Истинная последнего из огненных

Магнус отшатнулся от меня, шумно втягивая носом воздух, раздраженно упал обратно в свое кресло и придвинул к себе торт с таким видом, словно сладкое – единственное, что всё ещё могло его заинтересовать. Я едва сдержала веселый смех – знала же, что реакция будет такой…

- Что? – изогнула брови я. - Что-то не так?

- Ведьма, - скривился Магнус. – Твоя мать – и то была слабее!

- Моя мама была горной ведьмой только наполовину, а наполовину – морской, - рассмеялась я. – А мой отец – горный ведьмак, и кровь у меня не разведена.

- Но ведь горные ведьмы рождаются горными вне зависимости от их отца, - пожал плечами Магнус.

Уж не знаю, чем он так впечатлился, но вместо того, чтобы воротить нос от торта, принялся его есть. Я усмехнулась и, приманив к себе пальцем небольшое блюдце и вилку, тоже взяла кусочек.

- Надо же, - прищурился Лефар, - не боишься за фигуру?

Я только пожала плечами.

- Горные ведьмы, - ответила я, - не толстеют.

- Потому что много колдуют?

- Не-а, потому что много бегают, - рассмеялась я. – Ничего со мной не случится, мама не растолстела от кусочка торта, и я тоже не растолстею. А если растолстею, так тебе же лучше, меньше на меня мужчин заглядываться будет.

- Если тебе захочется кого-нибудь соблазнить, ты это и без фигуры сделаешь… А торт, кстати, вкусный, - отметил Магнус. – У леди Айрис, я так вижу, отменные рецепты.

- Ты её знаешь?

- Только знаю, кто она такая, - покачал головой Магнус. – Таких, как я, обычно не приглашают на торжественные ужины с королевской семьей. Собственно, к графам Каннингемам мне тоже ходу нет.

Он поймал меня за руку и сжал ладонь, будто пытаясь таким образом высказать некую грусть – мол, хотел бы, да не может. Я закатила глаза. В искренность Магнуса я не до конца верила, слишком уж многое он случайно открыл мне, показывая пылавший в его душе огонь.

- А это больно? – вдруг спросила я.

- О чем ты?

- Пламя когда горит внутри – это больно?

- А горной ведьме больно быть красивой?

Я усмехнулась.

- Больно, Магнус. Когда кого-то пытаешься заворожить, ты же понимаешь, что это всё ложь, гипноз. Ты выпиваешь из человека чувства, а они разные на вкус бывают. Это не просто использовать силу, не просто колдовать, черпая силы из себя. Это иное. Ты каждый день отравляешь себя, впускаешь в себя чуть больше… Например, чуть больше пламени. Да, горные ведьмы, скованные силой вершин, не чувствуют боли, но и воля их им не принадлежит. Но когда ты свободная горная ведьма, ты относишься ко всему уже по-другому. Думаешь каждый раз, когда тебе надо воспользоваться силой. Потому мама не поражает своей магией всех, с кем хоть случайно столкнулась в жизни и от кого не получила согласия…

- Вот и огненная магия жжет, - ответил Магнус. – Даже если ты не чувствуешь вреда от обыкновенного огня, даже если на кострах тебе было бы так легко, как рыбе в воде… Тебе всё равно больно. Огонь сжигает душу, если пользоваться им без меры.

- А твоя душа, - изогнула брови я, - жива ещё? Или давно обгорела.

Мужчина рассмеялся.

- Жива, - тихо ответил он. – Жива. Стала ещё живее после того, как твоя бабушка её прокляла. И сила другая, знаешь, по ощущениям. Как будто не совсем моя.

- Значит, когда твоё проклятье падет, опять будешь мертвым?

- Нет, - возразил Магнус. – Я уже знаю, как оно – когда по-другому. Я не захочу возвращаться.

Он говорил вполне искренно, и я заслушалась, если честно. Смотрела будто сквозь него и видела бушующее в этом человеке пламя, которое так и силилось вырваться на свободу и заполонить собой всё пространство. Пламя, скованное цепями горной магии, которую можно было так просто разорвать, стоит только…

Я склонилась к Магнусу, стирая шоколад с его губ, и поцеловала его, впервые за все время – ничего не отвоевывая и не защищая, просто потому, что мне был приятен этот поцелуй, хотелось, чтобы между нами случилось что-то большее, чем просто договор, скрепленный магией. В какую-то секунду я почувствовала, как вдыхаю уже не воздух, а пламя, но не обожглась – только поцелуй стал более страстным, жарким. Магнус поднялся на ноги, увлекая меня за собой, заставляя поднять голову, но так и не выпустил меня из кольца своих рук. Он выливал на меня свою магию, а я отвечала тем же, возможно, интуитивно, до конца не понимая, что творю. Обвила его шею руками, отпуская свою силу, позволяя ей сорваться с цепи, и чары полетели вперед с непривычной легкостью, закручивая нас в единый вихрь.

Когда Магнус наконец-то отстранился от меня, я, наверное, была самой настоящей горной ведьмой на свете – с пылающим синим взглядом, растрепанными темными волосами, дрожащая от силы, разливающейся по телу.

- Сколько же ты всего можешь? – спросил меня Лефар, отпуская и делая шаг назад. – Я встречал других горных ведьм…

- Ты встречал мою маму, - закатила глаза я, подавляя укол ревности. – Разве тебе этого было мало, чтобы понять, какими разными мы бываем?

- Твоя мать сильна, да. Но у неё другая магия.