Алексей Корепанов - Вино Асканты

– Гронгард Странник – это я, – сказал Грон. – На своих друзей метателей можешь больше не рассчитывать. Я же только что объяснил: ни один из них не вернется. И проводи нас куда-нибудь, где можно присесть, – не годится держать гостей у порога.

От усмешки вольного бойца карлик как будто стал еще меньше и, казалось, потерял дар речи. Громко сглотнув, он направился вперед, втянув голову в плечи и раскачиваясь на кривых ножках. Грон и Рения двинулись за ним. Бледное пламя свечи отразилось в знакомых круглых зеркалах, поочередно высветившихся из темноты. Чернели в простенках угасшие факелы. Поднявшись по широкой лестнице, карлик побрел в глубь коридора, свернул за угол. Вокруг было тихо, пахло пылью нежилого строения и плесенью.

Коридор уперся в дверь под каменной аркой. Карлик обернулся.

– Вот здесь, наверное, будет удобно, – сказал он испуганно-извиняющимся тоном, поворачивая дверную ручку.

Он зажег от своей свечи настенные факелы, и Грон с Ренией осмотрелись. В глубине просторной комнаты, у затянутой гобеленом стены, возвышалась широкая кровать, возле нее – два кресла с вычурными резными спинками и закругленными подлокотниками в виде изогнувшихся змей. Такие же кресла окружали темный овальный стол неподалеку от зарешеченного окна. Напротив стола, у противоположной стены, стоял обтянутый блестящей алой материей диван, на котором россыпью лежали большие и маленькие подушки с вышитыми узорами. В комнате чувствовался дух нежилого помещения.

«Просто склад старых вещей, которыми давно никто не пользуется», – подумал Грон, поставил суму на пол и сел за стол. Рения села рядом, а карлик остался стоять, держа свечу и связку ключей и затравленно глядя на вольного бойца.

– Садись, – сказал Грон, скрестив руки на столе и постукивая пальцами по темному гладкому дереву. – Я задам тебе несколько вопросов и, думаю, ты достаточно умен, чтобы понять: отвечать нужно только правду.

Карлик с готовностью поставил свечу, чуть не опрокинув подсвечник, взобрался на кресло, едва возвышаясь головой над столешницей.

– Я все расскажу, – торопливо пообещал он, запахивая халат и продолжая трясти щеками.

– Вот и хорошо, – с деланным миролюбием произнес Грон. – Тогда мы поладим. Откуда ты меня знаешь? Я что-то не припомню, чтобы встречал тебя в Искалоре или где-нибудь еще.

Карлик выставил руки перед собой, зажмурился и отчаянно замотал головой.

– Я тебя вовсе не знаю!

– Не знаешь? – Вольный боец медленно вытащил кинжал и аккуратно положил на стол. – Может быть, я ошибаюсь, и это не ты сказал озерным метателям, что я в замке?

– Да!.. Я!.. Да!.. – Карлик прижал руки к впалой груди. – Но я тебя действительно не знаю. Я ведь тебя никогда не видел, я просто знал, что там, – карлик показал пальцем в потолок, – находится Гронгард Странник, который направляется за вином Асканты.

– Откуда ты знал? Кто тебе это сказал?

– Н-никто… – выдавил карлик. – Проснулся и просто знал, что там, в комнате, Гронгард Странник… Там, наверху… Там… Г-гронгард Странник… Никто не говорил, клянусь!

Вольный боец, угрожающе сдвинув брови, взял кинжал и выразительно посмотрел на трясущегося человечка.

– Н-никто… Клянусь! – продолжал бормотать карлик со слезами на глазах.

«А ведь все это фантазии Колдуна, – внезапно подумал Грон. – Он ведь и карлика сотворил, и определил его поступки… еще до воплощения… Возможно, карлик и в самом деле ничего не знает?»

– Чей это замок? – спросил он. – Кто ты, как здесь оказался?

– Я здесь никак не оказался, – поспешно ответил карлик. – Я здесь всегда. Меня зовут Фай. Этот замок ничей… – Карлик замялся. – То есть, я не знаю, чей он. Я здесь живу, всегда…

– Один? – спросила Рения, с ногами забравшаяся в кресло.

Фай настороженно взглянул на нее, виновато развел руками, вздохнул.

– Один, сколько себя помню.

Грон устало потер переносицу и подумал, что Фай, похоже, не лжет. Возникший из фантазии Колдуна, он всю жизнь провел в этом замке, затерянном в неведомых краях и тоже созданном воображением нездешнего человека. Вот только что же было у Фая с озерными метателями?

– Почему ты сказал метателям, что я в замке? О чем они с тобой говорили?

Лицо Фая исказилось от испуга.

– Я не знаю, почему… Просто мне казалось… я почему-то думал, что надо сказать… Я ведь не знал, зачем они ищут тебя! – Карлик опять умоляюще прижал руки к груди. – А Крут сказал, что им нужен Гронгард Странник. Он назвал себя Крутом… Сказал, что они… что вы вместе должны ехать за вином Асканты… Вот я и… Но я ведь даже не подозревал!..

– А ты знаешь, что такое вино Асканты? – спросил Грон.

Щеки Фая перестали трястись, глаза задумчиво сощурились, лицо исказила болезненная гримаса.

– Конечно, знаю, – тяжело вздохнул он, потершись подбородком о сложенные на столе руки. – Это исполнение желаний.

– Исполнение желаний, – грустно повторил Грон и взглянул на Рению.

Девушка утомленно устроила голову на спинке кресла и видно было, что она из последних сил борется со сном. Тревожная ночь в лесу, долгий путь к замку… Вольный боец и сам чувствовал почти непреодолимое желание, сняв сапоги, повалиться на алый диван и спать, спать, спать, восстанавливая силы, отнятые напитком забвения.

– Ладно, – сказал он, убирая кинжал со стола. – Есть где умыться с дороги? Мы здесь переночуем, а завтра отправимся дальше, в Искалор.

Карлик вскинул голову, словно не веря услышанному. Глаза его заблестели.

– Вам удалось забрать вино Асканты?

Сонливость сразу оставила Грона. Уже не раз он убеждался, что кое с кем из незнакомцев надо быть осторожным.

– Это тебя не касается, – отрезал он и нетерпеливо повторил вопрос: – Так где же здесь умыться? Или здесь нет воды?

– Сейчас, сейчас, – зачастил оживившийся Фай, соскакивая с кресла. – Пойдемте, я покажу. И ужин тоже будет, я принесу, только все холодное – я же вас не ждал. – И поспешно добавил извиняющимся тоном: – Если, конечно, подождете, я приготовлю и горячее…

– Не надо, – остановил его Грон. – Удовольствуемся и холодным. Веди умываться.

Они вышли из комнаты и вновь направились по темному коридору. Грон думал о том, что ни он, ни Рения не прикоснутся к ужину Фая, а обойдутся последними припасами из дорожной сумки. Даже если на столе будут обжаренные в бионском масле сердца молодых легкокрылов. Еще в детстве отец рассказывал ему, как черные ползуны отравили Ординга Скитальца… Они не притронутся к ужину, но пусть карлик об этом не знает. Грон запоздало уличил себя в том, что именно здесь, в этом замке, уже поступал неосторожно: ел пищу, предложенную Колдуном, пил чужое вино. И хорошо еще, что оказалось – Колдун не враг…