Через Великий лес - Катерина Камышина
— Он годится на то, чтобы жить и умереть. Как ты и я. Хиллодор смотрят на вещи иначе, чем льющие кровь. Деревья, травы и мхи не менее драгоценны, чем звери и люди. Все они — создания Ирконхер, и всех она любит равно. Ей больно, когда живое страдает.
Скай посмотрел на свирель в своих руках и попытался представить, на что похоже это страшное святотатство. Что бы я почувствовал, если бы это была чья-нибудь окровавленная рука? Отшвырнул бы её прочь? Как та девочка…
Но он видел высохший полый стебель со старательно вырезанными отверстиями, и больше ничего.
— Нельзя жить, не проливая крови, — проворчал Скай с горькой смесью раскаяния и досады. — Особенно если деревья… Из чего же тогда строить дома? Чем печи топить зимой?
— В Хиллодоре зим не бывает. А дома только мешали бы слушать.
— Но вы ведь носите одежду, как мы. Из чего вы делаете полотно?
— На это годится шерсть. Ради неё проливать кровь не требуется.
— Но что-то же вы едите, — упёрся Скай.
— Ирконхер питает нас своим молоком.
При слове «молоко» его желудок предательски заурчал, и продолжать спор стало неловко.
Зеленоволосая слегка улыбнулась.
— Как раз подходит время Чаши. Если ты голоден, ступай за мной.
И она зашагала прочь, не дожидаясь ответа, а Скай убрал свирель поглубже в сумку и заторопился следом.
Спустились сумерки. Светлые одежды зеленоволосых казались пятнами лунного света между деревьев. Они ступали бесшумно, и Скай не сразу заметил, как их много вокруг. Дети, резвые, как щенята, медлительные старики на негнущихся ногах — все шли в одно место, побросав свои дела, будто услышали приказ. Песни смолкли, но лица светились радостным ожиданием, таким ощутимым, что у Ская самого трепетало сердце. Он шёл вместе со всеми, словно в храм, причастный к праздничному таинству.
Есть ли у зеленоволосых храмы?..
Несколько совсем древних стариков остались стоять без движения. Все проходили мимо, и никто их не окликал. Скай разглядывал их в смущении: кожа грубая и морщинистая, как древесная кора, бороды похожи на сплетение тоненьких веточек. Он хотел спросить, всё ли с ними в порядке, но тут его провожатая взяла его за руку.
Они вышли на большую прогалину — больше базарной площади в Фир-энм-Хайте. В центре её было углубление, похожее на пересохшее озерцо. Зеленоволосые собирались вокруг и рассаживались прямо на траве, очень близко друг к другу. Женщина, которая вела Ская, села, и ему с неловкостью пришлось сделать то же.
Какое-то время прошло в безмолвном ожидании. Скай раздумывал, не спросить ли тихонько, чего все ждут, когда по рядам зеленоволосых прокатился, как волна по траве, радостный трепет. Скай посмотрел между плеч и голов и увидел, к своему изумлению, как в озерце прямо из земли выступает вода. Она была совершенно прозрачной, золотистой, как мёд, и сверкала, будто в ней горит маленькое солнце.
Раздался смех и радостные голоса. Несколько зеленоволосых погрузили в воду узорчатые каменные чаши и стали передавать их друг другу. Золотистые блики плясали на их лицах и волосах, и светлячки вились над головами, и Скай подумал, что никакие праздничные огни не сравнятся с этим.
Зеленоволосая обернулась к Скаю с широкой улыбкой. Он взял тяжёлую чашу обеими руками и нерешительно сделал глоток. Это было ничем не похоже на колдовское зелье — как вода на вкус, прохладная, свежая, чистейшая вода. Скаю хватило одного глотка, и голод, и жажда прошли, как после сытного обеда.
Скай передал чашу дальше. Аромат цветов усилился к ночи и казался головокружительным. Ская куда-то вели; он был так измотан и сыт, что засыпал на ходу. Наконец он растянулся под могучим деревом, в мягкой траве, на тёплой земле, и воздух тоже был тёплым, как прогретая морская вода. Зеленоволосые, переговариваясь, проходили мимо, журчание их речи накатывало и стихало, подобно приливу, и впервые за много дней Скай безмятежно заснул.
* * *
Первым, что он увидел утром, раскрыв глаза, было насупленное лицо вчерашней девочки.
Скай даже обрадовался. Объясню ей про свирель, подумал он. Что я ни в чём не виноват, и нечего ей было так убиваться из-за пустяка.
Но он не знал, как подступиться к этому непростому разговору, и вместо этого промямлил:
— Так как тебя зовут?
— Не тронь ни одной, — вместо ответа свирепо сказала девочка. — Ни одной травинки, пока ты здесь. Или я тебя ненавижу, живущий-под-крышей.
— Не трону, — с готовностью пообещал Скай и сел в траве. — Даю тебе слово.
Ещё немного девочка сверлила его взглядом, но потом, кажется, сменила гнев на милость. Кивнула важно и снова скрылась из виду.
Скай встал и потянулся. Давно он так хорошо не отдыхал. Утро было солнечное, листья шелестели, как живые, издали долетали голоса. Девочка стояла под деревом, задрав голову, словно прислушиваясь к чему-то. Волосы у неё были на свету почти как трава.
— Что ты делаешь? — с любопытством спросил Скай.
— Слушаю, далеко ли дождь.
— А у вас правда совсем нет домов? Где вы укрываетесь от дождя?
— Зачем от дождя укрываться?
«Чтобы не промокнуть», хотел ответить Скай, но передумал.
Девочка в свою очередь поглядела на него.
— А зачем тебе эта штука на поясе?
— Это? Это меч. Ты разве…
Скай привычно взялся за рукоять, но тревожная мысль заставила его удержать руку: думаешь, у зеленоволосых есть мечи? Если они кровь не проливают… откуда ей знать, что меч — нарочно для этого?
Его бросило в жар.
— Меч — он… ну… для всякой работы… А если вы не делаете свирелей, на чём вы тогда играете? Я вчера слышал игру, когда сюда шёл…
— У нас есть похожее. Только из глины. Хочешь — подожди здесь, я принесу и покажу тебе.
На самом деле Скаю было не очень интересно, но он готов был на что угодно, лишь бы не возвращаться к разговору о мече.
Здешние свирели были пузатые, с отверстиями для пальцев, прохладные и шершавые на ощупь, и звучали они иначе. Скай просидел под деревом большую часть утра, пытаясь освоить этот диковинный инструмент. У него вполне сносно получалось наигрывать простенькие плясовые, но мелодию, услышанную в Сокрытой Гавани от Белой Госпожи, он осилить не мог, сколько ни бился.
Девочка всё это время наблюдала за ним с нижней ветки дерева.
— Ты не так играешь, — заявила она наконец, покачивая ногой.
Глиняная дудочка взвизгнула, и Скай
