Леонард Карпентер - Гроза Кровавого побережья

Худой пират одновременно поглощал выпивку и говорил.

— И плавая в этих водах достаточно долго, я не вижу причины оплакивать добрые старые дни. — Он обвел рукой тесное, наполненное дымом помещение. — Посмотрите вокруг! Лично я никогда не видел, чтобы Джафар был таким богатым и чтобы в нем жилось так уютно. Здесь безопасная гавань для гордых пиратов.

При этих словах шепот в комнате изменился, превратившись в кислое, недовольное бормотание. Присутствующие переключили все внимание на звон золотых монет на дощатом столе. Но скоро Рондо заговорил снова. Его голос, как и подобает голосу бывшего арестанта, был скрипучим:

— Я могу согласиться с тобой, Дикколо, только в одном… в свое время ты взял слишком много денег из рук Конана! — Он подождал, пока не стих грубый смех пиратов. — Но я никогда не стану доверять ни тебе, ни твоему любимому капитану. Я не обвинял его ни в чем, кроме корысти и жажды власти… и еще в чрезмерной жестокости по сравнению со всеми другими пиратскими вождями в истории нашего Братства.

Глупая улыбка на его круглом лице казалась примиряющей, и, раздавая карты, выходец с Ильбарса изложил свою точку зрения:

— Нет, в самом деле, я дал капитану Амре фору… Чтобы он смог подняться, построить замок и укрепиться в нем, собрать побольше кораблей и золота, чем ухитрились другие, которые ушли, оставив все невесть кому.

Слава и богатство тогда не достались достойным. Я не могу придраться к Амре ни в том, как он хранит сокровища, ни в том, как он продал своих товарищей ради гирканийцев… но то же часто происходило раньше, и все доставалось тем, кто приходил следом.

— Кто придет на смену Конану и когда? — Дикколо, пришел в ярость от елейности хозяина, со злостью потребовав ответа. — Кто возьмет себе дворец Амры? Ты предлагаешь, чтобы мы посадили туда тебя — речного пирата? — Он зло осмотрел собравшихся, вспоминая, кто из них участвовал в знаменитом рейде на Аграпур. — Как можешь ты говорить, что Конан продал нас иностранцам, когда он всегда действует против Турана? Ведь это он убил Кналфа, который заключил договор с Туранской империей? Может, ты и не видишь, но замок, который он построил, не даст чужеземцам править Джафаром!

— Но разве замок построили для этого? — с усмешкой воскликнул Рондо. — А я-то думал, Конан построил крепость для того, чтобы хранить свое золото и баб подальше от нас — своих братьев-пиратов!

Язвительный, острый как жало язычок Дикколо на этот раз подвел его. Под смех игроков Дикколо снова повернулся к ухмыляющемуся речному пирату:

— Я вижу, к чему идет дело, Рондо, и предупреждаю тебя: не рассчитывай на меня. Я не стану помогать тебе свалить Амру, чтобы ты смог вскарабкаться на вершину груды обломков.

Сказав это, он поднялся из-за стола, поставил свою кружку и покинул комнату. Пока остальные скептически смотрели ему вслед, Рондо толкнул Атрокса в бок и что-то прошептал ему на ухо.

Дикколо по лестнице поднялся в общую комнату, обеспокоенный и негодующий по поводу того, что услышал. Конечно, жалобы и мятежные планы не были чем-то необычным среди пиратов, но этот негодяй Рондо имел слишком уж четкий план и казался достаточно хитрым, чтобы возложить выполнение своего плана на чужие плечи. Без сомнения, было бы мудрее остаться внизу, притворившись согласным, выслушать планы заговорщиков, но язык и раньше причинял Дикколо много неприятностей. Какая ирония, что в этот раз он защищал Конана, вместо того чтобы насмехаться и подкалывать воинственного быкоголового капитана!

Ему нужно было найти доверенное лицо, кого-то, с кем можно было бы поделиться услышанным. Когда Дикколо осмотрел наполненную людьми галерею, то первым знакомым, кто попался ему на глаза, был старый Йоркин — жрец пиратов — скальд, слагающий стихи. Он слыл чудаком, которого любили многие, и образцом мудрости в житейских делах. Йоркин был сморщенным от старости, почти беззубым пиратом. Для людей его профессии продолжительность жизни человека казалась мимолетно коротким отрезком времени.

Йоркин сидел на бочонке возле кладовой, пил пиво из деревянной кружки, которую то и дело ставил на более высокую бочку, возле которой сидел. Когда Дикколо подошел и уселся на пустующий бочонок рядом со стариком, Йоркин повернулся и улыбнулся молодому человеку улыбкой, обнажившей множество дыр и всего несколько зубов:

— Привет, юноша, что занесло тебя в этот уголок?

— Так уж получилось, старик… хотя меня сильно тошнит от того, что я услышал внизу от круглолицего Рондо и его игроков-обманщиков. — Выудив маленькую деревянную кружку из-за пояса, Дикколо с глухим стуком поставил ее перед собой на бочку, и служанка, разносящая арраки, наполнила ее из запотевшего кувшина. Оба мужчины сидели молча, пока она не ушла. — Они хотят выбить палубу из-под ног капитана Амры, — продолжал Дикколо. — Собираются обрубить ему весла и мачту! Идут разговоры о том, что он слишком выставляется и меняет привычный порядок вещей.

— Достаточно, — отмахнулся старик. — Есть много рифов и отмелей в Южном проливе, много фальшивых протоков! Если бы все, что говорят об Амре, было бы правдой, мы бы давно пошли на дно, — говоря это, Йоркин любезно улыбался. Его водянистые стариковские глаза внимательно следили за залом пивной и кладовой.

— Да, старик, — согласился Дикколо и, на мгновение замолчав, сделал глоток пальмового вина. — Я — единственный, кто не попался на вздорную болтовню Рондо. Я вижу, что с тех пор, как правит Амра, наша гильдия стала сильнее и на взморье творятся великие дела.

— Конечно, — согласился Йоркин. — Мудрый рулевой полагается на шкипера и на впередсмотрящего. — Подняв кружку, он глотнул пива. — Но когда налетает южный ветер, лучше брать рифы, а не поднимать паруса.

Дикколо понял, что советует ему старик. А тот словно и забыл о присутствии молодого пирата.

Пивной зал был немного больше, чем маленький, разделенный стойкой укрепленный альков, отделявший пиратов от распечатанных бочек пива. Когда девушки Филиопы в скудных платьях спеша пробегали туда-сюда с кружками, им приходилось подниматься на цыпочки, чтобы отвернуть кран пивной бочки, или, наоборот, низко нагнуться, чтобы налить арраки из стоящих на земле кувшинов. Так как Йоркин сидел у двери, активность служанок не ускользала от его взгляда, и в промежутках между жадными глотками он присматривался к девушкам.

— Благодарю, старый Йоркин, — сказал Дикколо, поднимаясь с места. Почувствовав внезапное желание выполнить совет старика, молодой пират направился к дверям, прошел через залитый светом, заполненный толпой переулок. Ночь вдали от вонявшего рыбой залива была свежей и душистой. Оставив за спиной толпу бездельников, Дикколо со всевозрастающей уверенностью поспешил на холм.