Леонард Карпентер - Гроза Кровавого побережья

Адмирал Куааб — маленький высохший человек в чрезмерно большом и тяжелом бархатном тюрбане с пером — повернулся к императору и самовольно ответил:

— Ваше Величество, мои дрессировщики уверяли меня, что корабли безопасны и твари находятся полностью под контролем, хотя отступник колдун может сотворить какое-нибудь вредоносное заклятие. Пока же чудовищ держат взаперти на нижних палубах. К тому же они слишком несмышленые, чтобы почувствовать отсутствие своего настоящего хозяина, — маленький адмирал чопорно улыбнулся. — Ради безопасности могу предложить, чтобы они действовали отдельными формированиями в стороне от нашего основного флота с людьми-гребцами.

— Предложение, достойное внимания, — сказал Йилдиз. — Наверное, стоит кинуть их в самую гущу битвы. В конце концов, наш колдун, скорее всего, знает, каким образом можно быстро их уничтожить. Мы должны считаться с этим, как и с его невероятным искусством в навигации, даже если не брать в расчет слухи о его втором зрении.

Ездигерд перебил его, пытаясь отстоять свою точку зрения:

— Я искренне сомневаюсь в том, что Кроталус будет использовать эти силы для нас или для наших врагов.

Но быстрый бросок выручил бы нас из неприятностей. В нем одно из принципиальных достоинств моего плана…

— Если бы я был на твоем месте, Ездигерд, я дал бы твоему Кроталусу самому кануть в небытие, — беззаботно сказал император. — Колдуна не сдерживают клятвы верности, и он ко всем относится с подозрением. Впрочем, его одолевает жажда богатства и власти. Могущество колдунов часто нуждается в чем-то возвышенном, эзотерическом и требующем уединения; часто поиски уводят их в седое, забытое прошлое. Похоже, что твой Кроталус заскучал тут с нами, поняв всю тщетность попыток заполучить в свое распоряжение наш Двор Пророков со всеми его секретами.

— Даже в этом случае достоинство немедленного удара по Гиркании неоспоримо, — настаивал наследник. — Такую задачу может выполнить молодой полководец, сильный и… не страдающий от недугов, в отличие от вас. Появление нового полководца взбодрит наши отряды, и следующие кампании…

— Достаточно, Ездигерд! Вспомни, что я пока император! — в моментально наступившей тишине Йилдиз осторожно качнул ногами. — Однако сейчас у меня нет сил для споров. Вон те женщины, возможно, смогут научить тебя чему-то. Смотри внимательно!

Резко хлопнув в ладоши, Йилдиз привлек внимание слуг, очищавших арену и готовивших ее к следующему номеру. По команде императора они поспешили все закончить и исчезнуть. В дальнем конце арены открылись бронзовые двери, и оттуда рысью выбежало шесть коней — великолепно выхоженных мускулистых животных, могучее сложение которых являло контраст со стройными фигурами появившихся на арене женщин.

— Хайя! Йа, Заббадайх!

С резкими криками и командами акробатки перестроили коней, и те быстрой рысью помчались по кругу. Потом женщины запрыгнули им на спины. Крепко держась за ремни упряжи и бедрами сжав лощеные спины скакунов, запорожки продемонстрировали, как можно скакать без седла. Они выделывали пируэты, стойки на руках, проползали под брюхом бешено несущихся животных в опасной близости от смертоносных копыт и ловко перепрыгивали с одного коня на другого. Представление приковало к себе внимание зрителей, в том числе и надменного Ездигерда.

Даже несмотря на предшествующую демонстрацию женской ловкости, в этом номере было что-то завораживающее. Сочетание гибкой женской силы наездниц и завораживающей мужской мощи их жеребцов таило в себе очарование неукротимой стихии. Женщины, казалось, тоже чувствовали это, с дикими криками подпрыгивая и завывая.

— Ну, вот! — воскликнул император Йилдиз, когда последняя всадница покинула арену. — По крайней мере, это представление понравилось бы недавно гостившему у нас несокрушимому Ади Балбалу. В самом деле, великолепное зрелище. — Он повернулся к сыну, который бесстрастно взирал на него. — Ладно, а ты что можешь сказать об этом?

Непреклонный молодой принц равнодушно пожал плечами:

— Что может сказать мне это выступление, уважаемый отец? Разве то, что женщины — последователи Эрлика, прибывшие издалека, — более безнравственны и бесстыдны, чем дочери Тарима? Однако сомневаюсь, что вы имели в виду именно это. Но чему еще может научить меня этот цирковой номер?

— Чему, в самом деле, можно научить человека с такой скороспелой мудростью? — Император лукаво улыбнулся. — Однако ты прав, Ездигерд, предположив, что эти женщины прибыли из дальних районов, где люди еще чтят старых богов. Они — и это в самом деле так — прибыли с берегов Запорожки, приплыв сюда со своими скакунами из нашей колонии на той стороне Вилайета. Они — простые погонщицы яков, дочери одного из кланов тех мест, где люди работают вместе и устраивают представления, продлевая жизнь славным традициям старины… хотя допускаю, что наши дворцовые костюмеры приодели наездниц специально для этого представления… К чему хотел бы я привлечь твое внимание: они обычные девочки-кочевницы, которые, как только их отрывают от груди, садятся в седло и проводят в нем большую часть жизни. Их подвиги, изумляющие нас, жителей запада, — то, что может сделать каждый в их стране, более южной, чем та, с которой мы скоро начнем войну. — Сделав многозначительную паузу, Йилдиз посмотрел на своих военных советников. — Генерал Артабан, мне тяжело. Прошу, продолжайте, если вы поняли ход моих мыслей.

— Благодарю вас, Ваше Величество. Я понимаю, что вы имеете в виду. — Артабан — образцовый подтянутый и красивый офицер Турана — поклонился императору и спокойно повернулся к Ездигерду. — Смиренно прошу о прощении, о Принц… Но женщины Гиркании и других степных районов в целом проводят в седле даже больше времени, чем женщины, только что выступавшие перед нами. — Он отвесил краткий, извиняющийся поклон своему опечаленному слушателю. — Эти наездницы практиковались и шлифовали свое искусство не на представлениях, показывая акробатические трюки, а в бесстрашных военных походах. За многие столетия жизни в седле обитатели степей стали воинами и всадниками, которым нет равных во всем мире. Мы в Туране хвастаемся великолепной кавалерией, лучшей среди народов Хайбории. Но, Принц, мы, как и любой другой цивилизованный народ, оказались бы глупцами, если бы выступили против гирканийских всадников на суше, и что еще глупее — на обширных равнинах их родины… Более того, если я правильно понял вашего отца, — взглянув на Йилдиза, генерал терпеливо улыбнулся, — события развиваются слишком стремительно. Кроме вторжения врага с моря, мы должны опасаться войны на суше с превосходной и хорошо экипированной кавалерией гирканийцев, которая может отправиться в обход Вилайета… Даже при лучшем и самом смелом полководце, — он с безразличием вынужден был кивнуть в сторону молодого принца, — нападение на Гирканию не оставит нам никаких шансов.