Алексей Палей - Курьер

Единственное, на что можно рассчитывать, это на малый процент по кредиту. Хотя вряд ли. Зато сочувствия сколько хочешь, оно же не требует материальных затрат, но очень по–хорошему отражается на общественном мнении.

— За мальчиком уже едет опекун. — Безразлично сообщил федерал.

Так как теперь ситуация прояснилась, многие, кто считал себя здесь лишним, предпочли побыстрее уехать. Но, новые следователи никого и не задерживали. Похоже, им точно известно, что конкретно здесь произошло. Просто они что–то искали.

Мальчика посадили в подъехавшую машину, на заднее сиденье.

Однако, далеко отъехать не получилось. Метров через сорок он открыл дверь и вывалился наружу. Пару раз крутанувшись по асфальту, он остановился на обочине. Потом встал и неспешно направился обратно.

Автомобиль, взвизгнув тормозами, встал посреди дороги. Мальчик опять не проявил сопротивления, когда его обратно садили в машину. На всякий случай, а этот раз двери заблокировали и рядом с ребёнком сели двое парней. Одни справа, другой слева. Всю дорогу мальчик молчал и смотрел вперёд. Он совершенно не реагировал ни на что.

Впоследствии, чтобы он опять не ушёл, его постоянно держали за руку.

Правда, вначале попробовали применить химию. Когда приехали в город, мальчика поместили в частную больницу. Ввели ему что–то из успокоительного, но как только оставили без присмотра, он опять ушёл. Для большей уверенности в следующий раз ввели сильное снотворное. Мальчишка вздохнул, почесал левую руку в месте укола, встал и направился к выходу из комнаты. За ним последовали с уверенностью, что он сейчас уснёт на ходу. Но мальчишка и не думал спать. Тогда его опять остановили, отвели в обратно в палату и положили в кровать. И чтобы больше не уходил, теперь его постоянно держали за руку. Химия не давала нужного результата, наркотики тоже.

Мальчик оставался бодрым, не спал и не ел. Принудительное кормление не дало нужных результатов; питательный раствор заполнил желудок, пищевод и мальчик едва не захлебнулся. Однако на это он тоже не отреагировал. Пришлось использовать капельницу. Так продолжалось трое суток. Его пробовали привязывать, однако стоило оставить одного, мальчишка умудрялся отвязаться, вытаскивал иголки и уходил.

От мысли — пристегнуть ремнями, пришлось отказаться. Мальчишка, не реагируя на боль от растяжений и вывих левого плеча, пытался избавиться от удерживающих его ремней. Поэтому ремни убрали, а рядом посадили человека, который постоянно держал ребёнка за руку. Такое не могло продолжаться долго, ресурсы организма не безграничны. Даже детского.

В конце третьего дня в клинику пришёл мужчина назвавший себя опекуном того мальчика. Все бумаги были в порядке. Впрочем, их проверили только потому, что того требовали правила, этого мужчину здесь знали в лицо. Опекун, узнав, как ведёт себя подопечный, выразил желание посмотреть на него. Первым делом мужчина потрогал лоб ребёнка, потом положил руку ему на затылок. Удовлетворённо угукнув он вышел из палаты, попросив подождать его здесь. Вернулся минуты через три, принеся с собой полное ведро воды, как выяснилось, очень холодной. И не дав ни кому, ни каких объяснений, откинул в сторону одеяло, вылил всю воду на ребёнка, облив его с ног до головы. Взрослые замерли с открытыми ртами. Однако выразить возмущение никто не успел. Мальчик моргнул, сел на кровати и хрипло сказал:

— Холодно. — Проведя рукой по волосам, добавил. — Мокро. — После чего лёг обратно и закрыл глаза.

Мужчина резким взмахом руки остановил возможные громкие возгласы возмущений и спокойно проверил пульс подопечного.

— Тише! Не видите? Ребёнок спит. — Тихо сказал он.

— Спит? — Тоже шёпотом, удивился лечащий врач.

— Да. Кстати, пусть ему перестелят постель. А то, ещё ко всему прочему, простынет.

— Да–да, конечно, немедленно! — кивнул врач.

Мальчик действительно уснул. Апатия и безразличие, овладевшие им вследствие сильного эмоционально шока, были очень сильны, но всё же усталость потихоньку брала своё. Однако такое противостояние закончилось бы очень плохо, если не сказать трагично. Поток ледяной воды тоже вызвал шок, но уже физический, заставив обратить внимание на происходящее рядом. Ледяная вода смыла апатию и безразличие, оставив усталость. Следом пришёл и сон. Взрослым оставалось надеяться, что этот сон не станет беспробудным. Постель перестелили сразу, заодно и мокрую одежу заменили на больничную пижаму.

Сон продолжался долго, больше двух суток. Ребёнок просто спал, он ворочался с одно бока на другой, сбрасывал одеяло, а чуток позже, не открывая глаз, искал, куда оно делось. Осторожные и не очень осторожные попытки его разбудить, ни к чему не приводили. Проснулся он незаметно для всех, хотя следили за ним круглосуточно. Медсестра, сидевшая рядом, в ожидании, когда же пациент проснётся, вздрогнула от неожиданности, услышав спокойный, чуток хрипловатый от сна, голос мальчика.

— Я проснулся.

Девушка, быстро взяв себя в руки, поинтересовалась, нужно ли ему что–нибудь.

— В туалет. — Серьёзно ответил он.

— Туалет там. — Сказала девушка и, почему–то заметно смутившись, показала правой рукой на дверь с противоположной стороны палаты, справа от окна.

Мальчик, буркнув — «спасибо», быстро отправился в указанном направлении.

К тому моменту, когда он вернулся обратно в палату, там его уже ждали четверо мужчин. Медсестры не было. Первый стоял, прислонившись к косяку входной двери. Второй расположился в кресле, в котором до этого сидела медсестра. Сзади него, третий, он закрывал своей широкой спиной половину окна. Четвёртый стоял у окна, тоже спиной к улице, но он был не такой большой. Все четверо одеты в похожую одежду: тёмный костюм, серая рубашка, галстук под цвет костюма и чёрные ботинки.

— Здравствуйте. — Негромко сказал мальчик, внимательно посмотрев на всех четверых.

Мужчины, в разнобой, тоже поприветствовали ребёнка. После, тот, что стоял ближе всех к входной двери палаты, спросил о самочувствии:

— Могло быть лучше. — Вздохнув, глухо ответил мальчик.

— Здесь отличные врачи…. — начал мужчина сидевший в кресле, но его перебил другой, стоявший около окна.

— Ты помнишь, что произошло?

— Помню. Это вы вылили на меня холодную воду. — Без благодарности в голосе ответил мальчик.

— Да.

— Кем были мои папа и мама?

Вместо того, чтобы ответить сразу, трое стали поглядывать друг на друга. Мужчина, стоявший у окна, с заметным ехидством наблюдал за этими переглядками.

— Что со мной теперь будет? — Не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос, спросил мальчишка.

Вероятно, взрослым надоело играть в молчанку, поэтому тот, кто сидел, соизволил–таки ответить.