Беглецы - Дарья Котова
…Почему он так легко отмахнулся от слов Рэлина? Почему погиб именно брат? Почему Рэлин? Почему все так произошло? Почему Дарес не смог это предвидеть, изменить?
Мысли путались. Сознание, пребывавшее последние часы в напряженном состоянии, как только получило каплю свободы, вырвалось на волю, сводя с ума своего хозяина. Он раз за разом прокручивал в голове события того страшного дня. Дарес никак не мог принять, смириться со смертью брата. Ему все казалось, что это ошибка, это ведь не могло произойти. Каждая мысль, каждое воспоминание о Рэлине причиняло ему боль, источник которой он не мог найти и которую он не мог победить. Она съедала его изнутри, особенно сильно досаждая его всегда холодному сознанию. Он не должен был поддаваться эмоциям, не должен… Но все больше запутывался в этих сетях. Сейчас он хотел лишь покоя, провести вечер с женой и сыном или с Валемом. Выпить с другом, поиграть с Риком, поговорить с Найли. Но долг Верховного паладина тяготел над ним. Он не мог действовать своеобразно своим желаниям. Поэтому Валем завтра отправится в Ленату, а сам Дарес просидит в главной резиденции еще несколько дней, разбирая дела и решая проблемы. Вселяя надежду в сердца простых послушников, тогда как сам он едва ли испытывал что-то, кроме отчаяния. Казалось, любая мысль о темных приводила его к брату. Они убили его. Он убил его. Если бы Дарес был разумнее, если бы не отмахнулся от слов брата. Если бы вампира и чернокнижницы не существовало в мире. Темные…
В какой-то момент Дарес не выдержал и принялся размышлять о демоне. Это была новая угроза, наличие которой только требовалось подтвердить. Но Дарес не стал бы Верховным паладином, если бы не продумывал все варианты наперед. Если Валем подтвердит, что в Ленате побывал демон, Ордену предстоит тяжкая битва. Даже одно создание Глубин победить сложно. Но нужно, ведь иначе это чудовище откроет Врата и впустит в мир целую орду своих сородичей. Дарес знал из закрытых архивов Ордена, что мир уже не раз оказывался на краю гибели. Но каждый раз паладинам удавалось остановить зло. Оставалось надеяться, что им удастся это и в этот раз, если Свет будет к ним милосерден.
Так, постепенно погружаясь в работу, Дарес разобрался с самыми срочными делами, включая письмо королю Ленаты. Следовало подготовить все для приезда Валема, ведь де Нарат скорее удавится на собственном поясе, чем сам что-то сделает для конкурента. И бесполезно доказывать им, что мир подвергается угрозе — иногда даже самые лучшие люди, самые светлые души начинали чернеть и поддавались пороку. Дарес и сам в последнее время сомневался в правильности некоторых своих поступков. Иногда ему казалось, что он слишком резок, слишком жесток. В такие моменты ему помогал Рэлин, находя баланс…
«И где ты сейчас, брат? — с горечью подумал Дарес. — Мертв. Убит темными, которых ты вечно защищал».
Но совесть не позволила Даресу обвинить во всем Тьму. С трудом, но он признал, что Рэлина убили настоящие чудовища. Не все такие. Не все.
И все же сколь быстротечна жизнь. Дарес думал, что первой его покинет Найли, ведь она всего лишь человек. Она старела и когда-нибудь должна была умереть, покинуть любимого мужа. Дарес не смирился с этой будущей потерей, но готов был ее принять — когда придет время. Однако он никак не ожидал, что первым его покинет Рэлин, паладин, который мог прожить многие годы — ведь Свет даровал своим лучшим воинам долгую жизнь. Потеря брата подкосила Дареса, выбила его из привычной колеи жизни. Он не утратил разума, но часто стал замечать за собой, что его поглощают какие-то странные сомнения, что он сбивается с мысли, теряет суть сказанного. Он словно упал в озеро и теперь никак не мог выплыть, терял ориентацию. Куда идти, что делать? Это состояние смущало его и тем, что он привык все и вся контролировать, а сейчас был лишен этого. Он не мог позволить себе расслабиться, погоревать о брате. Верховный паладин, глава Ордена Света мог лишь молча скорбеть, продолжая жить так же, как жил до смерти брата, ведь это от него ожидали. Он не мог даже вспомнить о Рэлине, потому что тут же чувствовал, что начинает терять контроль. Все мысли о брате были под запретом. Он не мог думать о самом светлом человеке, которого знал, чья душа была неоцененна практически никем. Казалось, лишь Дарес да Найли любили его. А ведь он заслуживал большего. Но люди привыкли видеть силу в жестокости, а не в доброте. Даже Тая, весьма умная женщина, и та сбежала от брата, прикрываясь фальшивыми отговорками. Она должна была благодарить Свет, что тот послал ей Рэлина, что брат выбрал ее. Но она посмела его отвергнуть, сбежала.
Злость на Таю и раньше была в душе Дареса, но сейчас она усилилась, когда он все сильнее и сильнее накручивал себя. Она ведь даже не приехала попрощаться с Рэлином, когда близкие провожали его в последний путь. И это стало последней каплей терпения Дареса. Теперь он не желал знать Таю, и даже все демоны Глубин не могли заставить его обратиться за помощью к главе Ордена магов. Хотя стоило, стоило…
Ничего, Валем справится сам, он сильный паладин. Его Свет защищает практически так же, как и Дареса. А в разумность и способности друга к выживанию он верил сполна. Валем справится, а вот магам придется пожинать плоды глупости их главы.
Секундное облегчение, которое Дарес испытал, когда перенес свой гнев с себя на кого-то другого, напугало его.
Глава 7. Побег, или Удобства темницы лорда
Летоисчисление в мире велось от года, когда произошло Великое Нашествие. Конечно, и до этого существовали определенные события, даты, существа и королевства, но бесчисленная армия демонов стерла все. Известно лишь то, что в один момент разверзлись Врата из Глубин и армия Повелителя демонов ворвалась в мире, сжигая его дотла. Смертные и бессмертные, темные и светлые — все объединились против единой угрозы, но ни их союз, ни молитвы Свету и Тьме не смогли остановить демонов. Те практически уничтожили мир, когда в него явились Забытые Боги. Великие покровители, они одолели демонов и прогнали их обратно в Глубины, навеки запечатав границу мира. Даровав своим выжившим детям плодородные земли вместо выжженных степей, они покинули их. И смертные, и бессмертные забыли их имена и лица. Боги ушли, и ушло из памяти все, что касалось их.
