Kagami - Лики зазеркалья

— Злая вы женщина, Наталья Аристарховна! — пожалел меня Мариф, прожевывая первый кусок яблочного пирога, — Опять сладкое испекли. Зачем нашу эльфу обижаете?

Я засмеялась. Увы, мое расписание не позволяло мне делить трапезу с сослуживцами. Мой безуглеводный ланч еще ждал своего часа. Но я решила не упускать подвернувшегося шанса.

— Мариф, солнышко, никто меня, кроме тебя не пожалеет! Выручай, а?

— Что, работы много? — усмехнулся он.

— Не, не много, но работать лень. Возьми английский, а?

— Лень — это святое! — с пафосом возгласил парень, — Сейчас посмотрю, что у меня там.

Через пару минут, когда его компьютер загрузился, Эфенди картинно заломил руки.

— Ну почему мне бедному так не везет! Совсем мало с турецкого переводить надо! Придется чужую работу делать, да! — и, покосившись в мою сторону, спросил: — А над чем это ты там так активно ленишься?

— Рисую. Очень хочется. Муза у меня. Понимаешь?

— Святое дело! Ладно, рисуй. Вечером посмотрю, когда выложишь.

Мариф был единственным поклонником моего творчества, с которым я была знакома лично. Собственно, стал-то он таковым уже после того, как мы познакомились, и я сама показала ему свои рисунки в сети. Как-то так получилось, что в редких случаях отсутствия Натальи Аристарховны мы вели с ним долгие задушевные разговоры. Вот я и рассказала ему однажды о своем хобби рисовать сказочных персонажей. С тех пор на сайтах, где я выкладываю рисунки, стали регулярно появляться комментарии от Эфенди. Это было приятно. Я вдруг поняла, что за безликими никами стоят живые люди, и стала больше общаться с ними на форумах. Странное ощущение. Все они были на десятилетия младше меня, но не я вела их за собой, а они втягивали меня в яркий водоворот своего мировосприятия. И я, продираясь через сленг молодежной субкультуры, смеялась и печалилась вместе с ними. Едва ли кому-нибудь из них могло придти в голову, что "Странница 222" — одинокая старуха, коротающая оставшееся время жизни за рисованием и общением в молодежных чатах. Со временем некоторые мои поклонники стали почти друзьями. Я с нетерпением ждала их сообщений, часто размышляя о том, какие они. Вполне возможно, что в жизни они совсем не такие веселые, или не такие мудрые, или не такие раскованные. Ведь и "Странница 222" — это не совсем я. А может быть, это я настоящая.

Итак, Мариф с пониманием отнесся к моему небывалому вдохновению, и я воспользовалась этим на всю катушку.

В среду, примерно за час до конца рабочего дня, нас позвали отметить день рождения кого-то из отдела рекламы. Я, как всегда, посчитала, что выполнила свой долг, скинувшись в общак на подарок, и не пошла. К моим отказам привыкли и относились с пониманием. Грешно искушать сладким и спиртным больного человека. Работы не было, но босс не порадовал нас ранним уходом, поэтому сбежать я не рискнула. Отъехав от стола вместе с креслом, я сняла туфли, задрала ноги на тумбочку и пристроила на коленях альбом.

Это был странный посетитель. Нет, они, конечно, все странные, а кентавры, точнее, кентаврята, появлялись у меня до этого всего один раз, да и то очень давно. И сразу большой компанией — штук шесть-семь, точно не помню. Но помню, что они ни минуты не могли постоять спокойно. Детский сад на прогулке, да и только.

Но не расовая принадлежность гостя, а его возраст поверг меня в замешательство. За последние несколько дней я привыкла, что среди них стало больше взрослых. Но это был старый воин, прошедший, я уверена, долгий путь от рядового рубаки до генерала. Его глаза не знали страха, но в них затаилась печаль. Широкие плечи, на которые он некогда играючи закидывал тяжелую боевую секиру, теперь слегка ссутулились под грузом ответственности. С каждой стычкой, с каждой новой войной он терял соратников — старых однополчан и совсем молодых новобранцев. И каждая смерть тяжелым гнетом ложилась на душу боевого командира. Зачем же он пришел ко мне? Чего ждет от портрета, в который, как и в его сердце, вплетется грусть невосполнимых потерь? Ничего он не ждет. И не хочет ждать. Он здесь потому, что ему приказали, а офицер не может ослушаться приказа. Чем я могу помочь тебе, старый кентавр? Я не верну твоих погибших близких. Я только увековечу тебя вот таким, не молодым, уставшим, одиноким. Слишком привыкшим терять. И так и не привыкшим. И ты не останешься доволен. Ведь ты здесь не за этим. Так в чем он, твой долг, и почему мне кажется, что он напрямую касается меня?

— Интересно мои сотрудники проводят рабочее время!

Ноги взлетели в тщетном стремлении попасть прямо в туфли, карандаши загремели по полу, волосы взметнулись, заострив несуществующие эльфийские ушки, а несшитые листы альбома веером выпорхнули из папки и, плавно планируя, запорхали по всему кабинету.

Все! Это конец. Уволит без выходного пособия. Шеф, прислонившись к дверному косяку, растеряно взирал на устроенный им самим переполох.

Ненавижу! Из молодых, да ранних: красивый, холеный, самоуверенный. Из тех, что думают, что они — самые умные и крутые, что после сорока — уже не жизнь, а доживание, но уж они-то успеют все: и пожить, и погулять, и заложить основу будущего благополучия. А те, кто не успели — аутсайдеры, вынужденные по гроб жизни тянуть лямку социального минимума. Да что ты знаешь обо мне, урод?! Что вообще ты, с высоты своих амбиций и апломба, можешь знать о жизни?!

Большой босс наклонился и поднял рисунок. Вгляделся. Глаза начали медленно округляться. Красивые брови взлетели вверх.

Я застыла, готовая выслушать от этого выскочки, что приказ об увольнении будет завтра. Ну, валяй, мажорчик. Думаешь, для меня есть разница? Да ты мизинца их не стоишь. Даже самых юных и глупых. Уволишь — плевать! Зато я смогу отдать им все, что должна. Должна? Наверное. Ведь тебе, например, дела нет, как я живу. А им — есть. Они приходят ко мне, они чего-то ждут от меня, я нужна им. А для тебя я — штатная единица.

Я на мгновенье закрыла глаза и приготовилась в последний раз, в ответ на разнос, высказать все, что думаю. Я смирилась с тем, что потеряла работу.

— Странница 222?

Я вздрогнула.

— Нет, я не могу ошибаться, я этот стиль знаю. Маргарита Францевна, вы — Странница 222?

Я, не веряще, открыла глаза и посмотрела на босса. Лицо его выглядело еще более растерянным, чем, вероятно, мое собственное.

— Это, правда, вы? — он вдруг расплылся в совершенно не мажорной, а кокой-то детской открытой улыбке, — А я — Лунный Фанатик.

— Упс! — только и смогла ответить я и медленно опустилась в кресло, — Это, правда, ты?.. То есть, вы?..

Босс расхохотался. Через минуту до меня тоже дошел комизм ситуации, и я начала нервно хихикать.