Торжество матери - Миранда Хонфлер
Он знал, что должен идти, но ноги приросли к земле. А если он уйдет и больше не увидит ее? Он должен был спросить, пока не растерял храбрость.
— Я могу еще тебя увидеть? — вылетели его слова.
Ее глаза расширились.
— Я бы хотел вернуться и нарисовать озеро снова, если можно? — получилось.
— Да, конечно, — она скрыла лицо и отвернулась от него. — Ты так и не закончил картину, так что… было бы обидно, если бы ты не вернулся. К! К… завершению картины.
Тепло заполнило его грудь. Та картина… была уничтожена… и теперь он мог больше времени провести с ней, начав заново. Хм, может, эта картина тоже загадочно пропадет до того, как он дорисует.
— Милорд! — шаги спешили к ним.
Каспиан вздрогнул. Жители пришли закончить то, что не сделали русалки?
Бригида сжала флакон, висящий на ее шее, встала между Каспианом и приближающимся трио. Одежды мужчин были изорваны, лица — в грязи, листья и прутья торчали из волос. Они замерли, с опаской озираясь.
— Милорд, это правда вы, или еще один трюк проклятого леса? — спросил высокий мужчина в центре знакомым гулким голосом.
Каспиан не узнал его из-за грязи, но это был капитан стражи отца, Рафаль.
— Это я, — медленно сказал Каспиан.
— Мы нашли его. Идемте отсюда, пока та штука не вернулась, — второй страж поежился и оглянулся через плечо.
Они тоже встретили лейиня, как жители деревни, или что-то другое, более жуткое?
Третий шагнул вперед, глаза были большими и испуганными, он чуть раскачивался.
— Что с вами случилось? — крикнул Стефан, приближаясь, приподняв темную бровь.
Капитан Рафаль опустил ладонь на плечо третьего.
— Мы пришли в Безумный лес, услышав, что там видели господина Каспиана. Сначала мы подумали, что нашли его, но это оказалось уловкой…
Третий завыл, сжался и закрыл уши руками.
— Она хотела обглодать наши кости! Сияющая синяя женщина! Ее волосы и шишки…
Второй страж поднял третьего на ноги, повернулся к ним, закинув руку третьего на плечи.
— Я ухожу из этого проклятого места, пока могу. И вам советую.
Капитан Рафаль задержался на миг.
— Милорд, я отведу вас домой.
— Дайте мне еще минутку, пожалуйста.
Капитан Рафаль хотел возразить, но сжал губы, кивнул, и они со Стефаном отошли к краю леса, оставив их с Бригидой наедине.
— Я хочу знать, с чем они столкнулись? — он посмотрел на Бригиду, кусающую губу.
— Судя по описанию, это была ночница. Это не странно в такое время, но я видела их только во снах леса… — она чуть нахмурилась.
Не так он хотел закончить их время вместе.
— Уверен, она не будет опасна для тебя, но…
Что он сказал? Может, он должен был уйти, когда был шанс.
Она мягко улыбнулась. Может, слова все-таки не были глупыми.
Он посмотрел на ее губы. Были ли они такими мягкими, как выглядели?
Он оторвал взгляд от нее, прошел границу леса. Серебряные лучи луны падали на поля, ставшие пустыми перед грядущей зимой. Замок его семьи на холме приглядывал за деревней и полями.
Ничто не изменилось, но при этом изменилось все.
ГЛАВА 20
В теплых лучах полуденного осеннего солнца Бригида сидела на берегу озера, напевала, пока Каспиан рисовал. Она согнулась над древним гримуаром Мроков. Все ее предки добавляли свои страницы, зелья и чары, которые создавали, проклятья, которые разрушали, убийц, которых Пожинали… Теперь был ее черед.
Она бережно описала, как разобралась с делом Роксаны, отмечая все детали. После того, как Джулиана забрали, кусочки истории собрались в целое, все голоса добавили разные главы, от признания лорда Волски, что он спал с матерью Джулиана и отослал его, чтобы его растили в поместье Малицки, до признания Нины, что ее отец заставил ее избавиться от ребенка Джулиана и запретил им сыграть свадьбу. Она хотела убежать с Джулианом, но без земель и богатства ее отца Джулиан отказал ей.
Рабочие подтвердили, что Джулиана не было среди них, когда они пошли спать, и другие жители на празднике не помнили его там после того, как ушли Каспиан и Роксана.
Джулиан планировал соблазнить Роксану, а потом внедриться в ее семью, когда она забеременеет. Когда она отказала, он изнасиловал ее и убил. Без свидетелей и с пьяным состоянием Каспиана он получил идеального козла отпущения.
Никто не подозревал самого красивого мужчину в деревне, который мог получить почти каждую женщину. Он был слишком привлекательным и уважаемым, слишком трудолюбивым, чтобы изнасиловать и убить кого-то… Но это не имело значения. И дело было не в желании.
Солнце отражалось от озера, сияющего белым, и в центре кружилась полупрозрачная девушка в платье королевы урожая, ее юбки развевались алой розой вокруг нее, желтая рожь сияла в венце на ее золотых волосах. Хихикая, она пропала в воздухе так же резко, как и появилась.
Сон. Нет, воспоминание, вплетенное в воспоминания леса. Это никогда не забудут.
У дальнего края озера лебеди скользили по поверхности, нежный ветерок подул, и они взлетели, расправили белоснежные крылья, поднимаясь в яркое небо.
— Вот, — бодро сказал Каспиан, отходя от картины. — Думаю, это все.
Она подула на чернила гримуара, оставила их сохнуть и уперлась рукой, чтобы встать. Она прислонилась головой к его плечу, которое на миг напряглось, а потом Каспиан расслабился. Бригида посмотрела на законченную картину.
Лицом к озеру стояли мужчина и женщина, держась за руки, и хоть они были изображены спинами, выглядели они подозрительно похожими на них.
— Эти двое. Это мы, — отметила она, указывая.
Он резко вдохнул, открыл рот, но слов не было.
— Это могли быть мы.
— Могли быть? — она рассмеялась. Это явно были они.
— Ну, — тихо и игриво сказал он, — пара на картине держится за руки. Чтобы это были мы, нам тоже нужно так сделать.
— Ах, — она серьезно кивнула. — Тогда нам нужно повторить позу, которую ты нарисовал. Да?
Он не успел ответить, она схватила его за руку, переплела пальцы с его. На миг они вспыхнули, его рука дернулась, словно его ударило молнией. Но прикосновение к ее ладони точно не было таким плохим, да?
Его тепло перетекало от его ладони к ее, и что-то заряжающее и успокаивающее было в этом.
Он посмотрел в ее глаза. Его глаза были полумесяцами, отражением улыбки, которую он пытался скрыть. И не справлялся.
— Тебе это нравится, — сказала она.
Он рассмеялся.
— Конечно, нравится.
— Хорошо, — вдруг ответила она. Ей тоже нравилось. Только его ладонь она держала, и
