Людмила Астахова - Невиновных нет

— Хорошшший у него был корабль. Если бы у меня был такой, я бы тоже не дал его убить.

«Верность Морайг» звался фрегат хёлаэнайев, и дух его был крылат, точно альбатрос. Говорят, огромные птицы, впервые соскользнув со скалистого уступа и по-настоящему расправив крылья, несколько лет так ни разу и не приземляются, едят и даже спят в полете. Фрегату капитана Кэдвена не нравилось бросать якорь и приближаться к берегу, он жаждал одного лишь полета над волнами и соленого холодного ветра в парусах. Джэйффу даже снился потом этот гордый красавец. Шуриа обречены долго-долго помнить не только людей, но и вещи, их духи навеки отпечатываются в душах детей Шиларджи. И если человек может влюбиться в один-единственный корабль, то для бывшего рилиндара «Верность Морайг» стала неразделенной любовью. И тут появилась дочка Кэдвена… Шутка Сизой луны, не иначе.

«Ох!» — у эрны Кэдвен привычно кольнуло в груди давним, еще детским, восторгом и чуточку обидой. Отцовский фрегат на рейде, словно чайка, сложившая крылья и спящая на волнах… отцовский, но никогда, никогда нога его дочери не ступала на выскобленные добела доски его палубы. Отчего она не родилась сыном капитана Сэйварда?! Тогда хотя бы в детстве, хотя бы разок, но…

— Самый лучший! — жарко воскликнула Грэйн. — «Верность Морайг»… Я помню, я видела его… в порту, перед тем рейсом. Конечно, с берега. Женщине, даже такой маленькой, какой была я, не место на палубе боевого корабля. Это приносит несчастья, ведь Морайг так ревнива… — Она вздохнула: — О, как я жалела тогда, что не родилась мужчиной!

«О да, и Морайг не вытолкнула бы меня из своей ладьи, и сейчас я уже искала бы след Оддэйновой Своры, чтоб там, на другой стороне, встретить отца, и…» — сумрачно подумала эрна Кэдвен и пробормотала:

— И теперь иногда жалею тоже.

Разве есть более благодарная тема для шуточек, чем бесплодные сожаления девицы о том, что боги ошиблись, выбирая, кем ей родиться? Грэйн отлично знала, какой шквал насмешек можно вызвать одной лишь этой фразой, и, в общем-то, была к этому готова. Наверное. А может, и нет. Но рилиндар на эту тему шутить отчего-то не стал. И тогда она рискнула продолжить расспросы.

— Так ты его знал, моего отца? Раз помнишь даже его имя, наверное, знал. Пожалуй, даже больше, чем я?

Не из праздного любопытства спрашивала. Ведь так и есть: Сэйвард был почти божеством для старшей дочери, для нее, видевшей его за всю жизнь от силы раз десять… а потом долгие годы платившей по его счетам. А кто же он был на самом-то деле? Какой он был? Мать не рассказывала, а память самой Грэйн хранила воспоминания короткие и яркие, словно вспышки: вот он входит, отряхивая мокрый снег с мундира, смеется и звенит палашом, и в сонном имении сразу же становится тесно и жарко, и пахнет морем и порохом, дальними странами и победоносными битвами… Вот захлопывается дверь, и сразу же все пустеет, и только застарелый запах табака, и забытая на столе в кабинете карта, и огромный тяжелый глобус на полу. И тогда можно на цыпочках пробраться в темный кабинет и, холодея от святотатства, встать на носочки и самыми кончиками пальцев дотянуться до потертых ножен висящей над камином сабли. А если повезет — то и до эфеса.

Кто он был? Мать — она не знает и сама, да никогда и не стремилась узнать, Конри… тот знает, но не ответит. Майор Фрэнген сказал: «Честный глупец», а судьи в трибунале — «предатель»… Так, может быть, хоть этот… Враг?.. Или все-таки не враг?.. Может, хоть он расскажет?

Воспоминания Джэйффа Элира никогда не тускнели и не превращались из ярких многоцветных гобеленов в серую ветошь. Не нужно даже глаза закрывать, чтобы снова увидеть тот весенний день…

Заметив сквозь ветки белые паруса, бывший рилиндар тут же принялся заряжать мушкет. Он уже догадывался, что селения Гента больше нет, но пока воздух не вонял гарью и тленом, можно было попробовать спасти хоть кого-то. Элир бежал вниз по холму и последними словам честил старейшину Теута за упрямство. Давно надо было перебираться повыше в горы. Наплевать на удобства, на озеро, на рыбу и спасать от пиратов детей и скот. Шиларджи не забудет, она пошлет знак, щедрое лето и теплую зиму — как-нибудь да выживем.

Но вместо пожарища и трупов сородичей бывший рилиндар застал поселок в целости, а его обитателей — в сохранности, включая молоденьких девушек.

Посередине деревни, прямо у источника, стоял ролфийский капитан в компании с мичманом и тремя матросами. Стоял себе и стоял, ничего не делал, только головой крутил по сторонам. А на каждом коньке шурианского дома гроздьями повисли любопытные малолетние поселяне, сроду так близко не видевшие хёлаэнаев.

— Ты что ж творишь, дурень набитый? — прошипел Элир на уху Теуту. — Почему детей не спрятали?

— Не мешай мне вести переговоры, — важно ответствовал тот, поправляя на груди свои косы так, чтобы те лежали строго параллельно друг другу. — У нас тут важная встреча на высшем уровне. Опусти мушкет, псих ты эдакий, и отойди в сторонку.

Джэйфф отошел, продолжая целиться в пришельцев. Переговоры — это, конечно, отлично, а высший уровень вообще дело святое, но на ролфи лучше смотреть поверх ствола. Они так виднее получаются.

Капитан даже ухом не повел и одернул мичмана, чтобы тот не тянулся к кортику.

— Меня зовут Сэйвард эрн-Кэдвен, и я капитан фрегата «Верность Морайг». Мы не причиним вам зла, господа. Мы хотели всего лишь попросить пополнить запасы пресной воды в вашем источнике. Не бесплатно, разумеется.

— Порох и пули. Нам нужны порох и пули, — тут же выпалил Теут.

Бывший рилиндар не ожидал от старейшины такой прыти. Ролфийский капитан тоже.

— Хорошо. Мы поделимся запасами.

И, к еще большему изумлению шуриа, эрн-Кэдвен — предложил честный обмен. Пока с фрегата прислали лодки с бочками, пока матросы их наполнили, прошла половина дня — вполне достаточное время, чтобы Джэйфф Элир успел разрядить мушкет и разговориться с капитаном фрегата. Оказывается, срок патрулирования «Верности Морайг» в проливе Беруин уже почти истек, запас пресной воды кончился, а приказа вернуться так и не доставили. Вот и пришлось хёлаэнайям просить у шуриа напиться. Вежливо и без насилия. Так решил Сэйвард эрн-Кэдвен…

— Шила тогда был полностью синтафским, а Вилдайр Эмрис готовился к его захвату и держал в обоих проливах военные корабли, чтобы не пропустить подкрепления гарнизону. Которое, к слову, так никто и не прислал, — рассказывал дальше Джэйфф. — От имперцев мы не видели ни плохого, ни хорошего. С одной стороны, карательных отрядов они не посылали, а с другой — никак не защищали от пиратов.