Наталья Бульба - Охотники за диковинками

— Оно того хоть стоит? — Уже совсем с другим настроением уточнил я у него.

Жизнь, еще недавно казавшаяся мрачной, вдруг раскрасилась красками. И все проблемы, тревоги, переживания отступили перед мыслями о новом приключении.

И только где-то на краю сознания, даже не пытаясь показаться на свет, сидело занозой смутное предчувствие. Диковинок, за которые заказчик готов был бы заплатить такую сумму, в этом мире наберется не больше десятка. И каждая из них действительно является чем-то невообразимым.

Кстати, тот амулет, который я должен был получить от лорда, тоже был в этом списке. И если он готов был отдать его за Таню… любые дальнейшие размышления в этом направлении я отсекал напрочь. Слишком далеко они заводили.

— Оно того стоит. — Его многозначительная улыбка избавила меня от последних сомнений. И я уже собирался ответить согласием, когда он, шепотом, словно заговорщик и, продолжая все также улыбаться, спросил: — А ты не хочешь пригласить в нашу компанию кошечку?

Удивиться я не успел. Потому что прежде, чем сделал это, оценил все преимущества его предложения. И оставалось одно, но весьма значительное «но».

— За ней сейчас приедут.

Но и на это замечание у него нашелся ответ.

— А я разве говорю, что ты не должен передать ее заказчику.

Эх… он знал, как и чем меня соблазнить. Словно догадывался, что она в любом случае не останется в замке лорда.

— Если ты мне поможешь ее оттуда забрать. — С такой же улыбкой, как и у него, продолжил я.

Наслаждаясь не только каждым произнесенным словом, но и всем тем смыслом, что стоял за взглядами, движениями губ и витавшими в воздухе мыслями.

— Если ты уговоришь ее последовать с нами.

И я, пусть и не совсем уверенный в том, что мне это удастся, кивнул. Надеясь, что тот довод, который я для нее нашел, поможет мне это сделать.

— Тогда, за успех. — Я успел только моргнуть, а бокал уже вновь был у него в руках.

Подтверждая мои подозрения о том, что он значительно опаснее, чем это кажется. Но не успел я еще ответить ему тем же, как нас прервал стук в дверь. И мне не нужно было быть провидцем, чтобы понять, что именно он значил.

Все, что служило мне опорой в этом мире, рушилось на глазах. Все, о чем мечталось, таяло в дымке тумана. А те, кому я верила, вдруг оказались не заслуживающими этого чувства.

И хотя я не могла сказать, что меня целенаправленно обманывали, но то, о чем они не договаривали, оказалось страшнее лжи.

Теперь, когда суть Ренарда больше не вызывала сомнения, я могла без колебаний сказать, что все, что я узнала за свою жизнь благодаря стараниям бабушки и деда, было подготовкой к этой встрече. Вот только… о том, что такое может произойти со мной, они предупредить забыли.

И пусть от этого любить я их меньше не стала… горечь обиды оказалась сильнее.

Я не могла сказать, действительно ли мы трое были из того самого, злополучного пророчества, или все это — дикое стечение обстоятельств, которое в любом случае рано или поздно, но должно было произойти. Все-таки нахождение в одном мире делало такую встречу вполне возможной. Если не сказать иначе: было странно, что наше знакомство не состоялось раньше. Если не считать, что не сама встреча становилась прологом для предсказания, и не просто Правитель, Страж и Хранитель были его сутью. А то, что именно они несли в своих душах и какие действия должны были привести их к итогу. И как раз это и очень напоминало то, что уже с каждым из нас троих произошло в прошлом.

Но… и вот здесь-то разум и отказывался мне подчиняться.

И все, что я могла сказать в ответ на приходящие на ум доводы: «Я сама намерена сделать свой выбор».

Судя по поведению Алексея, он думал точно так же. Пусть и по другому поводу.

Всю дорогу от места встречи с кармачи до города, я старалась больше не смотреть в сторону Хранителя. Он — тоже.

Впрочем, ничего нового в этом не было. И до этого на привалах мы держались как можно дальше друг от друга, опасаясь ненароком коснуться. А во время переходов я делала вид, что любуюсь красотами природы, не замечая ничего вокруг и желая только одного: оглянуться и увидеть. И не позволяя себе этого, чтобы не сделать боль еще мучительней. Он же… казался совершенно отрешенным от реальности.

Нет, это не значило, что я воспринимала Ренарда, как мужчину, который был достоин стать отцом моей дочери. Просто… с ним я поняла, что всю свою жизнь была одинока. Рядом с любящей мамой; строгой, но справедливой бабушкой; мужественным и заботливым дедом; его сыновьями, которые сделали все для того, чтобы оставшись без их опеки, я всегда могла постоять за себя. Даже рядом с ними я была одна.

Потому что никто и никогда не позволил мне плакать, прижавшись к его груди.

А Ренард… просто гладил меня по спине, играл своим дыханием с моими растрепавшимися волосами и шептал… И пусть я не вслушивалась в слова, чувствовала, что идут они от сердца.

Легкий сумрак уже окутал землю, когда мы подъехали к Корлю. Алексей, вспомнив, что время власти Ингвара заканчивалось вместе с опасностями, которые подстерегали нас в пути, небрежно кивнул в сторону графа, намекая, что его свобода больше ничем нам не угрожает.

Спорить с драконом никто не стал. В том числе и я. Как бы тяжело мне не было, для нас обоих этот вариант оказывался самым безболезненным. У него были свои планы. И, в первую очередь, в отношении де'Арве. У нас с Алексеем — свои: я обещала помочь ему заполучить амулет Моаторы, ради которого он и затеял игру с заказчиком. А свои обещания я привыкла выполнять.

И только одна мысль так и не хотела отпускать меня: зачем-то же мы повстречались.

Гостиница встретила нас уютом, от которого я уже успела отвыкнуть. Впрочем, тяготы походной жизни меня не пугали. А те неудобства, которые довелось испытать, только и сумели, что добавить чуточку радости мелочам, которых я оказалась лишена в дороге.

Ингвар, получив расчет, поспешил нас покинуть — свое нежелание затягивать прощание с демонами Алекс выразил достаточно ясно. Да и недовольство к возникшей у меня симпатии сначала к принцу, а затем и к графу, он ни от кого не скрывал.

И вновь, мне не нужно было быть становиться провидицей, чтобы понять: все, что он демонстрировал, не имело никакого отношения ни к его чувствам ко мне, ни к Ренарду с Ингваром лично. Все происходящее слишком неожиданно ворвалось в его жизнь, чтобы он безропотно принял эти изменения. Хотя и должен был понимать, что, сколько бы мы с ним не пытались противиться этому, рано или поздно, но оно заставит нас это сделать.

Но я предпочла бы, чтобы это случилось не сейчас. Алексей (и в этом мы с ним были похожи), тоже.