Терри Пратчетт - Вор Времени

Когда толпа превратилась в смиренно лежащих на земле и тихо постанывающих людей, раздались ритмичные низкие удары.

Снежный человек хлопал в ладоши. Аплодисменты были медленными, потому что у него были длинные руки. Но когда они встречались, они были страшно рады видеть друг друга после долгой дороги. Эхо хлопков отдавалось в горах.

Лю-Цзы наклонился и взял главаря за подбородок.

— Если тебе понравилось, как ты провел этот день, прошу, расскажи об этом своим друзьям, — сказал он. — Скажи им, чтобы помнили Правило Первое.

Он отпустил его, подошел к снежному человеку и поклонился.

— Позволите ли вы освободить вас, сэр, или вы хотите сделать это сами? — спросил он.

Снежный человек поднялся, посмотрел на варварский металлический капкан, впившийся ему в ногу, и на мгновение сконцентрировался.

К концу этого мгновения снежный человек оказался в нескольких шагах от капкана, который все еще был установлен и почти полностью листьями.

— Хорошая работа, — сказал Лю-Цзы. — Методично. И очень четко. Направлялись в долину?

Снежному человеку пришлось сложиться вдвое, чтобы поднести свое длинное лицо поближе к Лю-Цзы.

— Дааа, — сказал он.

— Что вы хотите сделать с этими людьми?

Люди сжались под его взглядом.

— Скора стемнеет, — сказал он. — Неет гидов.

— У них есть факелы, — сказал Лю-Цзы.

— Ха. Ха, — произнес снежный человек. Именно произнес, не рассмеялся. — Хорошо. Факелы ноочью хорошоо видны.

— Ха! Да. Вы не могли бы подбросить нас? Это очень важно.

— Тебя и того ловкача воон там?

Облачко серого воздуха на краю поляны превратилось в задыхающегося Лобзанга. Он отбросил сломанную ветку, которую сжимал в руке.

— Парня зовут Лобзанг. Я его обучаю, — сказал Лю-Цзы.

— Похооже тебе придется поторопииться, пока еще остаались вещи, которых он не знаает, — сказал снежный человек. — Ха. Ха.

— Дворник, что вы… — начал Лобзанг, подбегая к нему.

Лю-Цзы приложил палец к губам.

— Не перед нашими поверженными друзьями, — сказал он. — Думаю, с сегодняшнего дня в этих местах Правило Первое станут чтить гораздо больше.

— Но мне пришлось сделать всю…

— Нам пора, — сказал Лю-Цзы, жестом приказывая ему замолчать. — Думаю, мы сможем неплохо вздремнуть, пока нас будет нести наш друг.

Лобзанг посмотрел на снежного человека, а потом опять на Лю-Цзы. И вновь на снежного человека. Он был высок. Несколько похож на троллей, виденных им в городе, но только тонко раскатанных. Он был более чем в два раза выше Лобзанга, и большую часть роста занимали худые ноги и руки. Тело походило на меховой шар, а ступни и вправду были громадными.

— Если он мог выбраться из ловушки в любой момент… — начал он.

— Ты ведь ученик, так? — сказал Лю-Цзы. — А я — учитель? Я уверен, что где-то это у меня записано…

— Но вы сказали, что не собираетесь произносить…

— Помни Правило Первое! О, и подай мне один из этих мечей. Он нам понадобиться через минуту. Хорошо, ваша честь…

Снежный человек осторожно, но твердо поднял их и, посадив на согнутые руки, зашагал прочь сквозь снег и деревья.

— Уютно, да? — Сказал Лю-Цзы через некоторое время. — Их шерсть состоит из чего-то вроде камня, но довольно удобная.

От другой руки не было ответа.

— Я провел некоторое время со снежными людьми, — сказал Лю-Цзы. — Удивительный народ. Они научили меня паре вещей. Ценных. Как было сказано: «Век живи, век учись».

Молчание, похожее на угрюмое, намеренное молчание, продолжалось.

— Я бы почел себя счастливчиком, если бы меня в твоем возрасте по-настоящему нес настоящий снежный человек. Многие у нас в долине никогда не видели их. Не забывай, что они перестали подходить близко к селениям людей. С тех самых пор, как прошел слух об их ногах.

Лю-Цзы начинало казаться, что он принимает участие в одностороннем диалоге.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — Спросил он.

— Ну, собственно говоря, да, действительно хочу, — сказал Лобзанг. — Вы оставили мне всю работу там! Вы не собирались ничего делать!

— Я хотел убедиться, что привлек их внимание, — спокойно ответил Лю-Цзы.

— Зачем?

— Чтобы ты не привлек его. Я, безусловно, полностью доверял тебе. Хороший учитель всегда позволит ученику продемонстрировать свое мастерство.

— И что бы вы делали, если бы меня там не было? Молились?

— Да, возможно, — сказал Лю-Цзы.

— Что?

— Но, думаю, что скорее нашел бы способ использовать их глупость против них самих, — сказал Лю-Цзы. — Обычно так и бывает. Какая-то проблема?

— Ну, я просто… Я подумал… ну, я просто подумал, что вы могли бы научить меня чему-нибудь еще, вот и все.

— Я постоянно учу тебя чему-нибудь, — ответил Лю-Цзы. — Просто может быть, ты этому не учишься.

— О, понятно, — сказал Лобзанг. — Здорово. Значит, вы собираетесь попытаться научить меня чему-то связанному со снежными людьми? И зачем вы заставили меня тащить меч?

— Тебе понадобиться меч, чтобы научиться кое-чему связанному со снежными людьми.

— Как?

— Через пару минут мы найдем уютное местечко для привала, и ты можешь срубить ему голову. Устраивает это вас, сэр?

— Дааа. Конечно, — произнес снежный человек.

Во Второй Скрижали Мгновена Вечно Изумленного есть история о том, как бунтарски настроенный подмастерье Дурврун подошел к Мгновену и рек так:

— Учитель, какая разница между религиозной гуманистической системой верований, в которой мудрость ищется посредством очевидно абсурдной системы вопросов и ответов, и огромным количеством мистических знаний, полученных под влиянием минутного настроения?

Мгновен задумался на секунду и отвечал:

— Рыба!

И Дурврун отступился, удовлетворенный.

Кодекс Игоров весьма строг.

Никогда не Спорить: в обязанности Игоров не входит говорить вещи вроде: «Нет, фэр, это артерия». Мафтер всегда прав.

Никогда не Жаловаться: Игор никогда не скажет «Но это фа фто миль отфюда!»

Никогда не Отпускать Субъективных Замечаний: ни один Игор никогда не помыслит о том, чтобы заявить что-то вроде «Я бы на вашем мефте поработал над вашим фмехом».

И никогда, никогда не Задавать Вопросов: Игоры все до одного знали, что значит не задавать ВАЖНЫХ вопросов. «Хочет ли фэр чай фейчаф? — это еще ничего, но «Зачем вам нуфно фто девфтвениц?» или «И где, по-вашему, мне найти мофг в это время футок? — никуда не годились. Игоры были за преданное, надежное и вежливое служение с улыбкой или, по крайней мере, перекошенной ухмылкой или, возможно, просто с кривым шрамом на нужном месте.[12]