Вячеслав Шалыгин - Время Зверя

Он взглянул на меня с такой ненавистью, что я даже порадовался. Моя школа. Однако служит врагу. Снова парадокс. Против черного дыма крылатые использовали завесу из дыма посветлее. Вместо ветра… Нет, это было даже не смешно! Перед лицом серьезнейшей опасности для своего мира безликие просто обязаны были отбросить чопорность и, наконец, окунуться в реальную жизнь планеты. Ведь извести меня другими методами они не могли! Но нет! Они по-прежнему сидели на спирали и дистанционно пудрили мозги своей пастве. Не знаю, возможно, я слишком много хотел от этих эталонных снобов, но есть в жизни ситуации, когда решающее значение имеет личное присутствие.

— Будь ты проклят! — надеясь на продление жизни, за счет дискуссии, прохрипел неудавшийся стрелок.

— Кем? — удивленно спросил я и заставил ногу охранника, прижимавшего шею врага к полу, непроизвольно усилить нажим.

Хрустнул, ломаясь, второй шейный позвонок, и верующий мгновенно отдал свою жизнь за бесполезную веру в равнодушных соседей по измерениям. Телохранитель встал на ноги и виновато поднял плечи. Я пожал его руку и торжественно произнес:

— За пресечение попытки покушения на министра вам полагается орден. Я похлопочу.

Охранник скривился, но поблагодарил и отошел назад, спрятав пистолет в кобуру. Остальные поступили так же. Министр между тем перебрался в кресло и замер с отрешенным видом, не думая уже ни о чем. В его сознании по-прежнему господствовали отзвуки боли. Смерть соратника его не тронула. Меня это устраивало. Пустоту в душе человека легко заполнить чем угодно. Чем мне угодно, поскольку в данном случае рядом оказался я, а не кто-либо из безликих.

Я махнул рукой, и вновь осмелевшие девицы вынесли из соседней комнаты по килограммовому слитку презренного металла для каждого из посетителей. Телохранители невозмутимо сунули подарки в карманы, подхватили мертвое тело и, вежливо попрощавшись, вышли. Мои верные помощницы покинули комнату следом за мужчинами. Министр остался сидеть, тупо глядя на меня или сквозь меня, нет, скорее — внутрь себя.

Он понимал, что выстрелил в спину дьяволу и промахнулся. Что могло быть хуже, маршал себе не представлял. Вернее — представлял, но это было глобальной катастрофой, в которой его собственная жизнь выступала в роли мельчайшего составляющего звена.

Фантазия рисовала ему ужасные картины наступающего конца света. Картины, кстати, не такие уж бестолковые…

Земля в его видениях погружалась в ад. Повсюду пылали города и селения. Пламя пожаров смешивалось с потоками лавы проснувшихся на ровном месте вулканов. Из космоса на планету сыпались тысячи разнокалиберных метеоритов, причем в плотных слоях атмосферы сгорали максимум два из десятка, а потому разрушения от такой бомбардировки были вполне приличными. Дым и пепел застилали небо, а облака пара от кипящих морей окутывали суда и побережье, убивая людей, рыб и птиц. В горах и на равнинах ощущались мощнейшие подземные толчки. Землетрясения разрушали дома, мосты и плотины. На поля со зреющим урожаем падали хлопья вулканического пепла, застилая пшеницу плотным покрывалом. Вода в реках и озерах покрывалась цветными разводами растворенных химикатов. Из-под фундамента треснувших домов расползались полчища крыс, тараканов, а также гигантских гибридов скорпиона и саранчи. Мир катился в бездну стремительно и безвозвратно.

Естественно, в центре картины фигурировал главный персонаж. Я, весь из себя ужасный, клыкастый, лохматый, воняющий серой, с длинным раздвоенным хвостом, увешанный вдоль мерно вздымающихся боков шипами и перепачканный кровью, несмотря на то что выходил из глубин океана (то есть, теоретически, мне полагалось быть чистым). Я походя жрал исключительно младенцев и беременных женщин, изрыгал из семи пастей синеватое пламя на головы священников различных конфессий, матерился, как последний сапожник, топтался на руинах молельных домов, а встающих на пути простых верующих рвал на части.

За мной шагала многочисленная армия жаростойких воинов с горящими словно угли глазами и в черных плащах. Они добивали упущенных мной праведников, обливая их почему-то кислотой. Однако этого моим солдатам казалось мало, и они для верности распыляли в воздухе культуры особо заразных бактерий и вирусов, а также всякие ядовитые вещества. Постепенно министерская фантазия добралась до новейшего секретного оружия и ядерных взрывов.

Наступление Армии Тьмы получалось довольно мощным, но на союзных мне грешников весь этот кошмар почему-то не распространялся. В прокуренных кабаках убийцы лапали визжащих проституток, воры спорили с мародерами, кому достанется большая часть брошенного праведниками добра, а насильники отводили черные души на извращенцах.

Кто в созданном министром видении должен был остановить меня и мое воинство, я так и не понял.

Возможно, он отчаялся и потому не видел из надвигающейся ситуации никакого выхода.

— Напрасно вы меня боитесь, Иван Степанович, — прерывая молчание, сказал я и внушил ему спокойствие.

Министр развалился в удобном кресле и почти бесстрашно посмотрел мне прямо в глаза.

— Вы посланник ада, и потому я не могу вас не бояться, — откровенно признался он.

Такая честность объяснялась тем, что министр прекрасно понимал, насколько бессмысленно сейчас лгать или вести дипломатические игры. Я оценил его сообразительность и сказал:

— Мне известно, что вы подразумеваете под словом «ад», однако вынужден вас огорчить — подобного места в природе не существует. Есть некая спираль Времени, если хотите — параллельный мир, который не является ни раем, ни адом. Обитатели этого мира весьма похожи на главных героев вашего религиозного эпоса, но это сходство только внешнее…

— Вас держали на цепи, — перебил меня министр, — и это в точности соответствует содержанию нашего «эпоса», как вы изволили выразиться. Теперь вы покинули место своего заточения, значит, грядет конец света.

Я усмехнулся:

— У вас очень интересный подход к проблеме. Вы чрезвычайно упрощаете откровение Священной книги и, не задумываясь, отбрасываете в сторону драконов, лжепророков и множество прочих немаловажных персонажей, но в то же время верите в Зверя. Как же быть с семью печатями, трубами, ангелами и прочими атрибутами, которые, в соответствии со сценарием, должны были предвосхищать мое пришествие? Или вдруг вы ошиблись и я «как бы закланный Агнец»?

— Исключено! — Маршал упрямо помотал головой. — Вы — Зверь!

— Упрямьтесь сколько угодно, от этого ничто не изменится. Беседы ваших братьев-медиумов с потусторонними существами и мое появление на планете не имеют никакого отношения к религиозным пророчествам землян. Безликие никогда не станут ангелами, да и вы не получите вознаграждения за свою непреклонность. Они используют вас против меня, а затем просто уничтожат. «Кого я люблю, тех обличаю и наказываю» — формулировочка как раз в духе крылатых, и они ею непременно прикроются, но разве это нужно людям? Кстати, конкретно ваш слепой фанатизм, ко всему прочему, пропитан откровенной глупостью. Ну, допустим, я тот самый враг. И вы пытались предотвратить неизбежное при помощи стрелкового оружия?