Марина Дяченко - Авантюрист

Вино из бочки текло у меня по подбородку. По лицу, по шее, по груди.

Дюжина ребят, сменяясь попарно, потратила полчаса на то, чтобы вскрыть эту кладку. Прадедушка Дамир все делал на совесть.

В маленькой нише нашелся глиняный горшочек, полный застывшей смолы; когда я расколотил его об пол, среди осколков обнаружилась серебряная булавка, большая и некрасивая, по изяществу сравнимая с крестьянским топором.

– Ну и?.. – спросила Танталь, когда мы с ней уединились.

– Эта вещь должна прикрывать от власти, – сказал я глухо. – В частности от магической, а вообще от любой. К примеру, если эту штуку наденет слуга, то хозяин не сможет съездить ему по зубам. А в нашем случае… Чонотакс имеет власть, против которой ребята… ваши сопровождающие бессильны, как мышки.

Танталь повертела булавку. Подняла на меня прищуренные глаза:

– Раньше, надо полагать, вы об этом не знали? И если ваш друг Чонотакс настолько силен, кто может противостоять ему? Кто хозяин этой вещи? Маг из Магов Дамир?

Она открыто насмехалась. Я пожал плечами:

– Это наследие Ларта Легиара… Если такое имя что-то вам говорит.

Имя говорило ей даже больше, чем мне. Теперь ее глаза округлились; воспользовавшись ее замешательством, я аккуратно забрал у нее булавку.

– Я пойду к моему, как вы выразились, другу, – сказал я, прилаживая уродливое украшение под манжет. – И приведу мою жену… Потом можете отдать приказ молодым людям и сделать ее вдовой, я не возражаю. Но сперва…

– Пойду я, – бросила Танталь, и глаза ее сделались двумя ледяными щелочками. – Вернее, пойдем мы…

Я проникновенно посмотрел на нее. Вздохнул, улыбнулся мудро и ласково:

– Хрен я вас спросил.

…Ребята дрались хорошо. Эгерт Солль был выдающимся учителем; у них у всех в разной мере прослеживалась одна школа. Одна манера фехтования.

Уже зажатый в углу, я кричал разъяренной Танталь:

– Он этого ждет! Он ждет вас, ему нужна вторая ниточка! Я ее муж, нашей свадьбы никто не отменял!..

Сил у меня не было никаких. Пока ребята мешали друг другу, я еще как-то держался, а когда они догадались выстроиться и подходить к снаряду по трое – спекся совсем. Меня разоружили; острия уперлись в меня со всех сторон, подошла Танталь, бледная не то от волнения, не то от злости:

– Брошку!

– Это булавка, – поправил я машинально.

– Аген, сними с него брошку! На правой руке, под манжетом!

Плечистый Аген был на полголовы меня ниже; у него не было надо мной власти – зато была грубая сила.

– Вы не правы, – сказал я шепотом. – Вы ничего… я его знаю, я знаю, как с ним говорить… а вы…

Аген заломил мне правую руку; сжав зубы, я ждал, пока он справится со злосчастным украшением, но он все возился, сопел, заламывал руку все больнее и больнее – пока не сообщил наконец Танталь:

– Не снимается, госпожа.

– То есть?

Танталь приблизилась, оттеснила Агена, моя рука обрела наконец свободу; потирая локоть, я смотрел, как она пытается отстегнуть булавку.

Бесполезно. Намертво.

– Эта вещь действительно принадлежала Легиару? – спросила Танталь сквозь зубы.

– В таком подходе есть некая целесообразность, – заметил я глубокомысленно. – Если вещь защищает от проявлений власти… Ее хоть как-то нужно защитить от грубого насилия. Скажем, снимать и передавать ее может только тот, кто надел…

– Сними и отдай, – сказала Танталь, по-прежнему не разжимая рта.

Я обвел глазами лица ее двенадцати телохранителей. Симпатичные в общем-то ребята, не угрюмые, а скорее сосредоточенные. Ну не ждали они такого поворота дел – предполагалось, что госпожа Танталь будет гостить в замке, я, как зять господина Солля, стану всячески угождать ей, и никому не придется тыкать оружием под ребра ближайшего родственника госпожи Аланы…

– Ребята, вам не страшно? На меня одного… дюжина… маловато…

Они помрачнели; тот, кого звали Агеном, залился краской и обернулся к Танталь.

– Уберите оружие, – процедила она, по-прежнему глядя мне в лицо. – И будьте готовы… На рассвете мы отправляемся. В гости к господину магу.

Крутанулась на каблуках и, всячески демонстрируя свое ко мне презрение, вышла сквозь живой коридор из расступившихся юношей.

Случилось так, что на холм к Чонотаксу мы взобрались тесной компанией. Как говорится, «все двадцать пять».

Мороз стоял прозрачный, стеклянный, солнце, едва приподнявшись над горизонтом, зависло будто в раздумьях – не нырнуть ли обратно? Поселок сочился туманными струйками дыма, и только над крышей Чонотакса Оро по-прежнему не было ни облачка.

– Скоро весна, – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал Аген.

Я вспомнил о деревянном календаре и чуть было не растерял всю свою решимость. Бесхитростный парень помянул весну совершенно не к месту; Алану-то, с помощью Неба, вызволим, но Приговор Судьи теперь останется в силе, жди, Рекотарс, лета…

Я с трудом отвлекся от тягостных мыслей; оказалось, что все смотрят на меня. И ребята, выстроившиеся подковой, и сама Танталь, так тискающая руки внутри большой пушистой муфты, что со стороны казалось, будто муфта живая.

Побуждение было внезапным и необъяснимым; возможно, мысль о смерти была тому виной, но я отвернул манжет, снял серебряную булавку и молча протянул ее Танталь.

Ребята переглянулись.

Танталь помедлила, взяла у меня нелепое украшение, приоткрыла ворот зимнего плаща и приспособила булавку на платье.

Я почувствовал себя голым на ветру. И, желая избавиться от неприятного ощущения, затарабанил в незапертые ворота.

Черная ворона взялась из ниоткуда, сделала круг над крышей и в никуда опять же и канула. Кто-то нервный за моей спиной до половины выдвинул из ножен шпагу.

Калитка подалась. Распахнулась, как бы сама собой, приглашая войти на заметенный снегом двор, пустой, безо всяких признаков хозяйства.

Черно Да Скоро стоял на пороге, стоял в своей неотразимой шубе, стоял, лаково поблескивая на солнце совершенно голой головой. Танталь, идущая рядом со мной, споткнулась.

Черно Да Скоро улыбался во весь рот. Малость сумасшедшие глаза его прям-таки лучились от удовольствия:

– Ну наконец-то… Рад видеть всех вас в добром здравии, в особенности тебя, Ретано… Входите, госпожа Солль. А вы, молодые господа, смотрите сами, можете войти, а можете обождать, только учтите, что внутри холоднее…

Выпускники Эгерта Солля набычились, как один, и, плотным кольцом окружая Танталь, затопали сапогами по крыльцу.

– Не надо звать меня госпожой Солль.

Мы сидели в комнате с зеркалами, Черно Да Скоро вальяжно развалился в кресле; присмотревшись, я с некоторым удивлением отметил, что вальяжность эта – нарочитая, да и веселость господина мага дается ему через силу.