Юлиана Суренова - Дорогой сновидений

— Я могу что-нибудь сделать? — вперед несмело вышла Сати.

— Нет, спасибо, — взглянув на нее, тихо произнес колдун. — Против болезни, вызванной магией, дар целительства бессилен. Но будь рядом. Возможно, твоя помощь пригодиться позже.

Он бросил еще один взгляд на стоявших перед ним людей, отметив про себя, как быстро проблески безумия распространяются по их глазам.

Все знали, что их ждало новое, великое чудо. Понимание этого удерживало их от отчаяния, которое гнало прочь в снега пустыни, ища среди них быструю смерть — избавление. Но то, что они увидели…

Им показалось, что весь мир у них перед глазами заполнился светом, став чистым, юным, как на следующий миг после творения. В нем не было места тревогам, страхам, болезням, он не знал иной силы и власти, кроме слова тех, кто сотворил его. Души очистились. Глаза увлажнились слезами, в которых сгорела дымка, заставлявшая видеть мир не таким, каким он был на самом деле. Тела на миг онемели, лишаясь способности двигаться, чтобы обрести ее вновь, заново выучившись жить.

Было такое чувство, что прошла целая вечность, прежде чем они вновь оказались в своем родном мире снежной пустыни. Впрочем, теперь даже он казался иным, чудесным, наполненным дыханием стихий, которые заставляли мерцать, переливаясь разными цветами, воздух. Полог снегов подрагивал, словно оживая, превращаясь в огромную сказочную птицу, которая готовилась взлететь в воздух. Вздох восторга сорвался с губ людей.

Минул еще один миг и чудо, как ни пытались удержать его дух люди, мечтавшие остаться с ним, стать его частью, растворилось в чистом свете солнца безоблачного дня.

Тяжело дыша, с трудом удерживаясь на ногах от страшной усталости, накатившей на него гигантской волной, колдун оглядел их вновь, заглядывая в глаза, чтобы убедиться в том, что ему удалось разорвать цепи враждебного заклинания, сжечь тонкие нити чужой силы, возвращая людям здоровье — веру в то, что с ними все в порядке.

— Спасибо! — со всех сторон неслись слова благодарности, но он уже ничего не слышал. В ушах клокотало и чавкало, голова кружилась, перед глазами все плыло. От слабости мутило. Сжав веки, с силой стиснув зубы, он замер, пробуя перебороть усталость. Однако на этот раз она оказалась сильнее его.

— Шамаш! — к нему подскочил Лигрен, озабочено взглянул на бледное, бескровное лицо повелителя небес, качнул головой: — Пойдем, я отведу Тебя в повозку, — и, взяв за безвольно висевшую руку, он повлек его за собой. — Позволь теперь нам позаботиться о Тебе. Позволь хоть так отблагодарить Тебя за все, что Ты для нас делаешь.

Колдун не сопротивлялся. Он чувствовал себя выжатым без остатка, практически ослепшим и оглохшим. Каждое движение отдавалось во всем теле болью, в которой безвозвратно тонули любые мысли, приходившие в голову.

— Мы не должны были позволять Ему… — пробормотал Атен, глядя вслед сгорбившемуся, с трудом передвигавшему ноги Шамаша.

— Кто мы такие, чтобы спорить с богом? — тяжело вздохнув, проговорил Евсей. И, все же, хоть в его словах и была правда, караванщик понимал, что истина совсем в другом: перед лицом безумия, которое пугало более чем все смерти мироздания, никому из них просто не пришло в голову задуматься, чего будет стоить небожителю их спасение.

Это понимали все и потому радость счастливого избавления омрачилась.

А затем вдруг до их слуха донесся какой-то гул. Земля затрепетала.

— Что это? — караванщики закрутили головами вокруг, ища источник надвигающейся опасности.

— Смотрите! — воскликнул кто-то из дозорных. И вмиг все взоры обратились к горизонту, возле которого вздымался стеной снег, летя огромным комом прямо в их сторону.

— Дикие олени!

— Они, наверно, кочуют…

— И мы оказались на их пути!

Да, беда не приходит одна. И за спасение нужно платить. Это понятно. И, все же, никто не ждал, что расплачиваться придется столь быстро…

— Так, — Атен поднялся, опираясь на плечо брата. Он преобразился, вновь став хозяином каравана, который обязан заботиться о безопасности своих людей. Его спутники еще не успели до конца прийти в себя, осмыслить происходящее, а он уже отдавал приказы: — Женщины, быстрее возвращайтесь в повозки. Бегом! Позаботьтесь о детях! — и те, очнувшись от оцепенения, подхватили малышей на руки, спеша унести их под хоть какую-никакую защиту. — Хорошо что мы лишь сняли шатер, но сохранили круг, — пробормотал он, прежде чем продолжать: — Пусть рабы уведут наших животных в центр, крепко привяжут и не отходят от них ни на шаг. Не дай боги они убегут вместе со стадом. Без оленей мы не сможем продолжать путь. Все остальные берите факелы…

— Костры погашены, — напомнил ему кто-то, — нам понадобится время, чтобы вновь разжечь огонь…

— А его у нас нет, — отрезал нахмурившийся хозяин каравана. — Ладно, попробуем обойтись тем, что есть. Берите щупы, копья… Попробуем отогнать оленей…

— Торговец, — окликнул его колдун, вернувшийся назад, к караванщикам.

— Ты что?! - набросился Атен на Лигрена. — Ты в своем уме? Уводи Его, быстро!

— Я не могу идти против воли… — начал оправдываться лекарь, но умолк, так ничего и не успев сказать.

— Постой, торговец, — голос Шамаша звучал тихо, хрипло, срываясь в сип. — Вы не готовы противостоять стаду…

— Мы должны! — глаза Атена горели решимостью. — От этого зависит наша жизнь!

Колдун с силой стиснул зубы. Ему было тяжело говорить. Мысленно он подозвал к себе волков.

"Вы хотели помочь…"

"Да! Что мы можем сделать?"

"Сюда несутся дикие олени. Отведите их в сторону от каравана".

Те даже не спросили, как они смогут сделать это, вдвоем против целого стада. Едва получив команду, они сорвались с места, заскользив по снегам пустыни навстречу опасности, готовые сделать все, что нужно, не важно как, безразлично, какой ценой.

— Они не сумеют остановить оленей вдвоем, — проговорил Атен. В его глазах было беспокойство. Люди не должны были позволять священным волкам рисковать своими жизнями ради них. Да и Шамаш… Конечно, Он — великий бог, повелитель небес, но золотые волки принадлежат не Ему, а Его божественной супруге — госпоже Айе. И как сильно Она ни любит Шамаша, Ей может не понравиться, что Он посылает на смерть Ее слуг…

— Не вдвоем, — прервал его размышления голос небожителя, который вглядывался в снега пустыни.

Пальцы колдуна что было сил сжались в кулаки, глаза прищурились, превратившись в две тонкие щели, за которыми пряталась бездна, серые, потрескавшиеся губы что-то зашептали. И каждое новое слово удваивало число огненных волков. Еще несколько мгновений — и вот уже по снегу множеством ярких солнечных бликов неслась волчья стая.