Георгий Ланской - Попрыгун

Но мой гость, а точнее, мой тюремщик не спешил нападать. Он просто смотрел на меня, и в его позе не было ничего угрожающего. Казалось, он о чем-то глубоко задумался, а про меня просто позабыл. Я же, напрягая глаза, высматривал на темном полу хотя бы что-то похожее на более-менее ровную линию, чтобы вырваться из этого каменного мешка.

– Ты не человек. Во всяком случае, не отсюда, – с расстановкой, внушительно чеканя каждое слово и странно всхрапывая на согласных, заявил мужчина. – Ты по-другому пахнешь, у тебя есть когти. Ты не можешь стоять рядом с примитивными существами. Твой друг – волк. Но в вас много человеческого. Вы не можете быть пищей, но вы и не волки. Я не знаю, что с вами делать.

– Как насчет того, чтобы нас отпустить? – предложил я. – Мы уйдем тихо, никто не пострадает…

Грубый клокочущий смех был мне ответом.

– Ты думаешь, что справишься с кем-то из нас? Ты всерьез полагаешь, что твои кошачьи ноготки смогут повредить мне или кому-то из моей стаи?

Его голос стал громоподобным, он заполнил собой все пространство камеры. В нем прозвучало фанатичное безумие, с волчьим воем и каким-то кошачьим мяуканьем, которое слышат все, оказавшиеся рядом с двумя котами, выясняющими отношения.

– Мы почти боги. Мы неуязвимы. Наши раны затягиваются почти сразу, нас невозможно убить. Мы подчинили эту планету себе после всего, что с нами делали жалкие людишки многие годы! Мы жрали падаль и лизали им сапоги за мимолетную ласку. Они думали, что нас можно почесать за ухом, и мы свалимся в экстазе, подставляя им беззащитное пузо! А теперь все изменилось! Мы – хозяева Авалона. Все, что раньше принадлежало людям, наше! Мы спим в их постелях и имеем их сучек! Мы рвем их на части и жрем, а они прячутся, потому что у них не такая горячая кровь! Они как крысы живут в канализации, а мы ходим по их головам и ловим, ловим, и жрем, жрем…. Мы будем делать все, что хотим! Стая может справиться со всеми, кто встанет на ее пути! Стая может…

– Замечательно, – прервал я затянувшийся монолог. – А что стая может сделать с той красной штукой, что летит на вас с небес?

Вопреки моим опасениям, мужчина не разразился хохотом, не сказал, что мол, им наплевать, и что все выдумки о комете – нелепая чушь. Он неуверенно потер широкой когтистой ладонью лоб и мотнул головой, отчего сотни его косичек взметнулись вверх.

– Да… комета… – устало сказал он. – Она приближается. Нам стало так… неспокойно. Волки совсем не спят, грызутся… Она сидит у нас в головах вот здесь… – мужчина ткнул себя в левый висок. – …И каждый день она все больше и больше.

– Послушай, – осторожно произнес я. – Что, если я тебе скажу, что мы пришли сюда из-за кометы.

Говорить это было опасно, я сразу это понял. Глаза мужчины вспыхнули ярче. Он угрожающе пошевелился и даже слегка накренился вперед. Я услышал легкий скрип суставов, готовых к трансформации.

– Что ты хочешь сказать? – прошипел он.

– Где-то в Авалоне есть существо, на которое мы охотимся, – быстро сказал я. – Мы называем его Попрыгун. Он приходит в разные миры и уничтожает их. Каждый раз это выглядит по-разному. В вашем мире он использовал комету и затмение.

– Я тебя не понимаю, – предупредил мужчина.

– Ничего страшного, мы тоже толком не понимаем, – успокоил его я. – Слушай главное: в этом мире где-то ходит чужак, не похожий на вас. Все, чего он хочет, уничтожить ваш мир.

С логикой в уже с трудом ворочавшихся мозгах метаморфа явно уже было не все в порядке. Он долго обдумывал эту информацию, а потом с интересом уставился на меня.

– Вы не похожи на нас и это вы пришли неизвестно откуда. Значит, комету на вас наслали вы.

Я вздохнул.

– Если бы это были мы, зачем мне тебе об этом говорить?

Метаморф задумался.

– Не знаю, – медленно сказал он. – Вы, люди, очень хитрые…

– Ты же сам частично человек, – опрометчиво напомнил я. – Вы захватили нас спящими. Так чем ты отличаешься от нас?

Метаморф мгновенно насупился. Ледяным тоном он отмел все мои попытки подружиться.

– Стая не поймет, если я отпущу вас. Стая не поймет, если вы станете мясом, но пускать вас в стаю нельзя, вы чужие. Мы можем сделать тебя и твоего друга таким же, как мы. Но вы чужие и возможно это вы прислали к нам комету. Поэтому все решит битва. Если вы будете достойны того, чтобы мы приняли вас в стаю, мы сделаем это. Битва начнется послезавтра вечером…

Говоря это, он махнул своей гривой и направился к дверям. За стеной послышался приглушенный стон и треск костей. Я рванулся к метаморфу, стараясь успеть пересечь кровавую полосу на полу, пока видел ее. Передо мной уже колыхнулось мутное зеркало портала, но тут свет погас и я, рванувшись вперед, растянулся на полу камеры, удерживаемый цепью.

– Ты еще здесь? – послышался из-за стены голос Кевина.

– Да, – кряхтя, ответил я, с проклятием поднимаясь с пола.

– Что так?

– Не успел. Ты так и не смог вырваться из цепей?

Кевин выругался.

– Я не знаю, из чего эти цепи, но, похоже, именно ими сдерживали метаморфов. Этот металл мне неизвестен. Он тяжелый и прочный. Кандалы не сковывают моих движений, пока я не пытаюсь перемениться. Он впивается в кожу и кусается, как кислота.

– Что будем делать? – уныло спросил я.

– Отдыхать, – раздраженно ответил Кевин и зазвенел цепью. – Если я не ошибаюсь, нам придется драться, причем неизвестно с кем. Поэтому советую тебе отдохнуть.

– Я не собираюсь ни с кем драться, – парировал я. – Ты что, не слышал, что битва назначена на послезавтра. Адам сказал, что через два дня на Авалон рухнет комета. Так что нам надо смываться отсюда в очень быстром темпе. Мы не найдем тут ни Попрыгуна, ни Императора, если тот вообще жив.

– Я бы рад, да вот не получается, – издевательски фыркнул Кевин. – И судя по всему, у тебя тоже. Поэтому советую тебе хотя бы выспаться. Тем более, что тебя так здорово врезали по голове…

– Я попробую вырваться, когда нас поведут на битву, – предупредил я. – И тебе советую.

– Спасибо, – серьезно ответил Кевин, но в его голосе слышалась издевка. – Только что ты будешь делать, если эти гладиаторские бои будут проходить в темноте? И что делать мне, если меня выведут драться, закованным в цепи?

Эта мысль мне в голову не приходила. Я невольно задумался, а чтобы думать было удобнее, забрался на нары и лег на спину, положив руки за голову. Под носом было мокро. Я вытер его рукой и принюхался. Судя по запаху, на пальцах была кровь. Да и в груди саднило, возможно, мне сломали ребро, а то и два. Пообещав себе, что если выберусь из этой передряги живым, сразу же отправлюсь в один из маленьких мирков, который мы между собой называли Аптека, хотя Император называл его Сирилл. Здесь лечились все скользящие, попадавшие в передряги. Здесь в считанные часы заживали самые страшные раны, срастались кости, излечивались самые страшные заболевания. Сирилл поднимал на ноги всех, поэтому сюда частенько Соня приводила своих клиентов лечиться.