Анна Гурова - Лунный воин

– А ну всем оставаться на своих местах, грязееды вонючие! – долетел издалека крик одного из конных. – Отошли от лодок, быстро!

Все замерли где стояли. На палубах пришвартованных судов появились люди, столпились у бортов, со страхом и любопытством ожидая, что будет дальше. Ким схватил Рея за руку и потянул за собой к реке.

– Быстрее, – шипел он ему на ухо, – пошли на барку, пока меня не заметили… если что, меня тут не было…

– Думаешь, твой дядя выслал за тобой погоню?

– Почему бы ему и не выслать? Я ведь не предупредил его, что ухожу, только записку оставил… под подушкой, чтобы не сразу нашли. – Ким ловко укрылся за обширной спиной какого-то грузчика, выглянул из-за мощного локтя, прищурился. – Так, кто там с Сайхуном? Одного я знаю – это Шэн Бобёр, дядин телохранитель, та еще сволочь. Вон того, с луком, я тоже встречал – как зовут не помню, а прозвище у него Сверчок. Остальные тоже из дядиных воинов… Эх, со всеми одновременно мне не справиться!

– Что значит «справиться»? – насторожился Рей. – Ты о чем?

– Сколько у вас человек охраны?

– Да человек пятнадцать будет… Но это простые наемники, они против разбойников и воров подряжались, а не против княжеских дружинников! Послушай, Ким, ты ведь не собираешься тут устраивать побоище?

– Уж как получится, – сквозь зубы ответил Ким, бочком пробираясь к сходням в толпе любопытных.

– Даже и не думай! Я уверен, что всегда можно договориться по-хорошему!

– Не о чем нам с Саем договариваться, – огрызнулся Ким. – А с тобой и вовсе никто разговаривать не станет. Схватят меня, свяжут и увезут. Чтоб их… они уже тут! Задержи их, я сейчас вернусь!

С этими словами Ким перескочил через борт барки и скрылся за спинами гребцов.

Всадники въехали на пристань. По деревянным доскам дробно загрохотали копыта.

Толпа раздалась в стороны.

Их было всего пятеро: княжич Сайхун и четверо воинов свиты. Однако вид у всех был такой самоуверенный и высокомерный, словно их было не четверо, а по меньше мере сорок. Воины одеты без особых изысков, в форменные темно-красные куртки дома Енгон, за спинами торчат рукояти мечей, у седел приторочены колчаны. У одного из воинов, Сверчка, лук был расчехлен, и он держал его в руках наготове, зорко поглядывая по сторонам. Сайхун обошелся на этот раз без боевой раскраски и одет был в самый обычный дорожный кафтан. Однако знающий человек непременно заметил бы, что злые духи, связанные хваранской боевой магией, по-прежнему незримо следуют за ним, распространяя вокруг юноши ауру необъяснимого страха.

Остановившись напротив барки, где прятался Ким, Сайхун натянул поводья.

– Кто из вас Рей Люпин? – ледяным тоном осведомился он, глядя поверх голов.

Испуганные приказчики с барок Люпина подались от бортов назад. Рей глубоко вздохнул и сделал шаг навстречу хварану.

– Светлейший, Рей Люпин – это я, – громко сказал он, стараясь подражать своему отцу, который наловчился разговаривать с аристократами почтительно, но не теряя достоинства. – Рад услужить вам, чем смогу. Могу ли спросить, чем обязан таким неожиданным вниманием к моей ничтожной персоне…

Сайхун, не дослушав, отпихнул его конем.

– Мне недосуг выслушивать любезности, торговец. Я знаю, что на твоей барке скрывается мой беглый младший брат. Приведи-ка его сюда.

Рей невольно покраснел.

– Простите, светлейший, но я не возьму в толк, почему вы так грубы со мной. Мы не нарушали никаких законов, это барки моего отца, человека безупречной репутации…

– А господину Сайхуну плевать, чья это барка, – насмешливо сказал один из воинов. – Давай, купчишка, зови сюда княжича Кима. Если поторопишься, может, и корыто свое сохранишь в целости.

В толпе послышались смешки. Рей стоял как оплеванный. Он пытался найти достойный ответ, но все его остроумие вдруг куда-то подевалось.

Тут, растолкав любопытствующих, на пристани появился Ким. В руке он держал меч, за которым и бегал на барку: тонкий и легкий, как лист осоки, и такой же острый, изготовленный для него на заказ к пятнадцатилетию. Впрочем, меч пока пребывал в ножнах. Ким держал их в левой руке таким образом, чтобы клинок можно было выхватить в любой миг. Длинные взлохмаченные волосы и хищный взгляд исподлобья придавали ему сходство с волчонком-оборотнем.

– Что у тебя с прической, коротышка? – поинтересовался Сайхун. – Вообразил себя горным духом?

– Зачем прикатились? – угрюмо спросил Ким. – Что, небось пришлось поторопиться, чтобы нас догнать?

– Пришлось. Сегодня утром приходили из управы охраны мира и порядка, принесли повестку. Дядя был счастлив узнать, что ты замешан в грязную историю с утоплением гадателя в его собственной гадательной утвари. Стали искать тебя, и оказалось, что ты удрал. Небось узнал про убийство, перепугался – и смылся из Сонака. Ты сам-то хоть понимаешь, что наделал?

– А что я такого наделал? – проворчал Ким.

– Допустим, мы-то с князем понимаем, что ты так поступил по собственной непроходимой глупости, но попробуй объяснить это чиновникам! Кстати, твой «друг» Люпин свидетельствовал против тебя, так что поздравляю, ты – один из подозреваемых.

– Никто никого не подставлял! – возмутился Ким. – Ты не хуже меня знаешь, что меня могут привлечь только как свидетеля.

– Ага. Свидетель, который сбежал из столицы, вместо того чтобы давать показания, – сквозь зубы проговорил Сайхун. – Дяде не удалось совсем отмазать тебя от этого дела, но он выторговал время до завтра. Следующим утром тебя ждут в управе. Поскольку – надеюсь! – ты ни в чем не виновен, особых проблем быть не должно. Но придется поспешить. Если выедем прямо сейчас, как раз к рассвету доберемся…

– Никуда я не поеду, – сказал Ким. – И смерть Кушиуры тут ни при чем. Я уже давно решил, что чиновником не буду никогда!

– А, так вот ты о чем… И кем же ты станешь? Купцом? – презрительно спросил Сайхун. – Люпин берет тебя в долю?

– Нет. Я ухожу в горы. В монастырь.

– Зачем?!

– Я решил стать бессмертным.

Услышав эти слова, воины Сайхуна разразились хохотом. На лицах многочисленных путешественников появились ухмылки. Ким надменно пожал плечами.

– Пожалуйста, смейтесь! Но с вами я не вернусь. Так что, брат, вы напрасно прокатились. Передай дяде поклон и мою искреннюю благодарность за все его благодеяния. Он заботился обо мне почти восемь лет, я перед ним в неоплатном долгу…

– Рад, что ты это сознаешь. Так почему ведешь себя как свинья? Разве сам не понимаешь, что своим побегом ты подставил себя, отца и всю нашу семью?