Императорский ловец - Марина Суржевская
А вот Одри на поляне не было, и это меня неприятно кольнуло. Куда это она отправилась?
Да и в общем, настроение было каким-то… паршивым. И это странно, ведь должно быть наоборот.
— Ну и что уставились? — буркнул я. Присел у костра, где уже висела на палке тушка какого-то зверька, ткнул пальцем. И скривился — сырая еще. Внутри урчало от голода, мне казалось, что я готов сейчас сожрать мясо и непрожаренным. Это все от того, что отдавал силу Одри, все-таки непривычный для меня процесс. Благо, после Изнанки у меня ее было предостаточно. Вспомнил — и помрачнел. Еще одна тайна, с которой мне предстоит разобраться.
Харт смотрел на меня исподлобья, нахмурившись. И мне этот взгляд сильно не нравился.
— У тебя аура изменилась, — резко бросил он. И положил ладонь на рукоять клинка. Я медленно проследил это движение, усмехнулся.
— И что дальше?
— Где ты был, Раут?
— За валунами. Здесь недалеко, показать?
— Я о трех днях, которые ты где-то околачивался, — процедил Флай. — И ты прекрасно понял мой вопрос.
Я поднялся, расставил ноги, скрестил за спиной запястья, уставившись Харту в глаза.
— Понял, да. А ты, похоже, понял, где я был, Харт. И повторю — и что дальше?
Огонь обжег мои пальцы, пламенной змейкой обвил руки. Ловец помрачнел еще сильнее, сжимая эфес, но пока не вынимая сталь из ножен. Ник и Здоровяк встревоженно подошли ближе.
— У каждого свои тайны, Харт, — протянул я, глядя в его злые глаза. — Я могу своими и поделиться. Но тогда и тебе придется. Хочешь? — улыбнулся. — Почему бы и нет? У нас такая теплая компания, у каждого в шкафу целый склеп со скелетами. Ну, разве что Здоровяк чист, как младенец. Приступим, друзья? — моя улыбка стала еще шире. — Откроем друг другу свои грязные мыслишки и тайны? Эй, Лира, не уходи, тебя это тоже касается, моя дорогая невеста!
— Я тебе больше не невеста! — прошипела девушка, тоже приближаясь.
— Уже? Какая ты переменчивая, я почти огорчен.
Я все еще смотрел на Харта, понимая, что из всей компании он опаснее всего. Ловец молчал, очевидно, решая, как поступить.
— Ну, так как, Флай, — усмехнулся я. — Готов поделиться с друзьями своими маленькими секретами? Ну, или не маленькими. Я бы даже сказал, что это секреты такие… величественные.
Флай сжал зубы и убрал ладонь с клинка.
— Не сегодня, Раут.
— Жаль-жаль, — поцокал языком. — Я уже настроился на теплый вечер и дружеские объятия после ваших душещипательных историй. Ну, раз откровения отменяются, может, просто поедим? Чувствую, ваше мясо снова подгорает, но так уж и быть — я сегодня добрый и отведаю эту убогую стряпню.
— Можешь не утруждаться, — буркнул Ник.
Я с удивлением перевел взгляд на Шило. Отметил его ладонь, все еще лежащую на плече Лиры.
— Ого, да тут пахнет романтикой, — протянул я. — Какой отвратительный запах, надо сказать. Шило, ты влюбился в мою невесту? Как не стыдно.
Ник и Лира отскочили друг от друга, как два резвых щенка, и слаженно залились краской. Причем ловец гораздо ярче девушки.
— Фу, а еще друг называется, — подначил я. — За моей спиной, пока я сражался с… хм, с монстрами. Наш скромник вовсю обихаживал мою почти что жену. Я был о тебе лучшего мнения, Шило. А как же крепкая мужская дружба и все такое? Очень, очень печально.
— Я тебе не жена и не невеста! — зашипела Лира. — Я… я… тебя ненавижу, понял!
— Дорогая, ты просто королева непостоянства. То вешалась мне на шею с признаниями любви, теперь ненавидишь… где же ты настоящая?
— Хочешь узнать меня настоящую? — голубые глаза сверкнули, словно два куска льда. — Правда, хочешь, Лекс? Узнать, какая я? Я тебе покажу… — По лицу и рукам девушки поползла изморозь, белые узоры ее магии. Даже рыжие волосы посветлели, мелькнули в них серебряные пряди. И вокруг женских ног медленно заворачивалась поземка, уже готовая перерасти в бурю. Девушка медленно подняла руку и нервно сжала кулон, что висел у нее на груди.
Я смотрел с интересом, ожидая продолжения. Но его, увы, не случилось.
— Достаточно, Лекс, — холодный голос Одри заставил Лиру вздрогнуть, а меня обернуться. Она вышла из-за камней и в упор посмотрела на меня. Я пожал плечами. Одри перевела взгляд на Лиру и как-то вся сжалась, опустила голову.
— Не надо ее… провоцировать, — тихо сказала Одри, не глядя на меня. — Лира может причинить себе вред.
Ник словно очнулся, сдернул с плеч плащ и накинул его на покачивающуюся Лиру, что-то зашептав девушке на ухо. Я же в упор смотрел на Одри, пытаясь понять, почему она ведет себя так? Почему пытается защитить совершенно постороннего ей человека, девчонку, которую даже не знает? Почему ощущает себя виноватой перед ней?
Нет, я не понимал. Ни ее человечности, ни порядочности, ни совести. И меня это тоже… злило. И еще было странное чувство, что возникало каждый раз при взгляде на нее. Какое-то непонятное и незнакомое мне.
Фыркнул и отвернулся. Сел возле костра, бесцеремонно стащил тушку с вертела, отломал себе ножку и впился в нее зубами. Спутники молча присоединились, и некоторое время было слышно лишь треск веток в огне, шелест ветра и чавканье Здоровяка. Доев, я вымыл руки водой из бурдюка, стащил рубашку и молча принялся вырисовывать на земле пентаграмму. «Друзья» замерли, следя за моими движениями.
— Ну, и что ты делаешь на этот раз, Раут? — хмыкнул Харт.
— Надеюсь поскорее избавиться от вашей изрядно надоевшей компании, — буркнул я. — А конкретно — открываю портал в этот твой Город.
Флай вскочил на ноги. Остальные тоже, побросав остатки нашей трапезы.
— Портал? Здесь? Да ты с ума сошел, Лекс?! Ни одной стабильной линии силы, нас просто разнесет в клочья! — заорал Ник, всматриваясь в мои знаки. Упал на колени, склонил голову, пытаясь рассмотреть то, что я чертил. — Не понимаю… не понимаю, что это! — взвыл Ник. Я лишь хмыкнул. Для нашего зануды то, что он чего-то не знал, было худшим чувством в мире. А из того, что я чертил на земле, он не знал практически ничего. И это выводило беднягу из себя.
— Вот это что? — бормотал он, ползая вокруг моей пентаграммы. — Руна бесконечности… Зачем? А это что за знак? Где ты их увидел, Лекс? Где?
Он почти взвыл, глядя на меня. Я поставил последний знак и выпрямился.
— Где увидел — не так важно, Ник. — Хмыкнул я, рассматривая свое запястье. — Гораздо важнее — как. Чтобы их увидеть, мне пришлось умереть.
Поднял голову.
