Хоббит, или Туда и обратно (перевод Зинаиды Бобырь) - Толкин Джон Рональд Руэл
Свои блестящие кольчуги они снова прикрыли старыми плащами, а яркие шлемы – капюшонами, и пошли гуськом вслед за Торином, – ряд огоньков во мраке; и этот ряд часто останавливался, чтобы уловить шум возвращения Дракона.
Хотя все старые украшения давно уже истлели или обвалились, хотя все вокруг было обожжено и закопчено вползавшим и выползавшим Драконом, но Торин узнавал каждый ход и каждый поворот. Они поднимались по длинным лестницам, поворачивали и шли по широким, гулким коридорам, и снова сворачивали, и снова и снова поднимались по лестницам. Лестницы были широкие, с гладкими, ровными ступенями, и вокруг не было ни единого признака жизни, и лишь какие-то мрачные тени пугливо улетали при приближении их факелов, пламя которых колебалось на ветру.
Но все же лестницы были сделаны не для Хоббитовых ног, и Бильбо уже начинал чувствовать, что не может больше идти, как вдруг потолок над головой взлетел ввысь, далеко за пределы света факелов. Сквозь какое-то отверстие, высоко вверху, просачивались лучи дневного света, и воздух стал свежее. Впереди смутно обозначились большие двери, полуобгоревшие, криво свисавшие на своих петлях.
– Это большой зал Трора, – сказал Торин, – зал пиршеств и совещаний. Недалеко отсюда – Главный вход.
Они пересекли полуразрушенный зал. Столы в нем сгнили; кресла и скамьи были перевернуты, обуглены, покрыты плесенью. Кости и черепа валялись на полу среди кувшинов, кубков и разбитых рогов. Когда они, пройдя еще несколько дверей, достигли другого конца зала, им стал слышен шум воды, а тусклый свет сделался вдруг ярче.
– Это истоки Быстрой реки, – сказал Торин. – Отсюда она устремляется ко Входу. Пойдемте по ней!
Из темного отверстия в каменной стене выбегала бурлящей струей вода и устремлялась, крутясь, по узкому, прямому, глубокому руслу, прорезанному в камне руками древних мастеров. Вдоль русла шла вымощенная камнем дорога, достаточно широкая, чтобы по ней могли проехать несколько человек в ряд. Они быстро побежали по этой дороге, она описала широкую дугу, – и вот перед ними сверкнул яркий дневной свет: он лился в высокую арку, на которой еще виднелись остатки старинной резьбы, почерневшие и полустертые. Солнце сияло сквозь дымку между отрогами Горы, и его золотые лучи падали на каменную кладку порога.
Стая летучих мышей, разбуженная их дымящимися факелами, пронеслась у них над головой; кинувшись вперед, они поскользнулись на камнях, стертых и покрывшихся слизью, так как Дракон часто проползал здесь. Вода перед ними шумно ниспадала наружу и, пенясь, текла в долину. Они отшвырнули свои тусклые факелы и стояли, ошеломленно глядя. Они были у Главного входа и смотрели сверху на Дол.
– Ну, вот! – произнес Бильбо. – Никогда бы я не подумал, что буду смотреть ИЗ этих ворот. И никогда не подумал бы, что мне будет так приятно снова увидеть солнце и ощутить ветер на лице. Но – ох! – какой же этот ветер холодный!
Он был прав. Дул резкий восточный ветер, говоривший о близкой зиме. Он вихрился вокруг отрогов Горы и вздыхал среди утесов. После долгого пребывания в жарких недрах Драконовых пещер Карлики дрожали от холода.
Вдруг Бильбо почувствовал, что он не только устал, но и очень голоден. – Время, наверно, уже близко к полудню, – сказал он, – и мне кажется, что нам пора позавтракать, если есть чем. Но мне кажется также, что порог Смауговой двери – не самое лучшее место для трапезы. Пойдемте куда-нибудь, где можно будет посидеть спокойно.
– Правильно! – отозвался Балин. – И я, кажется, знаю, куда нам нужно идти: в ту старую каменную сторожку, у юго-западного склона Горы.
– А туда далеко? – спросил Хоббит.
– Я думаю, часов пять ходьбы. Идти будет трудно. Дорога от Ворот по левому берегу реки вся разрушена. Но посмотрите вниз! Река перед разрушенным городом сворачивает на восток. Там когда-то был мост, ведший к крутой лестнице на правый берег, и она вела к дороге в сторону Вороньего холма. Там есть – или была – тропинка, отходившая, от дороги и поднимавшаяся к сторожке. Этот подъем тоже трудный, даже если старые ступеньки уцелели.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Батюшки мои! – проворчал Хоббит. – Опять идти и опять карабкаться, да еще без завтрака! Интересно, сколько завтраков, обедов и ужинов мы пропустили в этой гадкой черной норе, где и часов-то нет?
В сущности, с того момента, как Дракон уничтожил волшебную дверь, прошли только две ночи и один день между ними (и не совсем без еды), но Бильбо потерял счет времени, и ему казалось, что могла пройти и одна ночь, и целая неделя.
– Ну, ну! – возразил со смехом Торин; настроение у него улучшилось, и он бренчал драгоценностями у себя в карманах, – Не называйте мой дворец гадкой норой! Посмотрите, каким он станет, когда мы вычистим и снова украсим его!
– Этого не будет, пока Смауг жив, – мрачно произнес Бильбо. – И, кстати, где он сейчас? Я бы отдал хороший завтрак, чтобы узнать это. Надеюсь, он не на Горе и не смотрит на нас оттуда?
Эта мысль очень встревожила Карликов, и они решили, что Бильбо и Балин правы.
– Нам надо уйти отсюда, – сказал Дори, – я как будто ощущаю его взгляд у себя на затылке.
– Здесь холодно и неуютно, – добавил Бомбур. – Вода есть, но еды никакой не видно. Дракон, живя здесь, всегда будет голодным.
– Идемте! Идемте! – закричали остальные. – Пойдемте скорее по тропе, указанной Балином!
Итак, они побрели, спотыкаясь, среди камней по левому берегу реки, – на правом скалистая стена над водой была крутая и пустынная, и при виде этой пустынности даже Торин помрачнел снова. Мост, о котором говорил Балин, оказался давно рухнувшим, большинство его камней было теперь лишь валунами среди шумного и неглубокого потока; но они перешли реку вброд без особого труда и нашли древние ступени, круто поднимавшиеся на высокий берег. Поднявшись, они отыскали старую дорогу и вскоре пришли в глубокую лощину среди скал; здесь отдохнули немного и перекусили, чем могли, – у них были главным образом крам и вода (если вы хотите знать, что такое крам, то я могу сказать только, что не знаю рецепта; но он был похож на сухари, мог сохраняться бесконечно долго и был сытным, хотя и не очень вкусным, а жевать его можно было без конца. Люди Озера выделывали его для долгих путешествий).
Потом они двинулись снова; теперь дорога свернула на запад, прочь от реки, и большой, направленный к югу отрог все приближался. Наконец, они нашли тропу, ведшую на холм. Она шла круто вверх; они карабкались по ней медленно и уже к вечеру поднялись на вершину гребня, и увидели зимнее солнце, склоняющееся к западу.
Здесь они нашли площадку, открытую с трех сторон, но с севера защищенную скалистой стеной, в которой было отверстие вроде двери; и оттуда открывался широкий вид на восток, юг и запад.
– Вот, – сказал Балин. – Раньше здесь всегда стояла стража, а эта дверь ведет в камеру, высеченную в скале и служившую страже убежищем. Вокруг всей Горы есть несколько таких мест. Но в дни нашего процветания сторожить, казалось, не было нужно, и стражи сделались беспечными, – иначе мы были бы предупреждены задолго до появления Дракона, и все могло бы пойти по другому. Но мы сейчас можем укрыться здесь и отдохнуть, и можем видеть, оставаясь невидимыми.
– Мало пользы, если нас видели, когда мы поднимались сюда, – заметил Дори; он не спускал взгляда с вершины Горы и славно ожидал увидеть там Смауга, сидящего, как птица на ветке.
– Придется рискнуть, – возразил Торин. – Сегодня мы уже не сможем двинуться дальше.
– Да, да! – вскричал Бильбо и бросился наземь.
В каменной каморке хватило бы места на сотню, а за нею была каморка поменьше, лучше защищенная от холода снаружи. Она была пуста: даже дикие животные не пользовались ею во время владычества Смауга. Там Карлики сложили свою поклажу; и некоторые сразу же легли и уснули, но другие сидели у наружной двери и обсуждали дальнейшие планы. Во всех своих разговорах они постоянно возвращались к одному вопросу: где Смауг? Они смотрели на запад, и там не было ничего; смотрели на восток, и там не было ничего; и на юге признаков Дракона тоже не было, но там собирались большими стаями птицы. Карлики смотрели и спрашивали, что это значит; но не смогли понять этого и тогда, когда в небе появились первые холодные звезды.