Истинная последнего из огненных
В эту секунду мне показалось, что больше всего удивилась даже не я, а Магнус, повернувшийся к двери и смотревший на мою мать такими глазами, как будто она воскресла из мертвых. Хотя она, несомненно, была живая, даже более чем. И совершенно не собиралась просто так спускать с рук Магнусу или кому бы то ни было другому свои обиды.
Она, как всегда, была очень красива. Даже я почувствовала дуновение этой неподдельно яркой, могущественной магии, которой привыкла дышать едва ли не с самого детства. Гордая, вольная, такая холодная для чужих, она поприветствовала присутствующих кроткой, почти девичьей улыбкой, и я услышала тяжелые вздохи каждого из присутствующих здесь мужчин. Не надо было оглядываться, чтобы знать, как они сейчас смотрят на неё, срывая глаза, даже те, кто раньше уже сталкивался с нею.
Нет ничего страшнее моей матери, когда она в самом деле вознамерилась на кого-то произвести впечатление.
- Познакомьтесь, - де Брюйне смерил мою мать внимательным строгим взглядом, как будто пытался понять, правильно ли сделал, когда выбрал на эту должность именно её, ей решил передать дела, а потом добавил: - Леди Дараэлла, графиня Каннингем. Новая глава попечительского совета академии. Лорд Фигиус, кажется, вы хотели задать какие-то вопросы? Или предъявить претензии? Можете приступать.
Даже такой дурак, как Фигиус, безошибочно определил, что это моя мама. Леди Каннингем никогда не была неприметной женщиной, а с возрастом, казалось, только расцвела. И Фигиус, глядя на неё, едва не поперхнулся.
- Ка… Ка… Ка… - заикаясь, проговорил он. – Леди Каннингем? Но ра… Ра… Милорд! – метнулся он к де Брюйне и тихо, явно рассчитывая на то, что его больше никто не услышит, прострекотал: - Но это же женщина!
Вот только слова Фигиуса прозвучали отнюдь не тихо. Подхваченные заклинанием, они прогремели на весь зал, и де Брюйне аж отшатнулся от возмущения и, очевидно, опасаясь за свой слух.
- Женщина, - подтвердила Дараэлла. – А вас что-то смущает, лорд Фигиус? Или вы свято верите в то, что только мужчине под силу управлять этой академией? Впрочем… Ведь попечительский совет только дает советы, не так ли? Не об управлении и дело. А в нашем обществе даже для таких стариков, как вы, привычно, что женщина дает советы… Иная – кричит о них во всеуслышанье, другая – шепчет тихо на ухо, разрешая не упоминать её потом, громогласно заявляя о принятом важном решении…
Фигиус попятился.
Раньше маме приходилось петь, чтобы колдовать, но теперь она с легкостью плела заклинание из слов. Я видела, как отступал под натиском горной магии мужчина, явно не до конца понимая, с чем именно он столкнулся, и как втягивал голову в плечи, уже жалея, что вообще начал о чем-то говорить. Но горные ведьмы не отступают, мама всегда об этом говорила. На губах её играла задорная улыбка, и она как будто дразнилась – вытягивала из Фигиуса его самоуверенность нитка за ниткой, распускала полотно его гордыни. Скоро у неё в руках будет лишь пряжа, из которой можно сделать всё, что угодно. Я знала свою мать: Дараэлла Каннигнем никому не спускала с рук обиды и оскорблений.
Даже де Брюйне, громадный и грозный, не казался таким страшным. Возможно, его громогласный голос и заставлял вздрагивать каждого из студентов академии, но он мог заставить подчиняться, не более того. А ведь горной ведьме было под силу убедить человека слушаться, сделать его добровольным рабом. Минуту назад Фигиус был готов поливать грязью всех на свете, сейчас смотрел на Дараэллу с испугом, а минут через двадцать превратится в самого покорного её слугу и, если она вдруг прикажет, будет готов прыгнуть с крыши.
Меня всегда потрясало, как легко горная ведьма может изменить судьбу кого угодно. И я поймала себя на мысли, что никогда не хотела бы пользоваться только этой магией, только её иметь в распоряжении. Не наколдовать себе чашку и заставить её слетать за водой, а захватить сознание человека и убедить его принести ту самую воду… Мама всегда рассказывала о том, насколько опасно с этим играть и как легко горная ведьма тонет в собственной власти. Она знала, как себя остановить, и очень резко пользовалась чистой горной магией. Но ведь её сестры по дару точно не знали границ.
- Так что вас смущает? – уточнила Дараэлла, не сводя взгляда с Фигиуса. Тот уже дрожал, как осиновый лист, и явно не был готов ответить женщине так, как полагает. Трус! И зачем только такого гада взяли в их академию? Чтобы учил адептов тому, что даже историей назвать нельзя?
- Полагаю, - осознав, что Фигиус не посмеет и рта раскрыть, заговорил вдруг Магнус, - что лорд Фигиус всего лишь хочет выразить возмущение относительно его увольнения. Ведь недавно он не прошел инспекцию по своему предмету и был отстранен от занятий.
О да. Я даже помнила, как это случилось, когда он рассказывал о методах гашения огненных.
- Потому что инспекция была проведена некорректно! – взвился Фигиус, но поймав на себе строгий взгляд Дараэллы, мигом утих.
Она усмехнулась и холодно произнесла:
- Я думаю, мы проведем независимую экспертизу, и этого будет вполне достаточно, чтобы определить правомочность отстранения лорда Фигиус. Не так ли? А пока что я не вижу смысла задерживать всех. Продолжайте занятие, - она смерила взглядом Магнуса. – Лорд Фигиус, прошу следовать за мной. Уверена, вы вполне можете поведать мне о всех своих опасениях лично, беседуя с глазу на глаз.
