Ким Сатарин - Вторая радуга

— А мой приват-мир тоже должен испытать твоё влияние? — поинтересовался он.

Ольга кивнула. Приват-мир назывался так потому, что был порождением сознания одного оператора. Оператор мог брать с собой в путешествие чаще одного, иногда нескольких спутников, но они в его приват-мире почти всегда были бесплотными. Да и сам оператор воплотиться телесно в своём мире мог не всегда, а если и мог — телесное его состояние было неустойчиво.

— Группа, в которой есть несколько операторов и хотя бы один усилитель, может породить общий мир. В этом мире все путешественники воплощены телесно. Понимаешь? Операторы — мы с тобой, усилитель — Инга. Наша группа способна открыть для человечества новый мир, пребывание в котором воспринимается как абсолютная реальность.

— А зачем? — не понял юноша. — Для чего нужна столь совершенная иллюзия?

— Никто не знает, насколько общие миры реальны. Точного ответа на этот вопрос нет. Попадёшь в такой мир — сам поймёшь, объяснить словами это невозможно.

За несколько дней до конца января к Ольге зашел Женька. Ермолай был у неё, помогал ей анализировать одну из монографий. Лоб Шатохина украшала красная повязка.

— Уезжаю я, ребята. Мне предложили одну школу на Алтае, там кинетиков готовят.

Гостя поздравили, он смущённо присел на громоздкий деревянный стул.

— Спасибо. Я вам всем тоже благодарен. У меня одного дела бы пошли не так быстро.

— Не жалеешь? — спросила дочь шамана.

Спросила без всякого выражения, без подвоха, отстранённо. Юноша подумал, что вот так же она восприняла бы расставание с любым членом группы, кроме него самого.

— Не знаю, что и сказать, — признался Женька. — С ребятами расставаться жаль, а школа мне с самого начала не очень понравилась. К тому же здесь занимаются тем, что я считаю неправильным.

— Ну, надеюсь, что в новой школе у тебя таких проблем не будет.

— А вы теперь вместе живёте? — гость перевел разговор на другую тему.

Ольга кивнула, юноша тихо сказал "да", и в комнате повисла тишина. Женька поднялся, протянул руку Ермолаю.

— Удачи во всём. Всего наилучшего, Ольга.

Харламов вышел вслед за ним во двор. Шатохин залез в микроавтобус и помахал оттуда через стекло. Во дворе стояли другие члены группы, собравшись в кучку, они подняли вверх руки в прощальном привете. Автобус скрылся за воротами, ребята разошлись по комнатам. Юноша вернулся к подруге.

— Жалко Женьку.

— А ты подумал, что он сделает, если решит, что Путь Радуги угрожает его любимому уютному миру? Можешь поручиться, что он не подстережёт тебя с ножом, чтобы в спину ткнуть? Или сдаст тебя тому, кто ткнёт?

— Правда, что за такими вот усомнившимися наблюдают мастера Радуги? Чтобы в случае чего он ножик в руку и взять-то не смог бы?

Подруга странно на него посмотрела и кивнула. Мысленно он уловил её недоумение. Для Аникутиной Женька однозначно и бесповоротно был врагом. Может быть — не опасным, но приглядывать за которым стоило в любом случае. Она искренне не понимала, как её мужчина может считать иначе. Однако знала, что он не разделяет её точку зрения и признавала за ним это право.

В эти дни они с Лёней частенько выходили на лыжах. Вдвоём. Кутков обладал феноменальной памятью, и сессию сдавал без особых усилий. На лыжах он ходил лучше, так что в середине прогулки ему приходилось поджидать спутника. Лыжню они проложили таким образом, что первая половина дистанции изобиловала подъёмами, а вторая — спусками. При возвращении Ермолай мог удержаться за Леонидом и назад они возвращались вместе.

Злой ветер обдувал сопку, обжигая щёки холодом. Мелкие частицы снега секли глаза. Юноша перевел дух и посмотрел на присевшего в снег Куткова. Тот вырыл небольшую ямку и укрылся в ней от ветра. На открытом со всех сторон склоне ничего другого придумать было нельзя.

— Я говорил с Мариэттой, — смущённо произнёс Лёня, — у вас в группе освободилось место, Шатохин уехал. Узоян предлагает мне войти в группу вместо него. Она поговорила со всеми, кроме тебя и Ольги, никто не возражает.

— Я тоже не возражаю, — пожал плечами юноша. — Ольгу сам спроси. Но вообще-то наше согласие ничего не решает, как ты должен знать. Сумеешь усилить группу в реальных делах, сработаешься — тогда и войдёшь.

— Чтобы сработаться, нужно получить шанс попробовать это сделать, — облегчённо сказал Леонид.

— Шанс ты получишь в любом случае, только вот я знаешь, о чём думаю? Шатохин был кинетиком, причём специализирующимся по работе с грунтом. Это довольно редкий дар, у тебя, насколько я знаю, его нет. Не могу сказать, обязателен ли такой талант в группе, просто не знаю. Так что, сам понимаешь…

Лёня засмеялся.

— Знаешь, для группы не существует строго определённого набора способностей. Кинетики нужны, и не один, слышащие мысли нужны, и тоже не один. Операторы миров нужны, не меньше двух, экстрасенс — уловитель опасности нужен, прикрыватель нужен, закрывающий группу от враждебных слышащих, усилитель общего поля нужен. Но мне повезло, я, как и ты — универсал. Красную повязку получил, как слышащий, прочие мои способности могут раскрыться только в группе.

— Универсал — это как? — поинтересовался Харламов. — Он что — может всё?

Леонид покачал головой. Универсал мог освоить всё в теории, на самом деле приходилось выбирать. Талант кинетика, развиваясь, тормозил развитие экстрасенсорных способностей, а усилитель практически не мог стать оператором миров. И наоборот. Слышащий не мог стать прикрывателем, крышей, как попросту говорили в школе.

— Братья и Игорь — кинетики, Хоменкова — экстрасенс, вы с Ольгой — операторы, Сашка — слышащий. Инга — усилитель, Мариэтта — крыша. Мы с тобой и Лёшка — универсалы. Ольга, по-моему, тоже. Четыре универсала перекроют любые мыслимые потребности, я думаю.

Вернувшись, Ермолай заметил в столовой знакомое лицо. Одноклассник, Гриша Рахимов, с красной повязкой на лбу, с удовольствием уписывал пельмени. Рядом с ним сидела одна из поварих и что-то рассказывала. Гришка ничем не показывал, что слушает. Юноша включил свои способности — и понял, что Григорию разъясняли правила школы. Удивительным казалось одно — почему это делала повариха? Харламов знал, что посторонних людей в школе не бывает. Любой из работников обладал определёнными талантами, любой знал лучше учеников все тайны школы.

Юноша сел в сторонке, но так, чтобы Рахимов мог его видеть. Одноклассник кинул на него взгляд и сразу о чём-то спросил повариху. Вопрос был явно о нём. Повариха сказала два слова, Гришка кивнул, и повариха продолжила рассказ. Позже, поднявшись от стола, Григорий подсел к однокласснику.