Истинная последнего из огненных
Не знаю, зачем я всё-таки приняла приглашение Магнуса и вечером решила наведаться к нему в кабинет, но мне почему-то показалось, что мы обязательно должны поговорить и выяснить все. Мне почему-то становилось дурно от одной мысли, что этот мужчина всё ещё чувствовал что-то к моей матери. К женщине замужней и…
Женщине, на которую я похожа, как две капли воды. Если б только внешне! Мы с мамой всегда были очень близки, обладали схожим характером. Она мало изменилась с возрастом, сейчас выглядела не старше тридцати лет, но стала спокойнее. В молодости же, говорил она, была такой же пылкой. Хоть стихиями мамы были вода и земля, а если быть более точной, то камень, её можно было без преувеличения назвать пламенной женщиной. Я знала, что однажды это уже привлекло лорда Лефара... И, если честно, боялась, что во мне его интересуют исключительно мамины черты, то, что он однажды уже оценил в самой очаровательной, самой красивой и самой сильной вольной горной ведьме. А быть её жалкой подделкой, копией я не желала. Даже в глазах человека, к которому пока сама не знала, как относилась.
Тряхнув головой, чтобы отогнать прочь все дурные мысли, я постучалась в дверь и заглянула в кабинет. Магнус, как всегда, сидел за своим столом, согнувшись над бумагами, и что-то быстро писал на белом листе. Заметив меня, он вскинул голову и улыбнулся, кажется, искренне.
- Проходи, - мягко промолвил мужчина. – Как день?
- Замечательно, - соврала я, хотя сегодня не могла сосредоточиться ни на одной лекции и, признаться, всё ждала, когда мама попытается со мной связаться. Но она знакомилась с преподавательским составом и вряд ли успеет заглянуть в мою комнату.
А было бы неплохо поговорить с нею сегодня…
- Не думал, что ты всё-таки придешь, - произнес Магнус, поднимаясь со своего места.
Он подошел ко мне поближе и осторожно взял за руку. Я позволила сжать свои пальцы и заглянула в его глаза, пытаясь разобраться, насколько правдивым будет всё то, что сейчас скажет мне мужчина. Почему-то от доверия к нему почти ничего не осталось, и я смотрела на него с легкой досадой, как будто между нами до сих пор стояла моя мама.
- Я тоже не думала, - наконец-то промолвила я. – Но решила, что поговорить нам всё-таки нужно, во избежание недоразумений.
- Разве у тебя опять есть какие-то сомнения?
Опять? Да они никуда, собственно говоря, и не девались. Я вообще ему не доверяла – а как можно говорить о доверии к человеку, точнее, к огненному магу, который даже в самых трепетных чувствах ищет для себя выгоду? Хочет род спасти – пусть…
Я мотнула головой, вынуждая себя если не отбросить, но по крайней мере временно пригасить обиды и строго произнесла:
- Да, сомнения есть. Я не хочу быть всего лишь тенью своей матери.
- Твоя мать мне бы ничем помочь не смогла.
- Конечно, не смогла бы! И не захотела, учитывая то, какое у вас было знакомство, - пожала плечами я. – Но я отказываюсь тебе помогать, если пойму, что ты всего лишь пытаешься заменить её мною.
- Ты ничего не знаешь, - холодно ответил Магнус.
- Хочешь сказать, не предлагал моей матери стать твоей? Или не тащил её на железные решетки? – раздраженно поинтересовалась я и, заметив, как моментально помрачнел Магнус, поняла, что попала как раз в точку.
Слышать о былом опыте отношений с моей матерью ему явно было не слишком приятно, но мужчина, кажется, не хотел того признавать. Вместо того, чтобы сознаться в ещё не погасших чувствах, он прорычал:
- Я всего лишь перепутал.
- И что ты перепутал? – изогнула брови я.
- Вкус её магии.
- С чем?
- С твоей.
Я опешила.
- Вот как.
- Огненным подходит далеко не каждая женщина, - нехотя произнес Магнус. – Далеко не каждую женщину можно зажечь изнутри и быть уверенным, что она не сгорит. Твоя мать, как и ты, была такая. Но я тогда был молод и неопытен. Она – наполовину морская ведьма. В ней воды слишком много, чтобы я в самом деле мог на что-то рассчитывать. Если б даже твоя мать согласилась, то ничем хорошим наши отношения бы не закончились.
- И почему же? – с вызовом поинтересовалась я, не сводя с него взгляда.
- Потому что он погас бы, и всё, - раздалось из дверного проема, и я, стремительно оглянувшись, узрела на пороге кабинета собственную мать.
