Семейка (СИ) - Каршева Ульяна
А юноша всё ещё не спускал глаз с Нонны Михайловны. И, если сначала она испугалась чего-то неведомого, то под его взглядом, серьёзным, но в большей степени бесстрастным, она постепенно успокоилась так, что вскоре обмякла, забыв о личном злобном напряжении.
- А-а… - выговорила наконец, его сестра, вопросительно глядя на Нонну Михайловну, - вам принести на кухню остатки посуды, пока мы собираемся на выход?
- Да, милочка, принеси, - спокойно откликнулась Нонна Михайловна, слегка удивляясь себе, неожиданно миролюбивой.
И, бросив последний взгляд на милого юношу – брата девочки-близняшки, удалилась на кухню, не замечая, как зачастил дыханием домоправитель, глядя на Алика.
Когда она вернулась в гостиную, удивлённая, что грязной посуды больше не приносят, та пустовала, а скатерть на столе, давно протёртая, даже высохла. Постояв немного, машинально прислушиваясь к приглушённым голосам из закрытой комнаты, где сейчас сидели её муж и его младший брат с женой, она медленно вошла в комнату, определённую для Адриана Николаевича, а значит, и для неё. Чувствовала себя Нонна Михайловна странно. Недавнее оживление ощутимо перекатилось в усталость. Не стараясь разобраться, как именно – странно – она себя чувствует, она доплелась до первой увиденной кровати и свалилась на неё.
И наконец-то мгновенно сумела определить, как себя чувствует: её будто придавили сверху чем-то тяжёлым. Как будто вместо одеяла её укрыли большой пуховой периной, громоздкой и увесистой…
- Я – быстро! – торопливо сказала Алька брату, собирая последние чашки-ложки на небольшой поднос и благодарно кивая Игорю, который шагнул помочь. – А вы одевайтесь идите! Мы за вами!
Они побежали на третий этаж. Когда преодолевали последнюю лестницу, Белоснежка встревоженно спросила:
- Что ты с ней сделал?
- Понятия не имею, - весело отозвался Алик. – Просто мне хотелось, чтобы она не злилась. А то стоит – смотрит на нас и злится!
- На меня – смотрит, - задумчиво уточнила Валерия и быстро ушла в свою комнату.
Прихватив свою куртку, Алик терпеливо ожидал её в гостиной третьего этажа, раздумывая о недавнем эпизоде, когда старая женщина смотрела на них с ненавистью, а он мысленно уговаривал её: «Мы хорошие! Не надо злиться на нас! Вы же сами видите – мы и правда хорошие! И вам ничего не сделали!»
Когда девушка появилась со своим белым плащом-пуховиком, он хмыкнул:
- Думаешь – ты одна её разозлила? Она злится на всех на нас.
- С чего ты так решил?
- Просто. Поймал её взгляд.
- А ты… Ты просто захотел, чтобы она не злилась, - медленно, натягивая плащ, который ей подал за спиной Алик, проговорила Валерия. – И она перестала злиться.
- Она не маг, - напомнил он. – И она могла посчитать, что я на неё могу воздействовать. Поэтому перестала выказывать свою злость и сбеж… удалилась.
Последнее слово он произнёс, смеясь и не обращая внимания на пристальный взгляд Белоснежки, стоявшей перед зеркалом и смотревшей на его отражение. Впрочем, быстро оглядевшись, Алик быстро обнял её за талию, слегка примяв плащ, а потом уткнулся подбородком в её плечо так, чтобы они вместе смотрели в зеркало. И касались друг друга щекой.
- Что? – спросила Белоснежка, глядя на их обоих отражение.
- Мы неплохо выглядим в паре, - улыбаясь, сказал Алик. – Ты такая красивая и светлая, и я – такой скромный и тёмный.
- Скромный… - скептически пробормотала она. О собственной характеристике из его уст «светлая» промолчала, как будто и не слышала её. Но не удержалась и засмеялась, а потом со вздохом кивнула: - Нас ждут. Идём, что ли?
Он, с очевидным разочарованием убрав руки с её талии, выпрямился и кивнул в ответ.
- Идём.
Спускаясь по широким лестницам рядом с ней, он заметил, что Белоснежка поглядывает на него с еле уловимой тревогой, и велел себе запомнить выражение этих глаз, чтобы спросить потом у неё, почему изменился её обычный бесстрастный взгляд… он затруднялся определить, как именно она на него смотрела на него ранее. Казалось – дружески. «Если не влюблённо!» - скромно добавил он, посмеиваясь над собой. Но сейчас взгляд Белоснежки сменился на… ну, скажем, близкий к тому, что называется взволнованным. Или… насторожённым?
Вошли в гостиную второго этажа, и Алик наткнулся на такой же встревоженный взгляд Игоря, который помогал Альке надевать рюкзак. Алик вопросительно поднял брови, но домоправитель вздохнул и отвернулся, продолжая распрямлять на Алькиных плечах лямки рюкзака. «Что это они все таинственные такие?»
Но про таинственность пришлось забыть на первом этаже. Пока помощники Игоря с беспокойством вслушивались в вой и шуршание бурана за стенами прихожей, он достал из раздевалки старые вещи, которые и предложил им.
- Всё хранилось очень тщательно, так что не бойтесь надевать эти шарфы и палантины. Лучше закутаться хорошенько, чем потом простудиться.
Через пять минут в прихожей стоял здоровый хохот всех четверых: закутавшись в предложенные им вещи, как просил Игорь, будущие путешественники превратились в толстеньких тряпичных кукол из прошлого. Чуть не матрёшки.
- А мы сможем идти-то в таком виде? – нахохотавшись, спросила Алька у Игоря.
- Посмотрим на практике, - откликнулся тот, с улыбкой глядя на неё.
- Знаете, чего не хватает? – спросил отсмеявшийся Алик. – Очков для подводного плавания!
- Ну нет, - сразу открестилась от его предложения Алька. – Ты хоть немного думаешь своей головой? Представь, что будет, как только выйдешь из дома! Все стёкла залепит! Снег-то влажный!
Все снова с удовольствием засмеялись – видимо, представили себе это зрелище.
Но весёлые слова и шутки, которыми обменивались участники будущего сурового похода, вылетели из их голов с той секунды, как только начали открывать входную дверь в дом. Алик, вместе с Игорем, наваливался на эту дверь, но тугая сила снаружи давила на неё, не позволяя полностью открыть. А когда в мгновенных паузах бурана удавалось её всё же приоткрыть, в прихожую влетал яростный снежный вихрь.
Наконец, получилось толкнуть дверь вперёд в те бегучие секунды, когда ветер ринулся в другую сторону. На этот раз дверь будто выбили из их рук и распахнули так, что она ударилась о стену. Алик услышал, как Игорь снова прокричал, напоминая:
- Выходим с левой стороны! Там перила! Внизу, на конце перил, верёвка! Девушки, выходите, пока мы держим дверь!
С непроизвольным визгом обе медленно, противостоя напору метельных вихрей, выбрались из дома. Снег сразу спрятал их в своих взвихрениях, пока Алик и Игорь пытались теперь уже закрыть входную дверь. В буйстве снежной стихии друг друга почти не видели. Оставалось надеяться только на те же перила, да и то – умудрились так жёстко наткнуться на Альку (кажется), что чуть не скинули её со ступенек лестницы.
Ослепшие, доверяя только верёвке в своих руках, четверо кое-как доплелись до крыльца второго корпуса. Уже счастье, что ни разу не свалились по дороге.
Потом сидели на первом этаже, на скамейках с кожаной обивкой, которые нашлись только в этом корпусе. Отдыхали и вытирались от мокрети на лицах, сушили глаза от слёз и снега. Алька вообще сумела сбегать на второй этаж и найти там, в кухне, чайник с остатками кипятка. Сразу поставила его на плиту, и через минуты путешественники пили горячий чай с найденными в буфете зачерствевшими пряниками.
Здорово пожалели, что в доме нет санок. В обратный путь часть груза пришлось везти по снегу, потому что в Аликовом пустом рюкзаке, выложенном жёстким картоном от найденной коробки (сама коробка не поместилась в рюкзаке), сидел Пушок. Когда кот успел сбежать на улицу – неизвестно. Как неизвестным было и то, каким образом он попал в корпус старших… Впрочем, груза всё равно оказалось маловато, и Игорь разок посетовал, что надо было сообразить раньше и закупиться продуктами сразу же, в тот самый четверг, когда он привёз близнецов в особняк. Алька только взглянула на него смущённо, но он заговорил уже о другом, помогая правильно связывать груз, чтобы не развалился по дороге…
