Калинин Алексей - Попрыгунчик

Калинин Алексей Николаевич: другие произведения.

попрыгунчик

Журнал “Самиздат”: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь] [Ridero]

Комментарии: 10, последний от 07/08/2016. © Copyright Калинин Алексей Николаевич ([email protected]) Размещен: 06/08/2016, изменен: 06/08/2016. 2225k. Статистика. Повесть: Фантастика Скачать FB2

Оценка: 3.73*7 Ваша оценка:

Аннотация: Вселенец. Параллельный мир. Альтернативная история. Наш современник попадает в тело 14 летнего подростка в июль 1941 года. Получает некоторые сверх способности. Дальше классика жанра и конечно любовь! Первая часть приключений! Вселенец в тело 14 летнего подростка в июль 1941 года. Параллельный мир. Альтернативная история. Сверх способности. Дальше классика жанра и конечно любовь! Приятного прочтения! Калинин А.Н. Попрыгунчик. Пролог. Москва. Аэродром Центральный. 19 июля 1943 года Капитан Долганов смотрел в приоткрытую дверь на хлещущий дождь и хандрил. Он всегда хандрил в дождь. Непогода и лететь нельзя, а сердце рвалось туда, в небо. Там он чувствовал себя сильным, там его душа пела от упоения полётом, от единения с самолётом, там он был бог и царь! Вот уже два года война, два года он сбивает врагов и теряет друзей, лично сбил двенадцать и четверых в составе группы. Сбивал. Теперь, после тяжёлого ранения, он простой пилот транспортной авиации. Из тех с кем он начинал воевать, не осталось никого. Погибли почти все, а кто жив или искалечены или в плену. Плен. Он знает, что это такое. Если бы не тот мальчишка, теперь знаменитый товарищ Сергей, капитан улыбнулся, кто знает, как бы сложилась его дальнейшая судьба. Его наказ сбить, как минимум ещё десятерых он выполнил и благодарен ему за эту возможность, до сих пор. 29 августа 1941 года, его третий бой. Сопровождали бомбардировщики, на обратном пути нарвались на вражеские истребители. Яков сбил в лобовой атаке ведущего, но второй плотно сел на хвост, ни какой высший пилотаж не помогал. Да и откуда у него высший пилотаж. Немец на голову лучше подготовлен и обучен, техника у него современная, не старенький ишачок, И – 16. Якову ещё повезло, что попался пушечный вариант истребителя, а не с пулемётами под винтовочный патрон. На тех дело совсем труба, можно весь боезапас выпустить в самолёт врага, а ему хоть бы что. Краску поцарапал и всё. Воздушная карусель захватила его, атака за атакой, но вот пушки бессильно клацнули. Всё, теперь только таран. Но не судьба, точной очередью подкравшаяся незаметно, вторая пара истребителей поджигает двигатель, теперь только прыгать. С трудом вывалившись из горящего истребителя, Яков дёрнул за кольцо. Парашют с хлопком раскрывается, но он видит заходящий на глиссаде атаки вражеский мессершмитт, это конец. Он уже видел, как немцы расстреливают наших пилотов в воздухе. Яков закрыл глаза, в бессильной злобе ожидая очереди, но её нет. С удивлением открыл глаза и посмотрел в след улетающему фрицу, не понял? Взгляд упал вниз, всё ясно. Он садится прямо в ряды идущей по дороге и радостно улыбающейся немецкой пехоты. Ничего уже не изменить. Вечером его избитого и голодного затолкнули в сарай к таким же, как и он бедолагам. Два танкиста, три пехотинца, два артиллериста, четверо летунов вместе с ним и даже один кавалерист. Все командиры от лейтенанта до майора, рядовые и сержанты в амбаре рядом. Быстро перезнакомившись, стали гадать, что будет дальше. К единому мнению не пришли и легли спать. А вот ночью их разбудили. Мальчишеский голос: – Товарищи командиры вы здесь? Яков метнулся к воротам: – Беги мальчик! Часовой услышит! – Не услышит, умер он внезапно. Я сейчас ворота открою, а вы потихоньку выходите. Я вас из села выведу. – Как умер? От чего? Ты вообще откуда взялся? – опешил Яков. – Да на нож он упал, поскользнулся наверно. – Что там лейтенант? – проснулся майор. – Да вот товарищ майор мальчишка! Говорит, часовой умер. Хочет нас из села вывести – ответил Яков. – Что за бред лейтенант? Какой ещё мальчишка? – возмутился майор. Тут створка ворот поползла открываться и мальчишка попросил: – Товарищ командир, придержите створку, я петли полью, а то скрипят сильно. Через несколько секунд раздалось журчание, а затем за створку потянули. Яков увидел молодого паренька лет 14 – 15, заглянувшего в сарай. В лунном свете его голова показалась Якову седой. – Готовы? Тогда пошли по одному за мной – парень развернулся, кивнул Якову на карабин у стены, а сам пошёл вперед. Яков схватил карабин и направился следом за пареньком. – Подождите! Нам нужно забрать документы из штаба! Без них мы дезертиры! – зашептал майор. Паренёк остановился и что – то еле слышно зашептал. Яков расслышал только, так и знал. Паренёк развернулся и подошёл к майору. – Здесь в селе батальон немцев и сотня казаков, если хоть один проснётся или увидит нас, вам всем конец. Вариант только уходить, решайтесь или я иду один. – Мы военные люди и можем обойтись без помощи ребёнка – возмутился майор. – Хреновые вы военные, если сидите в сарае, в плену. Вот он, хотя бы одного фрица сбил, я это видел. Как он в плен попал, я тоже видел, у него было без вариантов. Я пришёл за ним, на вас мне наплевать. Как воевали вы, я не видел, а его спасу! Хочу, что бы он как минимум ещё одного сбил, а лучше десять. За мной идут только те, кто хочет убивать врагов, а кто стесняется воевать без документов, пусть сами себя спасают – паренёк развернулся и пошёл не оглядываясь. Яков сомневался всего мгновение и побежал за парнем, несколько человек побежало за ним, остальные остались. Через десять минут они были уже в лесу, сзади в селе раздались выстрелы и заполошные крики на немецком – Алярм. Паренёк остановился, оглянулся и сказал сразу всем: – Идиотизм – это не лечится! За мной, не отставать воины! Глава 1. Я открыл глаза и судорожно вздохнул. Фух, померещилось. Вот ведь бред! Подождите! Не померещилось? Солнце?! Лето!? Как лето? Только, что был октябрь, дождь. Я за рулём автомобиля, вдруг резкая боль в груди, успеваю выключить скорость, выжать тормоз и включить аварийку. Всё, потом ничего не помню. Попытался приподняться, с трудом, но мне это удалось. Яркое солнце жарило неимоверно. У меня, что солнечный удар? Посмотрел на своё тело и чуть не потерял сознание. Меня на куски рвали и кровью облили? Я сижу в луже крови и не понимающим взглядом смотрю вокруг. Вот рядом мужик лежит убитый. Стреляли в голову. Рядом всхрапнул конь, впряжённый в телегу и флегматично жующий траву. Там дальше на обочине у кустов, несколько голых женских тел, молодых девчонок. Их явно долго насиловали, а потом вскрыли животы, после чего просто перерезали горло. Я такое уже видел у нас на Кавказе, в первую Чеченскую войну. Разбросанные вещи, узлы, платья, юбки. Смутные воспоминания пробиваются в мой разум, я поражённо замираю. Это же моя семья! Моя Семья! Но как это может быть! Ведь моя семья там, в Тюмени? А там октябрь, а не лето? Тут дикий отчаянный детский крик в моей голове – Папа! – и я теряю сознание. Пришёл в себя я резко, рывком. В голове всё предельно чётко, ясно и понятно. Невероятно, но факт, я попал. Вернее не я сам, а моё сознание или душа или моё эго. Короче что-то. Теперь я в теле четырнадцатилетнего подростка, у которого на его глазах убили всю семью. Отца и трёх сестёр. Потому – что кругом война, жестокая и беспощадная к простым людям. Да и к непростым тоже. Великая Отечественная. Та самая. Мы нарвались на головной разведдозор немцев. Отца немцы застрелили сразу, потом вытащили из телеги сестёр и стали рвать на них платья. Серёжка, то есть я, забыв обо всём, кинулся им на помощь. Огромный немец ударом сапога опрокидывает меня на землю и бьёт штык – ножом в грудь. Я кричу от дикой боли. Умираю не сразу, захлёбываюсь кровью и вижу, как насилуют под веселый смех и шутки моих красавиц сестёр, как тот здоровый немец роется в наших вещах и довольно улыбаясь, складывает в свой ранец то, что ему понравилось, а потом выключили свет. Я машинально провёл рукой по груди, там был страшный рубец от немецкого штыка, уже затянувшийся и по виду заживший. Надо привести себя в порядок, а то прямо оживший зомби. Весь в крови и дерьме. Все терзания и рефлексии потом. Сейчас у меня есть дело, мне нужно похоронить семью, а потом месть. Да, они стали частью меня, моей семьёй, так же как и та семья, которая осталась там, в Тюмени, в будущем. После похорон я помылся в глубокой луже рядом в канаве и переоделся, собрал все оставшиеся вещи на телегу. Почему немцы не увели коня и телегу, могу только предполагать, но они оставили и это хорошо. Сил практически нет, одни инстинкты. В кармане пиджака отца я нашёл наши документы и револьвер, а за голенищем сапога отличный нож и нашу семейную донскую нагайку. На их могиле я поклялся отомстить. Месть моя неизбежна как цунами, я буду убивать их везде, где смогу. Глупо погибнуть не хочу, но за семью отомщу. Этих фрицев я очень хорошо запомнил, а ещё запомнил их опознавательные знаки на мотоциклах, грузовике и БТРе, секира в щите. Рано или поздно, но я узнаю, что это за воинское подразделение и отомщу. Как ни странно, но наши сознания с пареньком слились в одно, органично слились. Я всё про него, прекрасно знал. Вся его память, навыки, привычки и практические умения теперь были и моими. Мы стали неразделимы и едины, он доверил мне свою память в обмен на месть. Я поклялся отомстить и он с улыбкой исчез. Куда не знаю, теперь он – это я. Звали его Сергей Николаевич Калинин, из донских казаков станицы Луганской. За заслуги перед царём и отечеством возведены в потомственных дворян ещё во времена его пра – пра – прадеда. После революции его дед генерал кавалерии, отец, дядя и другие родственники, воевали на стороне белых. Все погибли в Крыму, в боях с Махновцами. Отца раненого вывезли из боя друзья станичники и бессознательного занесли на корабль, пришёл в себя он только в Турции. Там познакомился и сошёлся с девицей Анастасией Голицыной, медсестрой, которая его выхаживала, так же как и он оставшейся без семьи и родственников. После женитьбы жили в Турции, но отца тянуло на родину в Россию. После возвращения генерала Слащёва в Советскую Россию, отец тоже решил возвратиться. В зверствах он не участвовал, в расстрелах красноармейцев участия не принимал. Мама уже была беременна старшей Марией и осталась в Турции, на попечении казачьего схода. Отца не было два года, а потом он приехал и забрал мать с дочкой. С ним уехали и некоторые из его друзей станичников. Поселили их на Полтавщине, рядом были такие же, как и отец, вернувшиеся казаки. Потом родилась вторая сестра Даша, а вскоре пришёл голод. Местные их не жаловали, продовольствием не делились, половина станицы вымерла. Отец покидал всё скудное хозяйство в телегу, и они переехали в Беларусь. Отец устроился конюхом в колхоз, мать учительницей в школу. Мама родила третью дочку Сашу, а отец всё ждал сына. Через год родился я, а мама умерла при родах. Отец получил долгожданного сына, но потерял любимую женщину. Это случилось в 1927 году, с тех пор отец воспитывал нас один. Когда присоединили к Союзу бывшую Западную Беларусь, отцу предложили работу на одном из конезаводов. Недолго думая, он согласился. Отец любил коней, а кони любили его. Я ни разу не слышал, чтоб его укусил или лягнул, конь или лошадь. Так мы и жили, отец работал, сестрёнки учились и ухаживали за мной. Отец передавал мне всё, что знал и умел сам. С самого раннего детства я всё свободное время был с отцом, уже с шести лет махал шашкой и скакал на коне, показывая джигитовку. Мне всё давалось легко и непринуждённо, словно я вспоминал забытое, а с десяти лет никто из мальчишек не задирался, знали, что меня не побить и толпой. Отец говорил, что я пошёл в прадеда, тот был характерником и ему тоже всё легко давалось. На конезаводе постоянно бывали военные, я крутился рядом с ними, мечтал пойти после школы в военное – кавалерийское училище. Очень легко знакомился и благодаря начитанности и полученным знаниям обладал богатым кругозором для ребёнка, мог говорить на любые темы с понятием и своим мнением. С некоторыми командирами у меня сложились просто прекрасные взаимоотношения, этому очень способствовали три красавицы сестры. Отец даже отпускал меня смотреть на учения и манёвры. Там я освоил сборку и разборку оружия советского производства и даже поучаствовал в нескольких стрельбах, поразив всех своей меткостью. Я практически никогда не промахивался, чувствуя, когда надо стрелять и куда именно попадёт моя пуля. Перед самой войной даже получил значок Ворошиловский стрелок, которым очень гордился. Прекрасное и счастливое было для меня время. Старшая сестра Маша собиралась замуж за одного из знакомых командиров, любовь с первого взгляда, свадьбу назначили на начало июля и вдруг война. Полная растерянность и непонимание у всех, что происходит. Потом начались бомбёжки. Племенные табуны решено было эвакуировать в тыл, началась эвакуация. Отец носился, как угорелый пытаясь всё успеть и всем помочь, в итоге табуны увели, а людей не успели. Немцы нагрянули неожиданно, сразу повели себя как хозяева, мы ушли в последний момент, увидев, как въезжают на территорию конезавода бронемашины и грузовики с пехотой и услышав крики и выстрелы. Два дня мы ехали спокойно, а утром третьего нарвались на немцев. Всё произошло слишком быстро, отец просто не успел ничего сделать. Увидев молодых красивых девушек, они сразу открыли по нему огонь на поражение, меня не посчитали достойным противником, а скорее всего, побоялись зацепить сестёр. А потом случилось то, что случилось. Теперь я ехал в часть к комполка Левашову, жениху Маши и думал, успею или нет. Не успел. Я стоял перед воротами и смотрел на лунный пейзаж, оставшийся от гарнизона. Везде лежали труппы и куски тел. Бомбили долго и с удовольствием. Остатки казарм и ангаров ещё дымились. Постояв недолго у ворот, я развернулся и поехал на восток в раздумьях, что делать дальше. Нужна еда и место где остановится, далеко мне одному не уйти. Коня и телегу, скорее всего, просто отнимут, поэтому надо уходить в лес и делать землянку. Натаскать туда всё, что смогу найти и готовится зимовать. Война будет долгой и трудной, особенно тут в Беларуси. Решено, возвращаюсь назад в часть и ищу всё, что может пригодиться. Пригодиться может многое, а точнее абсолютно всё. Главное найти продукты и оружие. С оружием думаю, проблем не будет, вон оно вокруг валяется, а вот продукты? От столовой и продуктового склада ничего не осталось. Хотя там подвалы большие, может и уцелело что-нибудь. В ходе изучения остатков гарнизона, понял, что живые были. Тела погибших местами собраны в воронки от авиабомб, но похоронить видимо не успели, наверно наступающие немцы спугнули. Возле остатков штаба нашёл и комполка Левашова, жениха Маши. Мёртвого. Шансов выжить у него не было, нижней половины тела у него просто нет. Хороший был командир и ко мне относился как к родному сыну, так и говорил всегда, с грустью: – И почему Серёга ты не мой сын? Остался бы после меня такой хлопец и помирать не страшно! Не похоронить его по – человечески, было бы с моей стороны просто свинством. Половину того, что знал и умел Сергей, только благодаря ему. Этим я и занялся в первую очередь. Сначала похороню кого смогу, а потом ищем продукты и оружие. Глава 2. Получилось! У меня получилось! Набрал я нехило, теперь главное добраться до леса и всё захомячить. Теперь я не просто маленький мальчик. Теперь я маленький мальчик с большим пулемётом, даже с двумя. Станковый максим и ДП, три цинка патронов и пять автоматов ППД, два ящика гранат и ящик с тротиловыми шашками, а ещё противотанковое ружьё! Ему я очень удивился, но всё равно забрал с собой, вместе с боеприпасами. Вот теперь я устрою фашистам весёлый праздник, пока они не зарыдают. Буду мстить! Буду – буду мстить! А ещё я собрал пистолеты, пять ТТ и семь револьверов, плюс патроны в коробках. Для меня в нынешней весовой категории самое то, мне всего 14 лет. Да и про продукты я не забыл, в подвале разбомбленного продсклада нашёл и чай и сахар, разную крупу и консервы, керосин, спички, лампы, посуду, матрац с подушкой, одеяла и постельное бельё, даже самовар. Надо ещё одну ходку сделать, а лучше две. Не фрицем же все эти сокровища оставлять, хоть я и замаскировал вход. Только бы телега выдержала. Ничего до леса чуть – чуть осталось, а там разгрузимся и обратно. Только въехав в лес, сразу почувствовал тревогу, моя интуиция прямо завопила в голос, опасность! Привязав коня к дереву, взял в руки два ТТ, а третий спрятал сзади за спину, заткнув за ремень и скрадываясь пошёл на непонятные звуки. Подойдя к полянке, увидел уже знакомую картину. Фрицы, так же как и с моей семьей развлекаются. Бешенство захлестнуло, я без разведки вышел и открыл огонь по гадам с двух рук из пистолетов. Сначала снял пулемётчика на мотоцикле и часового на броневике, затем стал отстреливать всех, кто попадётся. Остановился только тогда, когда во всех пистолетах кончились патроны. Так шустро считаем, пулемётчик с мотоцикла и часовой двое, со второго мотоцикла с люлькой ещё трое. Вон лежат и того пятеро, в броневике водила и командир, вон они плюс человек пять десанта, вот они лежат. Выходит не хватает двоих или троих. Начинаю перезаряжать пистолеты и чувствую, не успеваю, сзади слева выходит один и спереди другой, слитно целятся из карабинов. Вот и всё отвоевался герой. Закрываю глаза. Вдруг ужасно захотелось оказаться у своей телеги и коня. Где то недалеко раздались два выстрела. Не понял? А почему я жив? Тут рядом всхрапнул конь, я открыл глаза и от удивления сел на задницу. Нифига себе Зарница! Здравствуй мой красавец конь Огонёк и телега с оружием! А где полянка с фашистами? Непонимающе оглянулся вокруг и встряхнув головой стал менять магазины в пистолетах. Так сейчас главное добить гадов, думать будем потом. Достаю пару гранат и срываюсь к полянке. Перед полянкой притормаживаю и по – пластунски ползу к ближайшим кустикам. Так с. Фрицев осталось четверо, один ранен в голову, его перевязывают. Хорошо, что я прекрасно понимаю, о чём они разговаривают, спасибо отцу за иностранные языки. Решают, что делать дальше и куда я делся. Гражданских решили убить, не хотят оставлять свидетелей. Ну суки держитесь. Кидаю гранату и после взрыва, резво выскакиваю из кустов и открываю огонь на поражение. С десяти метров сложно промахнуться и трое валяются на земле, а четвёртый за броневиком, если бежать не успею, слышу выстрелы. Закрываю глаза и очень хочу оказаться с той стороны броневика. Слышу вскрик немца Шайзе и открыв глаза в упор добиваю гада. Поворачиваюсь и вижу три пары удивлённых заплаканных глаз. Две девчушки лет десяти и одна моих лет в разорванном платье и огромным бланшем с левой стороны лица. Низ живота в крови и сперме. Невольно матерюсь и отворачиваясь, иду к броневику. Нахожу воду в канистре, аптечку и возвращаюсь к девчатам. – Подмойся и сразу про спринцуйся! – говорю ей. Сам смотрю на мужчину и женщину, застреленных в грудь. Видимо их родители. Не успел. Мать тоже изнасилована, отец весь избит, явно долго пинали ногами и издевались. Быстро пробегаю и делаю контрольный выстрел в голову всем фрицам. Взгляд остановился на эмке нагруженной всяким скарбом, а папашка то явно, не простой крестьянин. Совершенно по – иному смотрю на девчат, да явно городские. Девчата рассматривают меня и не собираются ничего делать. Меня разбирает зло, я завожусь: – Если ты красавица хочешь родить от этих героев, то я ухожу. С вами мне не по пути. – Нет, не уходи! Я не знаю, что значит про спринваться? – закричала старшая. – Про спринцеваться! – автоматически поправляю – это значит залить прямо во влагалище смесь лекарств, которая убивает сперматозоиды и предотвращает нежелательную беременность! Вижу совершенно не понимающий взгляд и спрашиваю: – А слово подмыться ты знаешь? – Да! – Ну так подмывайся! – уже кричу я. – Что прямо при тебе? – панически вскрикивает эта блондинка. – О господи! За что мне это! Мне что, всё самому сделать? – ставя руки в боки, гляжу грозно на блондинку. Как не странно, но это подействовало. Блондинка открыла канистру и попросив полить сестрёнку стала подмываться. Кинул ей мыло, а сам, открыв аптечку, стал готовить смесь убийцу. Разбавил её в котелке одного из фрицев и взяв грушу набрал внутрь жидкости. Блондинка смотрела на меня как кролик на удава. Протянул ей грушу, но она непонимающе, смотрела на меня. Да ё маё! Возмутился я и опрокинув её на спину задрал ей ноги. Она в тихом ужасе смотрела на меня, не отводя взгляд. Вставил ей грушу во влагалище и выдавил всю жидкость, потом ещё раз, и ещё раз. Пока из неё не полилось. Сказал ей: – Сядь и выдавливай из себя жидкость. – Как выдавливать?- испуганно спросила она. – Мышцами! Мать твою! – ругнулся я. – Какими мышцами? – спросило это чудо. – Влагалища!- ответил я. – А там есть мышцы? – спросила, до нельзя удивлённая блондинка. – Не ну я понимаю, что ты блондинка, но вам что, элементарных вещей в школе не объясняли? – зло спросил я. – Нет! – дружно ответили все три красавицы. Я подпрыгнул и сделал несколько кругов, матерясь про себя. Наконец я успокоился. – Как тебя зовут? – спросил ближайшую из двойняшек. – Настя – ответила та. – Запомнила, что я делал? – Да! – Делай так же, пока не кончится жидкость в котелке. Потом позовёте меня. А ты чудо в перьях вставай так, как встаешь, когда писаешь. Когда всё выльется из тебя, снова ложись на спину и поднимай ноги и так пока не кончиться жидкость в котелке. Всё поняла, блондинка? – зло улыбнулся я испуганной девице. Пусть лучше меня боится и поскорее немцев забудет. – Поняла. Только я не чудо в перьях, я Маша! – ответила блондинка и тоже осторожно улыбнулась в ответ. – Маша! – я невольно сглотнул. Что то поменялось в моём взгляде от воспоминаний о семье, девчушки отшатнулись от меня. Справившись с чувствами, я вновь взглянул на неё и сказал: – Прости меня Маша за грубость. Так надо. Ты потом поймешь. Ну а тебя как зовут? – обратился я к третьей. – Елена! – ответила третья и стесняясь улыбнулась. – Очень приятно познакомится девушки, а меня зовут Сергей! Нам нужно многое успеть, пока не пришла помощь к немцам, поэтому делаем все очень быстро. Вы Маша и Настя продолжайте, а ты Лена поможешь мне. Хорошо? – Да Серёжа я готова – ответила Лена и поднялась – Что мне делать? – Из пистолета стрелять умеешь? – Да мы с папой ходили в тир, но стреляли только из револьвера – ответила Лена. – Так мой в телеге есть револьверы, но далеко. Вроде у кого то, из жмуриков я видел револьвер. Обожди минутку Лена, я сейчас – быстро пробежавшись по телам немцев, нашёл револьвер и вернулся. Проверил патроны и передал Лене: – Твоя задача охранять поляну, вдруг кто из этих живой остался и прячется. Смотри вокруг, пока я не вернусь. – А ты куда? – синхронно спросили все трое. – За своими вещами, тут не далеко. Да я быстро! – ответил готовым разреветься девчатам – Я может вообще плохой и злой? – Ты добрый! – сказала Лена и доверчиво прижалась ко мне. Я стоял и растерянно моргал, это, что у меня семья новая появилась? И как я с ними воевать буду? Ладно, разберёмся походу дела. Погладил Лену по голове и сказал: – Я быстро, ничего не бойтесь. Отшагнул от неё и закрыв глаза пожелал оказаться возле телеги. Открываю глаза и вижу трех красноармейцев, жадно жрущих мои консервы и сухари. – День добрый товарищи красноармейцы! Приятного аппетита! Да вы кушайте, кушайте – не отвлекайтесь – покачал я пистолетами, хотевшим схватиться за оружие воякам. Да уж видок у них. Все грязные, рваные, один вообще в одних портянках, но с оружием. Три винтовки Мосина с примкнутыми штыками. – Патроны хоть есть вояки? – спросил у них. Все трое дружно помотали головой отрицательно, смотря завороженно на мои пистолеты. – Откуда драпаете, воины? – презрительно спросил их. – Из под Минска. В окружении оборонялись, потом приказ на прорыв, вот мы втроём и вырвались, из всей роты. Десятый день плутаем везде немцы. Трое суток не жрамши. А это твоё хозяйство – кивнул разговорчивый на коня и телегу. – Моё! Но сразу говорю, не отдам. Всё в дело. Если вы на Восток тикать, так и быть, дам три автомата, патроны и пожрать. Есть сапоги и обмундирование, поделюсь. Но это всё! Остальное мне для дела. Хотя могу дать один мотоцикл с люлькой и пулемётом, немецкий. Устроит? – взглянул я на офигевших красноармейцев. – Ты что волшебник? – спросил самый говорливый. – Да нет! Я только учусь. Пока не очень хорошо, получается – ответил я прекратившим жрать красноармейцам – Вы давайте быстрей доедайте и пошли получать технику и обмундирование. Бойцы активно набросились на еду, я же отвязав коня, взял его за вожжи и развернул телегу в сторону полянки. – Я пошёл потихоньку, догоните. Здесь одна дорога. Меня там ждут, да и трофеи надо собрать. Не оглядываясь, мы с конём побрели по дороге. Через пару минут меня догнали бойцы и пристроились рядом. Немного помолчали, переглядываясь между собой и не выдержав, говорливый спросил: – А откуда у тебя мотоцикл немецкий? – Трофейный. Я дозор немецкий перестрелял. Там броневик здоровый, два мотоцикла с люлькой и пулемётами. Вот один вам и отдам – ответил я. – Да мы слышали стрельбу и взрыв, на них и шли. А почему с нами решил поделиться? – спросил птица-говорун. – Потому что вы оружие не бросили и от формы не избавились. В плен не сдались и немцев дальше бить хотите. Я прав? – остановившись, повернулся к нему. – Прав. Будем бить. Мы их сюда не звали, это наша земля – ответил болтун. – Кстати, бойцы мы не познакомились. Меня зовут Сергей! – протянул я руку болтливому. Тот сначала засмущался, а потом, подав руку сказал: – Я Николай! А ты нам пулю не отливаешь? Больно ты молод. – Сейчас на полянку выйдем, сами увидите. Только я не один, не удивляйтесь и аккуратней там, у них родителей на глазах убили. Остальные парни подошли и по очереди представились, Егор и Василий. Вот и познакомились. Через пять минут мы добрались до полянки и прижав палец к губам попросил парней помолчать, а сам скрытно пошёл к кустам. Бойцы вдруг закрутили головой, будто потеряли меня из вида, но я молча подошёл к кустам и выглянул на полянку. Девчата сидели у броневика и крутили головами, рассматривая обстановку. Причём все трое с оружием, Ленка с Настей держали в руках револьверы, а переодевшаяся Маша карабин. – Лена не стреляй это я Сергей! Сейчас выйду – крикнул я. Девчонки от моего крика упали на землю и направили оружие в мою сторону. Я подняв руки вышел. Они все трое подскочили, подбежав ко мне, обняли меня с трёх сторон, я кое как смог просипеть: – Задушите оглашенные. – Ты почему так долго? Нам же страшно? – разревелись они. Я стал их утешать, тут сзади хрустнула ветка, под ногами красноармейцев. Все три валькирии тут же упав на землю, направили оружие на бойцов, вышедших на полянку и с удивлением нас рассматривающих. – Тихо девчата, это наши! Из-за них я и задержался. Это наши бойцы с Минска, идут на восток. Николай вывел коня с телегой на полянку и озадаченно почесал голову глядя вокруг на трупы немцев и стоящий бронетранспортёр и мотоциклы. – Ты смотри, не соврал! Вот это аппарат, восемь колёс, пушка, пулемёт! Обалдеть! И как ты их один всех положил? Расскажешь? – Николай повернулся ко мне с немым вопросом. – Потом. Сейчас необходимо быстренько все забрать и убежать куда-нибудь, где нас не найдут. Иначе нам всем будет очень бо-бо! Кто – нибудь, броневик умеет водить? – спросил я бойцов. – Василий водитель, а я на мотоцикле перед войной гонял в колхозе. Смогу и на этом ехать – ответил Николай. – Тогда шустро собираем ранцы, оружие, форму. Сваливаем всё в броневик. Василий смотри управление, сможешь ехать или нет. Николай мотоцикл. Егор с пулемётом и пушкой разберись на броневике. Девочки всё шустро стаскиваем к броневику. Да эмка, не бросать же её немцам! Всё шевелимся и так столько времени потеряли. Тела ваших родителей заберём с собой. Потом в безопасном месте похороним. Всё двигаемся – двигаемся! – захлопал я в ладоши и все сорвались с места. Я помогал девчонкам таскать оружие и ранцы, потом стал раздевать немцев. На немой вопрос просто отвечал, пригодится. Наконец броневик загрузили, загнал туда двойняшек, за броню. Мало ли. Машу усадил за руль эмки, эмку тросом привязали к Броневику. Один мотоцикл отогнали на километр, поближе к выезду из леса и спрятали в кустах у дороги, заминировав гранатой. Часть груза с телеги, всё тяжёлое перетащили в броневик. Наконец тронулись, на карте героически сдохшего германского офицера определились с местом и поехали. С грехом пополам к вечеру добрались до запланированного места. Я сразу уселся слушать рацию. Через пятнадцать минут я не знал напиться или молится. Рядом с местом побоища, из окружения пробивалась с боем наша механизированная часть и пропавший дозор списали на них. Нас никто не искал, о чём и сообщил всем остальным. Это удача и пусть она не покидает нас и дальше. Вчетвером быстро вырыли могилы и похоронили родителей девчат. Девчата поплакали над могилами и я отправил их готовить ужин. Остановились мы рядом с маленьким озером, я объявил общую помывку. Мальчики справа, девочки слева. Выдал всем по куску мыла и полотенца, и началась общая помывка и постирушка. Бойцы получили свежее обмундирование, только Егору пришлось одеть немецкие сапоги, наших на его ногу не нашлось. Ну вот такой я хомяк, тащил всё, что может пригодиться, хотел на продукты потом менять. Девчата приготовили ужин, правда мне пришлось пару раз вмешаться в процесс приготовления. Ну городские они, городские. Ничего научатся, желание сделать как лучше на лицо. Помыв коня и оставив его пастись на полянке, я лёг на спину и стал смотреть на небо, анализируя прошедший день. Не сказать, что всё хорошо, но и не сказать всё совсем плохо. Вроде я не один и есть ради кого жить, но с другой стороны я не собираюсь сидеть как мышь, а наоборот хочу мстить от всей своей горячей души. В этом варианте девчата мне как гири на ногах, я буду больше думать о них, а не о мести. Хотя если с умом сделать в лесу лагерь, продумать систему безопасности и подходов к лагерю, в плане минных полей и ловушек, дозоров и засад, может получиться хороший вариант. Да ещё эти мои способности с перемещением. Надо завтра проверить, могу я только один перемещаться или с кем то, да и расстояние перемещения хотелось бы уточнить. Вдруг я отсюда прямо на Красную площадь к Мавзолею смогу переместиться? Вот была бы фишка!!! Представляю удивлённую рожу Ленина! Ха-ха-ха!!! Рассмеялся я. Тут рядом со мной присела помывшаяся Маша, загадочно посматривая на меня, стала расчёсывать свои длинные волосы. Вот девчонка, ведь только недавно её изнасиловали, а она уже скачет как кузнечик. Я же сам видел кровь и всё остальное, мне кажется, ей было больно, по крайней мере, когда я её в первый раз увидел, ей явно было больно. Да и фингал на пол лица говорил сам за себя, а сейчас от фингала ничего не осталось, даже опухоль спала, так лёгкая желтизна. Я повернулся на бок и стал смотреть на Машу. Она красивая, я бы даже сказал очень красивая. Если брать за образец мою внутреннюю шкалу красоты по десяти бальной системе, она брала твёрдую восьмерку. За обе мои прожитые жизни, таких как она, мне попадалось едва ли два десятка. Маша посмотрела мне прямо в глаза и спросила: – Серёжа, а как ты исчезаешь? Только стоял перед нами и вдруг, раз и тебя нет? Это как? – Я и сам не знаю. Сегодня в первый раз получилось. Только об этом никому нельзя рассказывать, иначе нас всех очень страшно убьют. Нужно говорить, что всем показалось. Передашь сестрёнкам? – Хорошо! А почему ты так странно среагировал на моё имя? У меня появилось чувство опасности. Какая-то Маша тебя сильно обидела? Моё хорошее настроение мгновенно улетучилось. Я резко сел и посмотрев на Машу ответил: – У меня было три сестры, Маша, Даша и Саша. Саша была старше меня всего на год, Даша на три, а Маша на пять лет. Мы ехали на телеге и нарвались на немцев, отца застрелили сразу, а сестёр изнасиловали и убили. Я умирал и видел, как всё происходило. Меня ударили в грудь штык – ножом. Почему и как я выжил, я не знаю, но немцев теперь я буду убивать везде. Убивать пока не умру сам, пока есть хоть один палец, что бы нажать на курок, пока есть хоть один зуб, что бы выдернуть чеку гранаты, я буду их убивать! – с этими словами я задрал рубаху и показал ей шрам от штык – ножа. Маша смотрела на меня широко раскрытыми глазами, из которых текли слёзы. – Прости меня Серёжа! Прости я не знала! – всхлипывая сказала Маша. – Тебе не за, что извинятся! Ты же не немец! – ответил я и сел обратно. Маша придвинулась ко мне и обняла, положив голову на плечо. Потом вдруг отодвинулась и заревела навзрыд. Прибежали Настя с Леной и попытались её успокоить, но куда там, у неё началась форменная истерика. Подбежали красноармейцы, но я сразу отправил их обратно, приказав взять на себя охрану лагеря. Вот тоже момент, вроде взрослые мужики, а меня слушаются беспрекословно. Я подвинул к себе Машу и попытался привести её в чувство, но куда там. Только после третьей пощечины она взглянула на меня осознанным взглядом. – Что случилось? – спросил её я. – Ты их! А они меня... Теперь я... Ты меня не... – попыталась она ответить и опять заревела. Понятно. Был бы пацаном, ничего бы не понял. Потряс её и не увидев реакции залепил ещё одну пощёчину. Заметив проблеск разума, чётко проговаривая слова сказал: – Ты ни в чём не виновата! Я тебя ни в чём не виню и не презираю! Я тобой не брезгую и не собираюсь! Получилось так, как получилось, лишний повод мстить гадам! Я от тебя не откажусь и буду с тобой столько, сколько захочешь! Вы теперь моя семья! Поняла, моя семья! – А если я беременна, от этих? – с надрывом спросила Маша. – Значит, вырастим его хорошим советским человеком. Честным и принципиальным, со своей точкой зрения и мнением. Смелым, умным и справедливым! – ответил я. – Честно – честно! – глядя мне прямо в глаза, спросила Маша. – Да чтоб у меня детей никогда не было! – ответил я. – Дурак! – шлёпнула меня по губам Маша – А если я от тебя захочу ребёнка? – И я! – сказала Лена. – И я! – поддержала их Настя. Я посмотрел на серьёзных девчат и вдруг расхохотался, катаясь по земле. Смеялся минут десять, пока не заболел живот. Кое – как, успокоившись, глянул на девчат и скомандовал: – Всё! Всем спать! Джульетты малолетние, невесты блин недоделанные. Марш отсюда! Обиженные девицы гордо удалились, виляя попками, а я задумался. Нет в тыл их, только в тыл. Мне тут только и осталось любовь крутить с малолетками. Ромео блин! Только ушли девчата, пришёл Николай. Долго молчал, не решаясь спросить. Я его не торопил. Наконец он не выдержал и заговорил: – Слушай Сергей. Мы тут девчат послушали и между собой посовещались, хотим спросить тебя. Ты ведь будешь с фашистами воевать? – Они убили мою семью. Отца и сестёр, на моих глазах. Я буду мстить, но не бездумно, убивая кого попало. Только офицеров и специалистов, предателей и садистов. Уничтожать карательные команды и штабы. Пускать под откос составы с техникой и солдатами, взрывать мосты и автострады. У меня большие планы Николай! – посмотрел я на красноармейца. – Вот слушаю тебя и не верится, что с пацаном разговариваю. Говоришь прямо как наш ротный и ведь не просто так, языком треплешься. Я же вижу, что прекрасно понимаешь, о чём говоришь. Девчата рассказали, как ты немцев с двух стволов расстреливал, где научился? А мосты взрывать, откуда умеешь? Да и вообще расскажи о себе? – попросил Николай. – А с какой целью интересуетесь, товарищ красноармеец? – с ехидной улыбкой спросил я. – Тоже хотим фашистов уничтожать. Хотели тебя попросить подучить нас немного по лесу ходить, ты вон как пошёл, мы тебя даже потеряли из виду, это твоё волшебство? Научи нас также на местности ориентироваться, в карте разбираться и стрелять с толком. Ты я вижу и по немецки понимаешь и в карте сразу разобрался и все пометки перевёл на русский. Наши всё равно скоро немцев обратно погонят, а тут и мы им грамотно поможем. Не дойдём мы до своих, не лесовики мы и с лесом не знакомы, да и не учил нас никто выживанию. Пропадём только зря. А ты хоть и молодой совсем, но мальчишка с понятием, да и хозяйственный. Нас и одел и накормил и оружием обеспечил и техникой, прямо старшина ротный. Не прогонишь? – и Николай замер ожидая ответа. – А вам взрослым мужикам не зазорно будет меня, пацана четырнадцатилетнего слушаться? Вдруг вам покажется, что я глупостями занимаюсь, а не серьёзным делом? Вдруг решите, что нечего меня ребёнка слушать, мол сами с усами и по умней видали? Мне ведь с вами драться не резон. Меня отец воевать учил, по нашему по казачьи, не синяки дуракам ставить. А я вместо того, что бы делом заниматься и врагов уничтожать, на вас в