Светлана Тулина - Страшные сказки для дочерей киммерийца
— Он богат?
Снова смех — на этот раз короткий и сухой.
— Очень. Ты поразишься, когда увидишь его башню. Стены внутренних покоев там сплошь выложены драгоценными камнями, а вся металлическая утварь — только из золота и серебра.
— А эта его башня… я скоро её увижу? Она далеко?
— Уже нет. Радуйся, прекрасная дочь короля-варвара! Ещё каких-то два-три дневных перехода через Шан-э-Сорх — и ты увидишь знаменитую Рубиновую Башню. И своего будущего супруга. Он уже ждёт тебя.
Атенаис слегка приободрилась.
Если нет ни малейшей возможности сопротивляться — может быть, стоит смириться с неизбежным и попытаться получить максимальное удовольствие из любой ситуации, пусть даже и самой плохой? Всё равно ведь у королевских дочерей никогда не было права самостоятельно выбирать себе супругов, это общее правило. Их долг — укреплять политические связи родственными, собственным телом проложив мост между государствами, как высокопарно выразился однажды свиткохранитель. Рано или поздно отец всё равно нашёл бы ей выгодного мужа. Не ей выгодного. Себе. А она, возможно, до самой свадьбы его бы даже и не увидела. Так стоит ли так уж сильно негодовать по тому поводу, что выбор этот сделан не отцом и несколько раньше того времени, на которое она рассчитывала? Ведь она же хотела поскорее. Возможно, боги услышали её молитвы и решили помочь.
Может быть, всё ещё даже и к лучшему обернётся. Не для людоедских культов последователей Йога похитили ведь. А самому Повелителю в законные супруги, хоть и неясно, кто он такой, этот Повелитель, и кем же он, собственно, повелевает! Но чем этот неведомый Повелитель Нийнгааль хуже какого-нибудь чёрного короля, вполне возможно, уже давно припасённого для неё отцом? Он ведь тоже что-то вроде здешнего правителя, раз уж даже высшая жрица Деркэто называет его Повелителем. К тому же — красивый и богатый, что тоже немаловажно.
— Госпожа, а что такое Шан-э-Сорх?
— Это пустыня, — Нийнгааль хихикнула. Похоже, её забавляло, что кто-то может не знать таких простых вещей. — Великая Красная пустыня Шан-э-Сорх! Слышишь, как даже в самом названии этом шуршит под ветром колючий красный песок? Ш-ш-шан-э-С-с-сорх-х-х, Ш-ш-шан-э-с-с-сорх… Вот там, среди вечный ветров за чудным оазисом Ахлат и стоит Рубиновая Башня моего Повелителя…
Красная пустыня Шан-э-Сорх.
Атенаис почувствовала себя так, словно её со всей силы ударили в живот. Кое-что из рассказов Халька про эту самую Красную Пустыню она всё-таки помнила. В частности — то, что там никто не живёт, кроме диких кочевников. И Повелитель, про которого рассказывает Нийнгааль, наверняка повелевает многочисленной дикой ордой полуголых пустынных бродяг. С неё станется, с этой проклятой жрицы!
И тогда вполне объяснимым становится её непонятное до этого времени злорадство — она ведь ни в чём не обманывает свою пленницу. Главарь кочевников действительно может владеть несметными с точки зрения городского жителя богатствами — в Красной Пустыне много заброшенных городов, давным-давно покинутых людьми, в полузасыпанных красным песком капищах полно богатых подношений стозимия назад позабытым богам.
Кочевники действительно едят из золотой посуды — но при этом такую гадость, от которой отказался бы и последний тарантийский нищий. Да и гадости этой — и то не досыта. Они действительно могут облицовывать драгоценностями стены своих убогих жилищ, но при этом живут впроголодь, ходят в страшном рванье и спят почти что на голой земле.
И вот ей, воспитанной в одном из утончённейших королевских дворов подлунного мира, предстояло стать женой одного из… этих?!
— Госпожа, я всё-таки дочь короля Аквилонии! Я не могу стать женой какого-то… простого человека!
Потрясение было настолько сильно, что она не сдержалась. Только в самый последний момент опомнилась и сумела-таки заменить уже почти сорвавшееся негодующе-презрительное «дикаря-кочевника» более нейтральным. Но всё равно — неосторожно. И за меньший проступок высшая жрица могла пребольно крутануть за ухо или отвесить тяжёлую затрещину. Атенаис втянула голову в плечи и напряглась, в любой момент готовая отскочить.
Но чудеса продолжались — её выходка, похоже, не только не привела Нийнгааль в ярость, но даже и развеселила.
— В таком случае — радуйся, прекрасная дочь аквилонского короля! — сказала высшая жрица Деркэто, склонив голову набок и усмехаясь чему-то, известному только ей одной. — Мой повелитель — не простой человек. Больше того — он вообще не человек. Он — Великий Хранитель Великой Красной Пустыни Шан-э-Сорх, владелец Рубиновой Башни, непосвящёнными и неумеющими видеть прозванной Чёрной, тот, чьё имя не стоит произносить вслух лишний раз. Но тебе-то, его прекрасной невесте, думаю, можно услышать… Его зовут Горгон. Демон Древней Ночи Горгон. Так что радуйся, дочь короля Аквилонии. Радуйся, пока ещё можешь…
* * *Наверное, нет зрелища более величественного и устрашающего, чем передвижения огромной массы вооружённых людей, объединённых какой-либо общей идеей. Тем более что идеи, объединяющие большую массу вооружённых людей, чрезвычайно редко бывают мирными.
Армия Объединённых сил Шема неторопливо втекала в долину, расположенную между Хребтом Крови Атталоса и Клыками Зафура. Казалось, это пришла в движение сама земля — пешие и конные воины вперемешку заполняли небольшую долину от края до края, выплёскиваясь отдельными отрядами на подножия предгорий, словно река в полноводье.
Это выглядело даже красиво.
Во всяком случае, здесь, у подножия двух хребтов, не было вездесущей пустынной пыли, что поднималась за войском огромным дымным шлейфом на тракте до Сабатеи. Да и потом — тоже. Именно из-за этой пыли Конан предпочитал ехать во главе своего войска. И пыль не глотаешь, и с постоянными вопросами никто из подчинённых не лезет — особенно, если ускакать вперёд подальше.
Впрочем, большинство остальных военачальников очень скоро правильно оценили все выгоды подобного стиля передвижения. И теперь, чтобы остаться одному, приходилось подниматься повыше по неровному склону, удаляясь не столько вперёд, сколько в сторону. Зато сверху хороший обзор. А отстать и снова попасть в пылевое облако Конан не боялся — как уже говорилось, пыли в долине почти что и не было. Как, впрочем, и дорог.
Армия шла по бездорожью.
Вернее, ползла.
Тут хоть весь день проведи за скачкой поперёк, от одного хребта к другому, а потом обратно — всё равно не сильно отстанешь…
— Эй, Аквилонец! Там тебе колдунов поймали!
В первый момент Конан даже не понял, что обращаются к нему. Подосадовал даже, что кто-то никчёмными воплями прервал его уединённые размышления. И потом только понял. И обернулся, не совсем уверенный, обрадовало ли его то, что теперь его называют уже не таким привычным «киммерийцем».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});