Георгий Ланской - Попрыгун

– Вы с вашим другом метаморфы? – робко спросил он.

– В некотором виде, – неуверенно ответил я. – Только мы не отсюда.

– Не разговаривай с ним, – предостерег Кевин. – Мы не можем никому верить.

– Как же я тогда узнаю, что происходит? – возразил я. – Мы ведь не в курсе даже, где находимся.

Кевин пробурчал нечто нечленораздельное, но вмешиваться не стал. Из темного угла послышалось фырканье.

– Меня боятся метаморфы, смех да и только, скажи кому – не поверят. Вам следует бояться не меня, уважаемые…

Тихий смешок вывел меня из себя. Скрипнув зубами, я постарался сдержаться.

– Как вас зовут? – почти вежливо осведомился я.

– Адам. Как первого человека в этом мире, – скрипучим голосом ответил мужчина. Лично мне его ответ понравился. Стало быть здесь как минимум знают, что такое христианство и, может быть, не приносят в жертву иноверцев и гостей из других миров.

– Как называется это место? – задал я следующий вопрос. Что-то снова лязгнуло, а потом старческий голос с легким удивлением ответил:

– Это Авалон. Неужели вы не знаете этого?

– Откуда нам знать? – проворчал за стеной Кевин. – Сказали же тебе, мы из другого мира. Или ты полагаешь, что такое невозможно, старик?

– Нет, в свете последних событий я допускаю все, – грустно ответил голос, а я повернулся к стене.

– Почему ты назвал его стариком?

– Потому что он стар, – невозмутимо ответил Кевин. – Я чувствую это по запаху.

– Ваш друг прав, – невыразительно и тускло ответил голос. – Я действительно уже довольно стар, но это не значит, что я готов умереть вот так…

– Что вы имели в виду, говоря о последних событиях? – быстро спросил я. – Мы ведь ничего не знаем о том, что происходит здесь.

Адам долго молчал. Тишину нарушал только звон цепей, которые он, судя по звуку, перебирал в руках звено за звеном.

– Я очень мало знаю о том, что произошло в Авалоне, – неохотно начал он. – Впрочем, никто не знает больше. Делались какие-то предположения, которые отметались, как фантастические, потом выдвигались новые. Все началось месяца три назад. Сначала газеты сообщили о невероятном космическом явлении, как парад планет. Странно, но до этого ни один астроном ни о чем подобном не догадывался. Говорят, что изменилась какая-то траектория орбит… Я в этом ничего не понимаю. Все в один голос твердили, что это невозможно, но, тем не менее, так и случилось. Говорят, что этому поначалу даже радовались, мол, такое событие случается раз в сто тысяч лет, а то и реже. Только потом поводов для радости не осталось.

Что случилось с планетами, мы не знаем, но после того, как их орбиты изменились, у нас настала ночь. Поначалу она длилась трое суток, потом пятеро, потом неделю… Дни сокращались все быстрее и быстрее. Последний день, что я видел, длился всего двенадцать минут, а потом землю снова покрыла тьма. Говорили, что скоро мы вообще не увидим света. Началась паника, люди сметали с полок продукты, одежду. Стало заметно холоднее… Города наводнили мародеры… Но это было еще только самое начало. А потом пришли они.

– Метаморфы? – спросил я.

– Метаморфы. Правительство решило воспользоваться ситуацией, ввело военное положение. Продукты стали отпускать по карточкам. Правительство строило фантастические планы, как вывести планету из тени других планет, но на всякий случай решили на всем экономить. Ситуация за короткий срок накалилась до предела. У нас тут большая часть энергии – ветряная и солнечная, а с тех пор, как солнца не стало, остальные источники энергии резко подорожали. Правительство собрало всю провизию на складах, которые охраняла армия. Метаморфы напали на эти склады и уничтожили их. Им, в отличие от нас, продукты были не нужны…

– Почему? – холодея, спросил я.

– Потому что они едят нас, – со странным истерическим надрывом ответил старик. – Ты ведь тоже метаморф, как и твой друг. Вам нужна белковая пища для бесконечных преобразований… сырое мясо… Или это не так?

– Не так, – резко обрубил его я. – Мы совсем другие, и в плоти не нуждаемся.

Старик саркастически фыркнул.

– Может быть, ты, но не твой друг.

– Давай ближе к делу, дедуля, – ласково попросил я. – Метаморфы-то взялись откуда? Или на вашей планете это обычное явление?

– Не совсем, – осторожно произнес старик, растягивая слова на гласных. Мне казалось, что он вот-вот разрыдается.

– А конкретнее?

Старик замолчал и долго кряхтел, звеня цепью, а потом все же продолжил.

– Метаморфы были выведены искусственно. Ну, на случай войны, или еще каких действий. Их тщательно охраняли, дрессировали… Нам всегда говорили, что они безвредны, особенно в дневное время. Во время новолуния их крепко запирали…

– Полнолуния, – поправил за стеной Кевин.

– Новолуния, – упрямо повторил старик. – Когда солнце полностью закрывало луну, метаморфы становились буйными. Но нас это не волновало, ведь их приступы проходили быстро. Но потом ночи стали такими длинными, луна темной, и в один прекрасный день метаморфы выбрались из своих тюрем, устроив нам кровавую баню. Это происходит по всей планете. Они крушат наши дома, уничтожают провизию, но что самое страшное, они убивают и пожирают людей. И с каждым днем их все больше и больше. Они уже живут в наших домах, спят в наших постелях и жрут плоть наших близких.

– Откуда же они берутся? – спросил я, вспомнив виденные до сего момента ужастики. – Их укус заразен?

– Нет, – ответил старик. – Но существует сыворотка. Введенная человеку, она превращает его в метаморфа, и процесс этот недолог.

– Погоди, погоди, – прогудел за стеной Кевин, – из кого делали прежних метаморфов? Из людей?

– Нет, из животных, – ответил Адам.

– И животные сообразили делать себе подобных? Что за чушь ты несешь?

– Я и не говорил, что это стали делать животные… В общем, кто-то из ученых, работающих над созданием метаморфов, решил, что единственный способ пережить времена тьмы, это уподобиться зверю, создать новую расу. К сожалению, у него нашлось немало последователей, да и сыворотки оказалось немало. Теперь метаморфы не только решают, кто пойдет на ужин, но и кто станет им подобным.

– Что-то не выглядели они излишне умными, – с сомнением протянул я.

– Они деградируют, – пробубнил за стеной Кевин. – Когда ты находишься в шкуре зверя, самое страшное в ней остаться навеки. Это очень большой соблазн. Далеко не каждый захочет возвращаться в прежнее человеческое состояние. Плюс дополнительные возможности организма. Ты лучше бегаешь, прыгаешь, хватаешь. Тебя переполняет пьянящее чувство свободы. А все то, что тебя волновало раньше: честь, совесть, стыд, любовь… все это становится ненужным, как аппендикс…