Сандра Частейн - Святой грешник

Сандра Частейн

Святой грешник

Пролог

Пятница, 13-е. 8-30. Шангрила

Настойчиво зазвонил телефон. Мак перестал писать, закрыл ежедневник и положил его в ящик стола. С самого утра его не покидало чувство беспокойства. Возникло ощущение, что телефонный разговор снимет эту непонятно откуда взявшуюся тревогу.

Он поднял трубку.

– Слушаю.

– Мак, это Авери Марш, администратор Общественного госпиталя милосердия в Нью-Йорке. Извини за ранний звонок. Может быть, я сгущаю краски, но ты – моя последняя надежда.

– В чем дело, Авери?

– Мы не можем вывести пациентку из комы. Молодая, красивая женщина, ей еще жить да жить, а она умирает. Вернуть ее к жизни может только чудо, а ты, я слышал, умеешь творить чудеса. Ну так как, поможешь?

Мак защелкал по клавиатуре, просматривая свой компьютерный банк данных, где хранились имена людей, помощью которых можно воспользоваться в экстренной ситуации. На первый взгляд, в штате госпиталя не было подходящего человека.

– Как ее зовут? – спросил Мак, ломая голову над возникшей проблемой.

– Карен Миллер.

Мак облегченно вздохнул. Ангел-спаситель для Карен найден.

– Николай Шандор все еще работает у вас?

– Нико? Конечно. Сейчас он научный сотрудник исследовательского отдела. И все такой же дамский угодник, каким был шесть лет назад, когда появился у нас. Но я не думаю, что Нико сможет чем-то помочь. После смерти сестры он отказался работать непосредственно с пациентами.

– Значит, по-прежнему дамский угодник? – рассмеялся Мак. – Ладно, я сам поговорю с Нико. По-моему, он как раз то, что нужно вашей пациентке.

Внезапно Линкольн Макаллистер почувствовал, что какие-то новые силы пробуждаются к жизни и приходят в действие. Он улыбнулся фотографии Нико на экране монитора. Да, Карен Миллер нужен стимул для борьбы за жизнь, а значит, пора доктору Шандору выйти из забвения.

Цыган – прекрасный стимул для женщины. Святой грешник. Опасность и страсть.

1

Пятница, 13-е. 10–00.

Общественный госпиталь милосердия

Карен снился тот же сон.

Окутанная густым вечерним туманом, женщина стояла в поросшем вереском торфянике и ждала. Он придет, как и обещал. От его объятий часто забьется сердце. Все страхи и сомнения уйдут прочь, когда вдвоем на белом скакуне они скроются в ночи. Раньше ее возлюбленный всегда приходил.

На этот раз он сильно запаздывал. Становилось холодно, и она начала беспокоиться. Что, если он передумал? Возвращаться ей было некуда. Все мосты сожжены: она убежала от мужчины, которому была обещана, и тот готов убить ее за это.

Озираясь по сторонам, она еще острее почувствовала, что пути назад у нее нет. Что делать, если ее возлюбленный не придет? Куда идти? Нет, черноглазый цыган не оставит ее. Он поклялся, что с ней ничего не случится. Кто станет искать ее в цыганском таборе? Всем известно: ни одна порядочная женщина не станет якшаться с подобным отребьем.

С возрастающим отчаянием она терла замерзшие руки. Смирившись с серостью существования, она и не мечтала о любви. Но тот день, когда он постучался с черного хода – черноглазый цыган с треугольником вьющихся волос в вырезе распахнутой рубашки, – изменил всю ее жизнь.

Молодая женщина ждала.

На торфяник опускался туман. Земля хлюпала под ногами, влажные волосы поблескивали в неверном свете звезд. Все труднее и труднее было вглядываться вдаль сквозь плотную завесу тумана. Серая пелена поглощала все звуки. Уже давно прошел час их свидания, а она все ждала.

Он придет.

Он должен прийти.

Но он так и не пришел.

Лежащая на больничной кровати женщина вздохнула. Она не знала, где кончалась реальность и начинались ее сны. Но и сны, и реальность были пронизаны одиночеством. Она чувствовала себя одновременно и самой собой и женщиной из снов. Им обеим было страшно.

Доктор Николай Шандор стоял в дверном проеме палаты отделения интенсивной терапии и рассматривал свою новую пациентку.

Даже в теперешнем состоянии она была очаровательна. Платиновые волосы и белая кожа делали ее похожей на снежную королеву из детской сказки. Ей бы в пушистой шубке, с горящими глазами и развевающимися по ветру волосами мчаться в санях по замерзшему озеру, а вместо этого Карен Миллер лежит без движения, безразличная ко всему.

Нико сразу почувствовал, что судьба этой женщины ему небезразлична, между ними явно существовала какая-то связь. Но, может, он просто устал? Или ему показалась это, потому что молодая женщина была красива и ее зовут Карен, как и его сестру? Николай был удивлен и раздосадован своим внезапным откликом. Он ничего не хотел чувствовать, не хотел быть здесь.

Больше всего на свете он не любил совпадения. От цыганской жизни в нем осталось сознание того, что все в этом мире предопределено. Если что-то должно случиться, человек бессилен этому помешать.

Нико Шандор боролся с каждым препятствием, мешавшим ему идти по намеченному пути. Он не всегда выигрывал, но никогда не сдавался.

Приучив себя к логике и порядку, доктор никогда не позволял себе витать в облаках. Потому-то сейчас, почувствовав внезапный порыв к этой очаровательной незнакомке, Нико ощущал дискомфорт. Вопреки здравому смыслу, он все-таки верил в судьбу – сказывалась цыганская кровь.

«Шандор, держи себя в руках. Эта женщина – всего лишь твоя пациентка», – убеждал он себя. Карен Миллер получила травму головы. Сейчас отек мозга спал, и все было в порядке, кроме одного: она не выходила из комы. Из-за ее нежелания возвращаться к жизни Нико Шандор и появился здесь, в терапевтическом отделении.

– Расскажите мне о ней, – попросил Нико медсестру, которая испытывала благоговейный страх при виде живой легенды, какой являлся доктор Шандор.

– Из запроса в библиотеку, где она работала, мы узнали, что пациентке двадцать девять лет и…

– Меня интересует только история болезни, – прервал медсестру Нико. – Расскажите мне вкратце.

Шандору ответил дежурный врач:

– Обычная история. Четыре дня назад Карен Миллер угодила под машину. Ее отбросило на обочину, и она ударилась головой. В интенсивную терапию попала с отеком мозга.

– Семья есть?

– Кажется, нет никого, – сказала медсестра.

– А друзья?

– Тоже никого, только знакомые.

Нико поморщился:

– Иногда это лучший способ вывести из комы. Обычно люди возвращаются к тем, кто их ждет.

– Я всегда надеюсь на лучшее, но, по-моему, эту пациентку мы потеряли, – со вздохом произнесла медсестра.

– Зато я всегда думаю о худшем, – воскликнул молодой врач. – Очнись, женщина. Нам нужна эта кровать. А тебе пора убираться отсюда. Возвращайся к жизни.