Николай Басов - Магия Неведомого

– Ех-хой! В замке!.. Я привел гостей, опустите мост!

Он орал довольно долго, даже охрип немного, и опять же Оле-Лех удивился, неужто хозяева полагаются на стены и ров, неужто ни в одной из угловых башен нет наблюдателя, стражника или хотя бы какого-нибудь мальчишки, посланного следить за окрестностями?

К тому же и дождь усилился, и ветер здесь, на площадке перед замковым мостом, получил возможность гулять гораздо сильнее и размашистее, чем под кровом деревьев. Теперь дождь ходил плотными зарядами, то обрушиваясь на карету едва ли не водопадом, то утихая так, что становилось слышно, как звенят удила коней, отряхивающихся от непогоды.

На стене над воротами наконец-то появился кто-то с факелом и зычным голосом проревел:

– Кто здесь? Отзовись!

Егерь подошел к самому рву и стал что-то объяснять, но его слова отнес ветер. Тальда сжал рукоять своего меча так сильно, что у него костяшки пальцев закаменели. Если бы они могли побелеть, они бы сравнялись со светлой бумагой.

Тяжелый дощатый мост, до того закрывающий ворота с наружной стороны, дрогнул и стал опускаться. Оле-Лех так и не заметил, как именно действует подъемный механизм, возможно, он был установлен в угловых башнях или в одной из башен. Когда мост приопустился рыцарь разглядел, что за ним имелись еще и ворота… Да не простые, а подъемные! Но хозяева, решив впустить путника в замок, уже позаботились и об этом – огромная и, вероятно, тяжеленная створка медленно поползла вверх. Лишь теперь, в разрывах между ударами ветра и дождя, Оле-Лех услышал, как скрипит тяжелый ворот на другой башне, что слева. Потому-то в замке и не было надвратной надстроечки, два таких мощных механизма она бы попросту не выдержала.

Наконец мост со скрежетом улегся в ложементы, установленные по эту, лесную, сторону рва, а створка, закрывающая ворота, поднялась достаточно, чтобы пропустить карету, и возница щелкнул бичом. Кони встряхнулись и шагнули вперед, карета качнулась и поехала, оказалось, пока они стояли, ее колеса чуть завязли в грязи, поэтому рывок получился ощутимым.

Потом экипаж прогрохотал под стеной, которая была довольно широкой, пожалуй, оценил Оле-Лех на глазок, в полтора туаза, не меньше. И снова становилось непонятно, зачем такую дорогостоящую постройку нужно было сооружать здесь, в густом лесу, среди деревьев, которые и сами по себе служили защитой почти от любой армии?

Описав полукруг, карета подъехала к высокому крыльцу перед донжоном замка. На нем стояла в простом, деревенски скромном плаще одинокая женская фигура. В руке хозяйка держала факел, подняв его повыше. Оле-Лех присмотрелся к ней, прежде чем вылезти наружу. Женщина была не слишком молода, пожалуй, лет ей было уже за тридцать, волосы у нее, не покрытые капюшоном даже под дождем, отливали белесыми бликами, которые лишь немного портила присутствующая здесь, в землях Роша, синева. Зато лицо у нее было правильным, спокойным, как показалась рыцарю, даже красивым, вот только женщина эта совершенно не подходила замку – она была слишком мирной и даже слегка рассеянной.

– Прошу входить, господа, – предложила хозяйка. – Это замок Титуф, а я, соответственно, его госпожа и владетельница. – Она быстро, цепко, что не вязалось с выражением ее лица, оглядела фигуру рыцаря и черного орка, вылезающего за ним следом. – Братья подойдут чуть позже, они должны будут поднять мост и опустить заслон в воротах.

Говорила она правильно, четко выговаривая каждое слово. Возможно, она опасается, что ее примут за недоученную простолюдинку, потому так и старается, усмехнулся про себя Оле-Лех.

– Благодарю, любезная хозяйка Титуф, – поклонился рыцарь. – А я, в свою очередь, могу представиться как рыцарь Бело-Черного Ордена Оле-Лех Покров. Я и мой оруженосец Тальда будем рады воспользоваться твоим гостеприимством.

Внезапно лицо хозяйки на миг изменилось, по нему проскользнула… какая-то странная, быстрая, резкая и неприятная усмешка. Но она сумела вернуть себе прежнее, безмятежное выражение лица и глаз.

– Думаю, мы скоро поймем, насколько вы рады нашему гостеприимству, рыцарь. Пока же прошу следовать за мной, на твою удачу, сейчас нам подают на стол, ты попал к самому ужину.

Она повернулась и зашагала по широкому коридору в дом, небрежно указав куда-то в сторону.

– Плащи и оружие оставьте здесь, я вижу, вы не промокли, но будет лучше, если вам удастся сразу почувствовать себя удобно. Здесь их никто не тронет.

Рыцарь поднялся по ступеням и оказался под небольшим козырьком, так что на него не падал дождь, посмотрел на Тальду. Тот все слышал, но лишь отрицательно покачал головой, явно не собираясь расставаться со своим мечом и тяжелым поясным кинжалом. И тогда рыцарь тоже решил быть невежливым, по крайней мере, пока не станет понятно, отчего темнокожий орк так странно ведет себя.

Они скинули лишь плащи, и Оле-Лех с удовольствием зашагал дальше. Зал, который открылся за широкими дверями из прихожей, оказался огромным. Он был так высок, что даже свечи, во множестве расставленные везде, где только было возможно, не разгоняли мрак под его сводами. У одной из стен находился длинный, на две дюжины персон, не меньше, стол, за ним чуть дымил огромного размера камин, пожалуй, в него могла въехать их карета. На возвышении в дальнем конце зала стояли кресла. На таких креслах мог бы сидеть циклоп, и он не чувствовал бы себя стесненным.

– Прошу, рыцарь, – указала место хозяйка, устраиваясь во главе стола, – поближе ко мне. Знаешь ли, в этой глуши так хочется иногда о чем-то новом узнать… И конечно, хочется расспросить такого путешественника, как ты, о самом разном, о многом. – Она уселась и принялась с улыбкой рассматривать Оле-Леха. И лишь тогда чуть более певуче, чем прежде, добавила: – А слугу твоего, рыцарь, можно покормить на кухне, там ему будет сподручнее.

– Пусть он, любезная хозяйка, пока остается при мне.

Владетельная госпожа Титуф чуть замялась, но, оценив рыцаря и его решимость быстрым проблеском глаз, произнесла своим певучим голосом:

– Как пожелаешь.

Оле-Лех устроился за столом. И лишь тогда заметил, что он был довольно странно сервирован. Приборы были из серебра, но такие большие, словно хозяева привыкли накладывать себе все блюда разом, не дожидаясь, пока принесут следующую перемену. И кувшины с вином стояли, пожалуй, слишком громоздкие, к тому же, как Оле-Лех заметил, в дальнем конце стола были даже не графинчики, а настоящие глиняные крынки, закрытые чем-то вроде деревянных пробок, залитых темным воском. Если это не специально сваренное пиво, решил рыцарь, тогда уж не знаю, что это такое. Может, какой-то особый местный напиток, жгучий и едкий, как все местечковые самогоны, но и не исключено, что все же достойный, чтобы стоять на господском столе не перелитым из сосуда, в котором набирал силу и крепость, – известно же, что некоторые из этих напитков, по мнению их ценителей, при переливании теряют какую-то часть вкуса и букета… Если, разумеется, этот букет имеется хотя бы в зачатке.