столпились будущие жильцы. Что же, это хорошо, пусть смотрят.
— Ну, что, господин Рюрикович, вы готовы? — насмешливо спросил Романов.
— Всегда готов! — бодро отрапортовал я и встал в боевую стойку, похожую на стойку разъяренного медведя.
Я только успел разглядеть отголосок страха в смотрящих на меня глазах, когда начал действовать.
Нож мелькнул в воздухе, когда неуловимым броском швырнул его в голову Бельского. Сам же сделал рывок в сторону Романова, локтем целясь в висок боярского сына…
На выходе из рывка подхватил начавший падать нож и вернулся на место.
Зрители вряд ли что смогли увидеть сквозь полупрозрачную защитную стену. Для них я только встал в необычную стойку, вздрогнул, а в следующую секунду Романов и Бельский рухнули подкошенными снопами.
— Господин Курбский, снимите, пожалуйста, купол. Дуэль закончена, — проговорил я негромко.
После моих слов купол моментально растаял. На асфальте остались лежать два тела. Дуэлянты-неудачники. Я неторопливо убрал нож в ножны, развернулся и в полном молчании направился в зал. Проходя мимо стоящей Собакиной улыбнулся:
— Так что насчёт танца? Мне кажется, что пришло время…
— Я думаю, что не смогу вам отказать, господин Рюрикович, — проговорила девушка, подавая руку.
Мягкие пальцы коснулись мозолей на моей ладони. Мурашки пробежали по коже спины. Они табуном промчались до загривка и также обратно. В этот момент, проходя сквозь расступившуюся толпу, я ощущал себя если не самым счастливым на Земле, то, по крайней мере, весьма и весьма довольным.
— Они живы, — раздался за спиной голос Годунова. — Но без сознания…
После его слов будущие жильцы словно ожили, заговорили, загудели, начали обмениваться мнениями насчет того, что произошло.
Я же шел и вел в центр зала самую красивую девушку на свете.
Вот только проходя мимо бледного парня с черными волосами я снова почувствовал сильный укол угрозы. Молодой дворянин задумчиво смотрел на лежащих на асфальте, а на нас даже не обратил никакого внимания. Но вот почему-то он вызывал у меня опасение.
Глава 27
«Бой подобен танцу, поэтому каждый ведарь должен уметь танцевать также хорошо, как и биться»
Кодекс ведаря
Я кивнул музыкантам, которые пытались рассмотреть со своих мест происходящее на улице. Они неуверенно начали очередной вальс. Я даже не стал надевать пиджак, чтобы не терять время танца. Только чуть поклонился Марфе Васильевне и повел её по волнам музыки.
Её руки коснулись моих рук, и мы закружились в веселой мелодии танца. Я не чувствовал пола под ногами. Порой казалось, что мы парим по облакам, а вокруг только бескрайнее небо, далекое солнце и ни одной живой души. Лишь только мы. Только её глаза, только её руки, только её манящие губы…
— А вы прекрасно двигаетесь, Ваше Высочество, — проговорила Марфа Васильевна, легко скользя
