Ник Перумов - Молодой маг Хедин

— Приветствую тебя, почтенный хозяин, — Хрофт заговорил на языке Хьёрварда, которым владел Хедин. — Благодарю за пропуск в твои владения.

— Не стоит, почтенный гость, — отрывисто кивнул Ракот, взглянув на Хрофта и вновь вернувшись к созерцанию творящегося внизу. — Я не делаю секрета из моих деяний.

Он так и сказал — деяний.

— Садись и ешь, коль голоден, и пей, коль тебя мучает жажда.

Старый Хрофт помнил эту обрядовую фразу. Он сам сказал так Гулльвейг, тысячи лет назад.

Имени его Ракот так и спросил.

— Благодарю за ласку и почту за честь, — поклонился Отец Дружин.

За столом Ракот поднял простой серебряный кубок.

— За тебя, гость.

— За тебя, хозяин. Имя моё…

— Я знаю, — перебил Ракот. — Тебя прозывают Хрофтом.

— Верно.

— Меня звать Ракотом. Что привело тебя ко мне, достойный Хрофт? Я слышал, ты силён. Чего ищешь ты здесь, в глубинах сущего, и не могу ли я помочь тебе в твоих поисках?

Как ответить прямодушному хозяину? Хитрить, изворачиваться, лгать? За годы Отец Дружин научился и этому. Но с этим Истинным Магом более, чем с кем-либо, не хотелось натягивать личину.

(Комментарий Хедина: а со мной, получается, натягивать личину было можно?! Хотя… тот факт, что Хрофт вручил мне этот манускрипт, как раз и говорит об обратном. Или о том, что он раскаивается в содеянном.)

— Слухи о твоих трудах разошлись широко по Митгарду. У меня не так много занятий, любопытство — моя последняя отрада.

— Ты хочешь знать, чем я тут занят? — расхохотался Ракот. Залпом допил вино и вновь наполнил бокал, но на сей раз чистой водой.

Его даже не занимает, не подослан ли я Молодыми Богами, подумал Старый Хрофт.

— Я заставляю Тьму склониться перед моей волей, — жёстко сказал Ракот, выпрямляясь и сжимая кулак. — Она оставлена была бесхозной, ничейной, пустой. Мы знали лишь свет, хотя и прозываемся Великим Пределом. Это… неправильно. Такая сила не должна пропадать под спудом, не должна оставаться без водителя, без хозяина.

— Это достойная цель, почтенный Ракот. Но что дальше?

— Дальше? — вновь расхохотался Истинный Маг. — Никто не знает, что будет дальше. Пока что мне надо вести войну — слишком много всяких тварей и тварюшек кормились от Тьмы — подобно тому, как клещи или оводы кормятся кровью зверей куда крупнее и благороднее. Их пришлось призвать к порядку, — он хищно усмехнулся. — Я люблю сражаться, почтенный Хрофт, ради славы в том числе. Иные из этих существ оказались достойными соперниками. Разумеется, сейчас я бы не стал марать о них руки, выходя на поединок в своей полной мощи.

— Так, значит, твоя крепость…

— Эта и другие — против тех, что оспаривают мою власть надо Тьмою.

— Но кто они? Просто неразумные твари, чудовища или…

— Или, — с прежней жёсткостью сказал Ракот. — Те, кто встаёт у меня на пути, отнюдь не неразумны. По большей части. Однако они просто жрали Тьму, сосали её силу, ничего не давая взамен.

— Твои слова туманны, почтенный Ракот. В моём мире обитает множество существ, что сосут кровь других, однако и они являются частью великой цепи, в свою очередь служа пищей для других. Быть может, и эти «пожиратели Тьмы» не совсем бесполезны?

Ракот помолчал, поставил кубок на низкий стол, сжал могучие кулаки.

— Тьма — это не кровь обычных зверей или даже смертных, почтенный Хрофт. Тьма — это Тьма, первородная субстанция, дающая силы колдунам и магам, в том числе и тем, кому она совершенно не пользительна. От неё жиреют те, кто любит человечье мясо, кто пожирает слабейших, мучает их единственно для собственного уродливого удовольствия. Встать у них на пути — долг того, кто почитает себя Великим Пределом. Но, как я понял, ты желаешь убедиться? Узреть всё собственными глазами? Отлично! Отправимся вместе, и я покажу тебе своих врагов.

(Комментарий Хедина: прелюбопытно. Ракот мало рассказывал мне о первой поре своего восстания, когда оно ещё даже так не называлось. Он отдалился тогда, много времени проводя вдали от Замка Всех Древних. Во время редких встреч мне он тогда казался мрачным и озабоченным, и сперва я, на правах друга, пытался расспрашивать, но Ракот или отделывался шутками, или просто отмахивался. Поколение становилось ему всё менее и менее интересно, он забыл даже о книгохранилищах Замка; а ведь копаться там некогда было его излюбленным занятием.)

Описывать битвы и многочисленных чудовищ, встретившихся им на пути, Старый Хрофт не стал. Битвы как битвы, чудовища как чудовища. Они не брезговали человечиной, но Тьма была для них всем остальным. Истинный Маг подчинял себе мрак с твёрдостью завоевателя, и привыкшим к дармовой кормёжке тварям это не нравилось.

Ракот, однако, вступал и в миры, оказавшиеся поблизости. Мрачные, малосолнечные, изобилующие огненными вулканами и холодными льдистыми морями. Тьма властвовала здесь, разлитая повсюду, омрачая небеса, поглощая тепло.

Обитавшие там племена казались жалкими, слабосильными и малочисленными. Низкорослые, сгорбленные, в шкурах, они больше походили на двуногих зверей. Нашлись там и люди, и гоблины, и даже одна крошечная колония гномов, невесть каким ветром занесённая в эти гиблые края.

И оставался ещё один вопрос, который Отец Дружин не мог не задать обретающему могущество хозяину Тьмы.

— Смотри, почтенный Хрофт, — они стояли на вершине высоченной горы, закованной в ледяной панцирь. Ракот словно бы не замечал холода, крепился и Отец Дружин, хотя его пробирало до костей, несмотря на всю неутраченную божественность.

— Я вижу — они несчастны, — обронил он в ответ. — Здесь мало что растёт, здесь едва прокормишься…

— Да, — мрачно сказал Ракот. — Пришлось даже научить их есть… гм… впрочем, не будем об этом. Ты видишь, на что способна неприрученная, бесхозная Тьма? Кипящий Котёл — слыхал о таком? — должен знать своего господина!

Он ничего не боялся, этот Ракот. Ни собратьев по Поколению, ни Истинного Мага Мерлина, слухи о могуществе которого и что именно он стал главным в Замке Всех Древних, дошли даже до Старого Хрофта.

Не боялся Ракот и Молодых Богов. Отец Дружин не мог поверить, но, похоже, этот маг и впрямь не видел в своих делах и сражениях ничего, что могло бы вызвать гнев новых хозяев сущего. Он же «великий предел»! Кому, как не ему, идти всё глубже и глубже во мрак?!

Наивный. И потому донельзя опасный. Ты был прав насчёт него, дружище, подумал Старый Хрофт. Таким нельзя управлять, такой восстанет против любого, что поставит предел его воле, слепо кинувшись на преграду. Потом, правда, он может проявить и хитрость, и ловкость, чтобы совладать с нею, но даже не задастся вопросом, нужно ли ему вообще преодолевать её.