Алексей Корепанов - Вино Асканты

– И Лортан…

– И Лортан. Меня вновь ждет в нашем доме мама, Вальнур добился любви своей ясноглазой Оль, слепой и безногий певец Мером на нашем базаре прозрел и пустился в пляс, а погорельцы из Энессы обрели утерянный кров… Но ведь это только сон, Рения! У каждого он свой, и каждый счастлив в своем сне, а на самом деле ты представляешь, во что превратятся города и селения?

– Представляю. – Девушка поежилась. – Все погружаются в счастливый сон и умирают во сне…

– И настанет конец! Все переселятся сначала в мир сна, а потом в мир смерти. И даже если не все, даже если всего лишь десяток, семь, три, один-единственный человек… Зачем нам везти отсюда обман?

– Ты прав, милый. Давай спрячем его здесь, а тому человеку, что послал тебя, ты скажешь, что ничего не нашел.

– Нет. Я скажу ему правду, и он согласится с моим решением.

Девушка молча поцеловала его.

…Грон закопал сосуд под деревом со стрелой, тщательно утрамбовал землю сапогами. Снял с оперения стрелы голубую повязку, не в силах избавиться от ощущения, что совсем недавно уже делал это. Бросил прощальный взгляд на последнее пристанище Тинтана и Колдуна, еще раз мысленно попросил духов рассвета охранять погребальный костер и могилу. Он чувствовал сильный голод, но решил, что они с Ренией подкрепятся скудным содержимым сумы на равнине – на этой поляне кусок просто не полез бы в горло.

Поляна уже осталась позади и кони ступали по камням, когда Рения нарушила молчание.

– Может быть, я думаю неправильно, – сказала она, повернувшись к едущему рядом задумчивому Грону, – но ты уж меня прости. По-моему, уповать на какой-то напиток счастья было бы слишком… н-ну, просто, что ли. Даже если бы он на самом деле приносил счастье. Это, наверное, невозможно, такого не может быть. Плохо это или хорошо – я судить не могу… и нужно стараться быть счастливым без помощи всяких чудес… Я нескладно говорю, но ты ведь меня понимаешь, милый?

Грон обнял девушку за плечи, прижался щекой к ее щеке.

– Милая, твои слова понятны и совершенно справедливы. Попробуем сами добыть свое счастье.

…И вновь стелилась, стелилась, стелилась дорога, уплывали назад деревья, тянулась однообразная блеклая полоса пыльной придорожной травы, и только безоблачное небо было неподвижным, светлое небо, простирающееся над всем миром и равнодушное ко всему. И уже не казалась безбрежной страна, укрытая за Снежными Горами, страна, которую пересекали два всадника – мужчина и женщина, потому что всадники знали: дорога не бесконечна, она приведет их к Снежным Горам. Никто не тревожил всадников, лес был тих, и не летали над ним железные птицы. Легко и весело бежали кони, словно им не терпелось вернуться домой, в Долину Темных Озер, но задумчив был всадник в голубом плаще, и молчалива была его босоногая спутница.

Оставались позади уже знакомые места: извилистое ущелье, в котором застыл смрадный запах разложения… Холм со сломанным арбалетом Вальнура… Поверхность зеркала и зеленый плащ на болоте… Грон дотянулся до него мечом, подобрал.

– Отвезу в Тезаро, отдам отцу Вальнура, – ответил он на молчаливый вопрос девушки. – А вот это, – он показал драконий коготь, – вручу ясноглазой Оль.

– Надо надеяться. А вдруг?.. – тихо сказала Рения.

Вольный боец посмотрел на нее и вздохнул.

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, они мчались наперегонки, невольно увлекаясь азартом погони. Солнце, устав наблюдать за быстрым бегом коней, опускалось к горизонту, цепляясь за верхушки деревьев. Дорогу пересекли длинные тени, теплый воздух наполнился густым ароматом засыпающих цветов. Кони утомились, перешли на шаг, но Грон не делал привала, рассчитывая к ночи добраться до замка. Он хотел встретиться с тем сморщенным кривоногим карликом, о котором говорила девушка.

Карлик сказал озерным метателям, что он, Гронгард, находится в замке. Карлик дал им ключи, явно рассчитывая на то, что метатели расправятся с соперником. Карлик был союзником метателей, а значит – врагом. С врагом нужно было встретиться лицом к лицу.

Сумерки еще не успели перелиться через ту расплывчатую грань, за которой начинается ночь, когда Грон и Рения подъехали к замку. Замок был по-прежнему молчалив и темен, и казался неприступным, но массивная створка ворот со скрипом открылась, когда Грон, не слезая с коня, уперся в нее рукой. В провалах окон не видно было ни единого проблеска света, и только выше, в небе над башнями, разгорались звезды.

Они пересекли темный двор и оставили лошадей у коновязи. Грон захватил с собой суму с припасами и поднялся на высокое крыльцо под двускатным каменным навесом. Подергал тяжелое металлическое кольцо над замочной скважиной, а потом принялся стучать молотком, прикрепленным на цепи возле двери. Стук молотка, разрывая тишину, эхом отскочил от стен, заметался по двору, возносясь к плоским вершинам башен. В ответ раздались громкие беспорядочные звуки – это, хлопая крыльями, испуганно срывались с крыши и растворялись среди звезд большие птицы. Вверху задребезжало, открываясь, окно, и пронзительный голос сердито прокричал:

– Вы что, потеряли ключи?

Грон сразу сообразил, что их приняли за вернувшихся озерных метателей, еще раз грохнул молотком и ответил:

– Там не то, что твои ключи – голову потеряешь. Открывай, мы валимся с ног.

– Сейчас спущусь, – сказали уже другим тоном.

– А если он не один? – тихо произнесла Рения.

– Не думаю. – Грон вынул меч. – Колдун бы сказал.

Окно над крыльцом осветилось, и дрожащий отблеск упал на голую утрамбованную землю двора. Вскоре заскрежетал ключ, дверь приоткрылась – и вольный боец мгновенно шагнул внутрь, оттолкнув карлика со свечой в руке. Рения проскользнула следом.

Карлик охнул и поднял свечу повыше, вглядываясь в лица нежданных гостей. Беспокойно спросил:

– А где же Крут?

Грон окинул быстрым взглядом тщедушного кривоногого человечка в распахнутом полосатом халате, под которым бледнело костлявое тельце. Карлик явно был безоружен, и стук в дверь, вероятно, поднял его с постели. Длинные волосы карлика были взъерошены, маленькие припухшие глазки часто моргали и вдруг округлились при виде меча.

– Крут уже не вернется, – ответил вольный боец, убирая меч в ножны. – И другие тоже.

Лицо карлика сморщилось еще больше, словно он собирался заплакать, мелко затряслись отвисающие щеки, звякнула связка ключей в руке.

– К-как же так? А вино?.. – Теперь он смотрел на Рению, и видно было, что он узнал ее, единственную женщину в отряде Крута. – Как же вино? Где Гронгард Странник?

– Гронгард Странник – это я, – сказал Грон. – На своих друзей метателей можешь больше не рассчитывать. Я же только что объяснил: ни один из них не вернется. И проводи нас куда-нибудь, где можно присесть, – не годится держать гостей у порога.