Четыре партии в шатрандж (СИ) - Райт Дамина
— А наш корабль… он так и останется? Что, если его, как повозку…
— Украдут? — договорила за неё Тарджинья. — Нет, можешь не беспокоиться! Гиадо разместил своих людей и пошёл искать покупателей. Меня не взял — видимо, объясняться будет знаками. Продаст корабль…
— И у нас будет новое золото, чтобы раздавать всякому сброду, — перебила Мэриэн.
Эсфи хмыкнула и погрузилась в блаженный сон.
— Рыба переваренная, а ты так спокойно ешь? — Мэриэн не скрывала удивления.
Эсфи чувствовала себя по-настоящему взрослой, отвечая:
— Мы идём спасать мой народ! Мне не до глупостей, нужно, чтобы у меня были силы.
— Правильно, — судя по голосу Мэриэн, она улыбалась.
Грядущее спасение народа представлялось Эсфи как-то так. Она вместе с подругами, отряд ди Гунья и повстанцы, вооружившиеся кто чем горазд, с одной стороны, а бей-ялинцы — с другой. Эсфи как наяву видела их ухмылки и поднятые сабли, но она в ответ поднимет руки, и Тарджинья тоже, и часть вражеского войска подбросит огромной волной. Потом их понесёт прочь, туда, где Бей-Ял. А тех, кто уцелел, Мэриэн, гафарсийцы и повстанцы погонят, размахивая мечами — и победа! В воображении Эсфи Теркай убегал из дворца вместе со своими людьми и никогда больше не осмелился бы появиться в Афирилэнд! А если появится — Эсфи могла бы, пожалуй, кинуть в него камни. Он ведь заслужил!
— Кто-то топает по коридору, — нахмурилась Мэриэн.
Этих «кто-то» было несколько человек, и Эсфи услышала как бей-ялинскую, так и афирскую речь. Им отвечали голоса Тарджиньи и слуг. Если у Эсфи и был какой-то жалкий аппетит, то он мгновенно пропал.
— Ешь, — велела Мэриэн. — Остынет.
Эсфи поковыряла ложкой в безвкусной массе. А тем временем голоса в коридоре сменились звоном монет.
— Это, видать, ещё одни люди Теркая, — усмехнулась Мэриэн. Эсфи стиснула ложку в пальцах — это не только завоеватели, среди них были афирцы! Да как они могли?!
Наконец, незваные гости ушли, даже не заглянув в комнату, а вместо них вбежала раздражённая Тарджинья.
— Вот, — она сунула Мэриэн что-то блестящее. — Это металлическая пластина с надписью, что нам тут ходить разрешено. Короче говоря, пропуск. Правда, заплатить пришлось гораздо больше, чем вчера, потому как эти — уже не сброд!
— Будем надеяться, — Мэриэн тихо засмеялась, хотя Эсфи не понимала, как можно смеяться, когда слышишь голоса предателей, а наказать их ещё нельзя!
— Это всё Гиадо был виноват, — проворчала Тарджинья. — Сразу за кошелем полез!
— А я думала, это ты первой… — Мэриэн осеклась. — Эсфи? Что с тобой?
Эсфи отставила тарелку куда-то на одеяло, подавив соблазн швырнуть её об стену.
— Там афирцы были! Среди них! Я бы их… я… — Эсфи замолчала, зажмурилась, пытаясь скрыть слёзы, и уткнулась в объятия Тарджиньи.
— Так бывает, бывает…
Всегда красноречивая, она вдруг разучилась утешать и лишь повторяла одно и то же. Эсфи обняла Тарджинью крепче и стала думать о тех, кто не сдался и не сговорился с бей-ялинцами, а ждал свою принцессу.
Вскоре пришёл Гиадо. Короткими рублеными фразами рассказал, что он и его люди купили и лошадей, и запасов в дорогу. На это ушли все деньги, вырученные за корабль, зато теперь путники могли быстрее добраться до бунтующих областей. Эсфи осталась довольна.
— Теперь достанем меховые накидки, и пора в путь, — распорядилась Мэриэн. — Чем севернее, тем ближе зима.
Пока они вынимали вещи из мешков, которые принесли слуги, Эсфи вспомнила об утренних неприятностях.
— Может, это хозяин постоялого двора что-то выяснил, донёс, поэтому к нам пришли люди Теркая?
— Тогда они не удовлетворились бы золотом, а зашли к нам, — возразила Мэриэн с новой серой накидкой на плечах. Эсфи не могла не согласиться с ней.
— Интересно, что это за мех? Может, любимая белка Иамракаса? — Тарджинья взяла себе коричневую накидку. — О, даже слишком тепло!
— Не знаю, — Эсфи погладила мех на своей голубой накидке. — Вряд ли.
— Уж наверняка не кошка, — заключила Мэриэн. — Идём!
На выходе из Арлена пришлось вынимать металлическую пластину и показывать конным бей-ялинцам. Эсфи полагала, что они всё равно захотят денег, но, как ни странно, их устроил один вид пропуска.
То и дело Мэриэн замечала на дорогах подозрительного вида людей и вполголоса говорила об этом. Но отряд Гиадо ди Гунья казался грозным, и грабители не посмели бы напасть на знатных путешественниц. Ближе к вечеру сделали привал, зажгли костры, и пока Эсфи грела пальцы у огня, к ней подсела Тарджинья:
— Оказывается, наши слуги кое-что узнали. Про хозяина.
— И… что же? — Эсфи сделалось не по себе — такой негодующий тон был у Тарджиньи.
— Вы думали, у него горб потому, что он дэйя? Вовсе нет. Его родители в детстве нарочно искалечили, надеялись, что он волшебником станет, дар у него появится. Нашим слугам тамошняя служанка проболталась…
Эсфи едва не обожгла пальцы и отдёрнула их от костра. Вот оно что!
— Когда-нибудь я издам закон… чтобы сурово наказывали таких родителей, — и Эсфи подняла глаза к небу, словно давая клятву невидимым богам.
II
Едва рассвело, как Мэриэн проснулась и обнаружила, что ни Эсфи, ни Тарджиньи не было рядом. Сердце кольнула тревога — хотя девочки могли превосходно сами о себе позаботиться, Мэриэн не забывала слова, данного покойной королеве Агрей.
Мэриэн огляделась. Ди Гунья заверял, что мимо его часовых ни одна собака не проскочит, а сейчас они, прислонившись к стволам деревьев, храпели вместе с остальными воинами. Под этот храп и тоскливое карканье ворон Мэриэн встала, ёжась от утреннего холодка, собрала свою постель и пошла искать подруг.
За ночь земля покрылась инеем, и было очевидно, что до снега недалеко. Мэриэн как следует закуталась в свою накидку, прежде чем углубиться в лес. Ей пришлось пройти шагов двести, когда она услышала голоса.
— Ты боишься? Думаешь, не сможешь дерево выдернуть из земли, когда понадобится?
— Я… не знаю. А вдруг мне очень страшно станет… и я не смогу ничего сделать?! Буду стоять, и смотреть… и плакать… и всё.
Шорох в кустах заставил Мэриэн распахнуть накидку и потянуть меч из ножен. Кто-то четвёртый, тихо ступая и отгибая ветки, приближался к девочкам. Не выпуская из напряжённых пальцев рукояти меча, Мэриэн стала красться за незнакомцем.
— Смотри, как яблоня трясётся! У тебя получилось, и не смей думать о поражении, понимаешь? Чем больше думаешь, тем хуже! Эти мысли тобой завладеют, и потом ты не сумеешь сопротивляться.
— Да… Я, наверное, не буду это дерево выдирать. Пусть стоит. Просто… пусть облетят последние листья!
— И они облетают! Я уже говорила, что у тебя неповторимый Дар Земли, я дома такого ни у кого не видела?..
Неизвестный раздвинул кусты и только появился перед Эсфи и Тарджиньей, как Мэриэн выскочила следом с мечом наготове.
— Стой и не двигайся!
Девочки обернулись почти одновременно. Эсфи ахнула, Тарджинья мгновенно вскинула руку, сузив карие глаза:
— Одна волна — и до самого моря нестись будешь!
— Э, никакой воды! — панически завопил незнакомец. Это оказался мужчина среднего роста с рябым лицом. Он был в неприметной крестьянской одежде и вооружён лишь ножом. У Мэриэн мелькнула мысль, что, скорее всего, к завоевателям этот человек не имеет отношения.
— А почему такой страх перед водой? — Эсфи задала вопрос раньше, чем Мэриэн спросила бы имя незнакомца.
— У меня от неё страшный зуд, — он поморщился. — И сыпь!
— Первый раз слышу, — заинтересованно протянула Тарджинья, опуская руку. Мэриэн тоже убрала меч, но всё ещё следила за руками незнакомца.
— Предпочёл бы тоже первый раз слышать, — вздохнул он, — но нет… Позвольте представиться, я — Гербен. И я… дэйя, — Гербен обезоруживающе улыбнулся. Несмотря на оспины, лицо у него было приятным. — Вы тоже, верно?
На Мэриэн он покосился с немым вопросом в глазах, но она сделала отрицательный жест.
